Надежда Духовная - Бугенвиллея цвета фуксии

Он включил свет. Таня не поднимала глаз, хотя это было глупо, потому что он сразу догадался, что она плакала. Он снова попытался с ней заговорить, извиниться и объясниться. Но Таня не дала ему этого сделать. Ей и так было неудобно за своё отчаяние. Именно оно заставило её выдать свои чувства. А Славик ничем не обязан ей. Это она должна извиняться перед ним и Машей. К счастью, этот разговор удалось скоро прекратить, и они снова разошлись, договорившись завтра о прогулке.

Вернувшись, Таня быстро легла и уснула. Наверно, сказалась усталость, вызванная напряжением этого дня, когда от отчаянной надежды на взаимность она ухнула куда-то вниз в такое же отчаянное разочарование. Неужели, она не видела, как эти двое любят друг друга? Ведь они так друг другу подходят! Завтра всё будет по-другому, пора примириться с реальностью и перестать ожидать от людей того, что они будут проживать её мечты.

В обед он позвонил домой с работы. Трубку телефона взяла мама и попросила купить хлеба на обратном пути.

Ближе к концу рабочего дня позвонила Маша. Она ворковала про новую выставку в "Этажах". Приглашала его, а в конце добавила, что и Таню можно позвать с собой.

Славик усмехнулся. После посещения музея Фаберже вместе с Таней, он не мог себе представить, как пойдет с ними обеими в "Этажи".

Он потёр рукой лоб. Весь день между обсуждениями завершающегося проекта и послеобеденным кофе с коллегами он вскользь думал о Маше, о том, что ему придётся с ней поговорить и объяснить ей то, что становится неизбежным. И дело даже не в Тане, вернее, не только в ней. Дело в том, что Славик всё яснее видел, кто он рядом с Таней и кто он, когда Маша вытаскивает его на вечеринки своих друзей.

За последние два дня он лучше понял самого себя, заново переоценил свою жизнь и людей в этой жизни.

Маша была как интересная обложка в новой книге, которую он с упоением читал. Он только переехал в Питер, когда познакомился с ней. Всё манило его и казалось интересным. Учёба, работа, сам город с захватывающей историей, стариной, красотой. Маша как будто проезжала мимо и позвала его прокатиться по этим улочкам вместе с нею. Но недавно он понял, что предпочитает пешие прогулки.

Он молча слушал её звеневший в трубке голос, ловя в нем несвойственные ей нотки неуверенности и сомнения. Наконец, она спросила:

– Ты меня слушаешь?

– Да, конечно.

– Так как? Выйдем сегодня в свет?

При этой фразе ему вспомнилась её привычка торопиться перед выходом, куда бы они ни шли. Так как Маша была порывистой, творческой натурой, то она ни одно дело не могла закончить спокойно, особенно когда сознание собственной неотразимости и значимости охватывало её при мысли о том, кто же будет на вечере, куда они идут.

– Понимаешь, – говорила она, – мне, как начинающей владелице своего собственного бизнеса, очень важно вращение в современном обществе. Ведь я вложила в это дело весь свой капитал!

– Я думал, что деньги на открытие этого бизнеса тебе дали родители, – припомнил Славик как-то раз после очередной Машиной тирады.

– Это не важно! Они только помогли мне поначалу. Послушай же, с кем я тебя сегодня познакомлю!

То на званном вечере оказывался лектор её института, и Маше нужно было произвести выгодное впечатление, чтобы добиться от лектора приглашения на какое-то дизайнерское мероприятие "для своих". То она узнавала от хозяев сборища, что в гостях будет какой-то руководитель стартапа, открывающего офис на Невском, и Маше обязательно нужно было разрекламировать свои услуги так, чтобы богатый потенциальный клиент даже не вздумал обратиться куда-то ещё.

В общем, её сборы всегда сопровождались громкими объяснениями истинной цели их визита.

– Все эти банкеты – для отвода глаз! Нужен лишь повод, чтобы свести вместе полезных друг другу людей.

– Я думал, что тебе действительно нравится современная фотография.

