– Добро пожаловать! – послышался издалека сочный громкий голос.

Таня повернула голову на этот голос. Откуда-то из противоположного угла шёл, улыбаясь, Микрюков.

– Основные работы закончены. Осталось только добавить детали – Ваши детали, – добавил он.

Он остановился рядом с Таней, и она удивилась тому, как не похож он был на того человека, с которым она познакомилась на выставке. Сейчас Микрюков был одет в белую рубашку с закатанными рукавами и тёмно-синие брюки. Он выглядел немного младше, чем тогда показался Тане. Может, свет тогда был другой, вечерний?

– Эти детали, – продолжал Микрюков, – какими бы незначительными ни казались, изменят весь облик этого места до неузнаваемости. В этом я уверен.

Он улыбнулся и подошёл так близко к ней, заглядывая прямо в глаза, с каким-то ищущим выражением, что Таня удивилась тому, как быстро он перешёл на приятельский тон, будто бы она была не нанятым работником, а другом, с которым он делится своим новым увлечением. Как и тогда, на выставке, это движение было таким стремительным, что ей показалось, что сейчас он возьмет её за руку или сделает что-то ещё, чтобы привлечь её внимание. Но он просто протянул ей папку, которую держал в руке:

– Я думаю, Вы хотели бы ознакомиться с предварительным планом, который я наметил здесь. Хочу предложить Вам осмотреть все стены и решить, где лучше нарисовать ту или иную картину из тех, что Вы мне прислали.

Таня смущённо улыбнулась:

– Да это не картины, а просто рисунки.

Микрюков по-прежнему очень внимательно смотрел ей в глаза.

– Для меня Ваши работы являются настоящим предметом искусства, и я надеюсь, что публика по достоинству оценит каждую из них.

Он слегка улыбнулся ей, и, прежде чем она успела ответить ему, кивнул и отошёл к группе людей в рабочих комбинезонах, стоявших возле окна.

"Ну, что ж, посмотрим…" Таня пошла вдоль стен с папкой в руках. Итак, в нише между двух окон Микрюков предполагал разместить гранаты. По обе стороны от окон висели небольшие настенные светильники. Это совсем не плохая идея, так как в тёмном помещении небольшие источники света могли бы очень выгодно оттенить сочную красную мякоть плодов и осветить жёлтые прожилки между зернами. Да, это было хорошо придумано. Таня двинулась дальше.

Славик не шёл у неё из головы. Почему после того, как она обещала Маше не говорить ему о том, что приезжает в Питер, чтобы не вставать снова между ними, она вдруг чувствует себя предательницей? Ведь она же, наоборот, хотела, чтобы улеглось напряжение, возникшее между ней и Славиком после её первого приезда. Иначе она не сможет снова воспринимать его, как друга, и будет мучительно думать о том, что было бы, если бы она вовремя заметила, что он к ней неравнодушен. Один вопрос тревожил её теперь – если бы она знала, что Славик с кем-то встречается, согласилась ли бы она приехать к нему? На этот вопрос Таня не нашла однозначного ответа.

Она обошла всё помещение по периметру и осталась очень довольна, а когда уже собралась уходить, Микрюков окликнул её и, отмерив быстрыми шагами расстояние от барной стойки, где он стоя что-то писал, до неё, приблизился к ней практически вплотную.

– Таня, я хотел бы пригласить Вас вечером на ужин, чтобы обсудить с Вами все Ваши соображения по поводу плана работ, – и он кивнул на папку, которую Таня держала в руке.

– Да, конечно, – согласилась она.

– Хорошо. Будет удобно, если я встречу Вас в холле отеля в шесть?

– Да, вполне.

– Хорошо.

Он был доволен. Таня видела улыбку, притаившуюся в весёлом прищуре его глаз. Он коротко кивнул ей и снова отошел к стойке.

Без четверти шесть Таня ещё собиралась перед зеркалом, когда услышала звонок по скайпу. Её собственное отражение вопросительно глянуло на неё и отметило ещё раз то, что она с удовлетворение наблюдала за минуту до этого – как шло ей её новое сатиновое зеленое платье, тёмного насыщенного оттенка, играющее и переливающееся в свете волшебной лампы.

Сначала Таня хотела взять с собой только пару джинсов и несколько свитеров – удобную рабочую одежду. Как хорошо, что Лиза все же уговорила её взять это новое платье! Иначе в чём же она пошла бы сейчас в ресторан? Не в джинсах же!

Оставалось только надеть серёжки – и она готова! Таня оторвалась от зеркала и взглянула на экран компьютера. Надо было выключить его перед уходом. Кто там звонит? Не опоздать бы! Нехорошо заставлять Микрюкова ждать.

Звонил Славик. Он увидел её лицо в камере и сразу же сказал:

– Нам нужно поговорить.

Таня отошла от стола, на котором стоял её лэптоп, потянувшись за коробочкой с серёжками, и удивилась, почему он замолчал. А когда оглянулась, то увидела, что Славик напряжённо смотрит на неё.

– Какая ты красивая, – сказал он наконец. – Ты куда-то уходишь?

– Спасибо! Да, у меня встреча с Микрюковым. Ты знаешь, всё выходит довольно неплохо.

– Что выходит неплохо? – переспросил он как-то поспешно.

– Наш проект. Слушай, извини меня, но долго говорить не получится. Мне скоро уходить.