– Конечно нравится! Как она мне может не нравиться, если следующую выставку этого фотографа я хотела бы обустроить сама! Он становится очень популярным.

Поначалу Славика не тревожили эти диалоги. Он даже гордился тем, что она такая современная, умная, знающая, к чему стремится. Но постепенно это стало напрягать, так как вместо того, чтобы спокойно общаться с людьми, с которыми она его знакомила, он должен был играть роль некоего партнёра для подачи нужных реплик в погоне за желаемым впечатлением.

– Послушай, когда я сегодня представлю тебя Маргарите Ройтман, ты обязательно должен упомянуть о том, что я занята весь месяц.

– Ты же только вчера говорила, что вы уже неделю ничего не получали!

– И не получим таким макаром! А у Маргариты Вадимовны, между прочим, своё агентство недвижимости. Ты представляешь, сколько заказов можно получить на её съёмные квартиры? А скольким покупателям она может меня порекомендовать?

Славик молчал. Он не представлял этого всего. Со временем же он начал понимать, что эта наигранная презентация успеха наскучила ему. Он задавал себе вопрос, а не для того ли он зван на очередную вечеринку, чтобы продемонстрировать собравшимся, что Маша встречается с интересным молодым человеком, подтвердить её способность находить "нужных" людей и создать общее впечатление незыблемого благополучия.

Все эти соображения ещё раз прошли перед его мысленным взором теперь. "Ну что ж, – промелькнуло у Славика в голове, пока он слушал щебет в трубке, – тем лучше".

– Послушай, – сказал он устало, – я не знаю, захочет ли Таня идти. Я ещё пока не собирался ехать домой. Знаешь, нам нужно серьёзно поговорить. Я могу к тебе приехать на днях.

– И поговорим! – заключила довольная Маша.

Настроение у её резко изменилось на положительное.

– А пока я вас приглашаю. Кстати, на выставке должен быть Микрюков!

– Кто? – не понял Славик.

– Микрюков! Я тебе о нем говорила.

– Может быть. Я не помню.

– Ну, какой ты невнимательный! Николай Алексеевич Микрюков открывает недалеко от Лиговки бар. Насколько я знаю, он ищет дизайнера для нового помещения.

– А, понятно, – без энтузиазма ответил Славик.

Он мучительно соображал, как отвертеться от этого "заманчивого" предложения.

– Послушай, мне нужно сначала поговорить с Таней. Может, она ещё и не захочет идти.

– Ну, если не хочет, то не надо её заставлять. Мы можем потом её ещё куда-нибудь позвать.

Это "мы" как-то покоробило Славика и он невольно поморщился, когда вновь представил их втроём. Похоже, Маше даже не приходило в голову, что он тоже не хочет идти.

– Послушай, ещё ничего не решено. Я не могу оставить Таню. Всё-таки она моя гостья. Я приеду домой и оттуда тебе перезвоню. А сейчас мне надо идти. – соврал он.

Рабочий день все равно уже подходил к концу, они успели всё закончить за сегодня, поэтому Славик и правда собрался домой. Он натянул пиджак и, взглянув в окно на серое небо, подумал, что впору бы уже надевать куртку, особенно по вечерам, и поехал домой.

Дома все уже были в сборе. Он поймал мамин тёплый взгляд, поцеловав её в щёку. Мама была чем-то довольна. Папа вышел к ним.

– Ну, что, отпустили тебя в отпуск?

– Отпустили, папа.

На столе стояла миска салата, мамины вкусные драники и куриные ножки, запечёные в духовке. Дома было так тепло и уютно, Таня рассказывала папе, что была в армянской церкви, они садились ужинать вместе, и Славику подумалось, что он никуда не хочет сегодня выходить из дома.

Звонок в дверь раздался неожиданно. Все перестали жевать и переглянулись.

– Кто это может быть? – поинтересовался папа.

Славик пожал плечами и пошёл открывать. Чувство дежавю охватило его. Кажется, ситуация повторялась – ужин, звонок в дверь. Не хватало ещё, чтобы это была Маша. Но