Славик рассеянно кивнул, продолжая молча смотреть на неё.

– Давай, я завтра тебе позвоню, – предложила Таня.

Он согласился и отключился. Таня вдела серёжки в уши, взяла пальто и вышла. В холле её уже ждал Микрюков. Он был одет в тёмно-серую рубашку и чёрные брюки – совсем как при первом их знакомстве, только без пиджака. Он поднялся при её появлении с дивана, на котором сидел, держа в руках телефон. Тёмно-коричневое пальто было перекинуто через локоть. Его абсолютно лысая голова блеснула при свете ламп холла, висевших очень низко и отбрасывающих тени на лицо.

– Таня, Вы выглядите великолепно, – сказал Микрюков.

Таня улыбнулась. Она поймала своё отражение в зеркале за его спиной и вдруг почувствовала себя очень счастливой. Впереди была интересная работа, которая принесёт ей массу удовольствия. В этом Таня была уверена. А сегодня она идет в ресторан, где они с Микрюковым будут обсуждать её рисунки.

У Микрюкова был чёрный БМВ с водителем. Они сели на заднее сиденье и поехали через вечереющий город мимо тускло горящих фонарей и куч осенних листьев по бокам тротуаров. Вдоль улицы шли люди, одетые по-осеннему. У многих в руках были нераскрытые зонты – утром шёл дождь.

Машина подъехала к зданию с огромными окнами, в которых отражались огни внутренних ламп. Они горели мягким светом, освещая большие колонны залов ресторана.

– "Амасия", – прочитала Таня название над входом. – Интересно, что это означает? – сказала она, поворачиваясь к Микрюкову.

Он медленно обошел её, открыл перед ней дверь и ответил:

– Мне говорили, что так звали царя древнего государства Армении. Это армянский ресторан.

Внутри было волшебно. Стены, отделанные плиткой и барельефами, напоминали атмосферу какого-то старинного замка. Такого Таня ещё не видела.

Улыбающийся молодой человек возник перед ними и принял их верхнюю одежду. Всё было необычно в этом месте – богатая обстановка, роскошная мебель, даже глиняная посуда, как выяснилось, была сделана вручную известным мастером.

Официант был очень услужлив. Он объяснял состав блюд с незнакомыми названиями, за которыми, как оказалось, скрывался привычный набор продуктов кавказской кухни.

– Я никогда не была в армянском ресторане. В грузинском была. В Иерусалиме одна семья держит очень хорошее место.

– Да? Я рад, что смог показать Вам что-то новое. Я часто хожу сюда. Мне нравится еда и местное обслуживание.

Они пили красное армянское вино, заказали вкусное мясо и прикинули, что хотели бы на десерт.

– Ну, как? Вам нравится здесь? – улыбаясь спросил Микрюков.

– Очень! Так вкусно, что язык можно проглотить! – засмеялась Таня. – Но мы совсем не говорили о делах.

– Я хотел, чтобы Вы сначала вкусно поели и по достоинству оценили гостеприимство нашего города, – серьёзно сказал Микрюков.

Его глаза, раньше казавшиеся тёмно-серыми, теперь были почти чёрными в приглушённом свете, льющимся сверху с колонн и сбоку из светильников на стенах.

– Видите ли, я хотел показать Вам это место. Оно очень необычное. Я хочу, чтобы мой бар тоже был оригинальным и самобытным. И я надеюсь, что Вы мне в этом поможете.

– Конечно, помогу. Кстати, мне понравилось, как Вы распределили эскизы по стенам.

– Я рад, что Вы одобряете.

– Только мне кажется, что нужно больше рисунков.

– Полностью с Вами согласен, – Микрюков кивнул.

Его голова опять блеснула матовыми бликами, и Таня подумала, что есть что-то гипнотизирующее в этом голом черепе.

Она вышла в дамскую комнату и там остановилась перед зеркалом. Её серебряные серёжки с жадеитом, зелёные, под цвет платья, были привезены Лизой из Иордании. Лиза подарила их Тане, чему та неимоверно обрадовалась. Ей нравился их живой зелёный цвет. Её собственные глаза казались ещё выразительнее с этими серёжками. Она даже платье купила такого же цвета, хотя обычно подбирают бижутерию под одежду, а не наоборот. Сейчас камни казались почти прозрачными в свете лампы над головой. Таня очень любила серёжки, и её близкие и друзья знали, что лучше подарка для неё им и не придумать.

Щёки у Тани горели, она открыла кран, опустила руки в воду и приложила холодные ладони к лицу. Вдруг дверь открылась и высокая рыжеволосая девушка появилась на пороге. Она быстро прошла позади Тани, так что не видно было лица, но всё равно показалась смутно знакомой.

Таня вернулась на своё место, и они продолжили разговор. Минуту спустя девушка, которую она видела в дамской комнате, появилась в зале. С удивлением Таня узнала Машу. Похоже, та, свою очередь, узнала их, потому что направилась прямо к столику, где сидели Микрюков и Таня.

– Добрый вечер, какая неожиданность! – приветствовала их Маша.

Глаза её сияли.

Микрюков предложил Маше присоединиться к ним, но она отказалась, сказав, что ждёт клиентов.

Она уже уходила, но потом задержалась, как будто решившись, и, повернувшись к Тане, спросила: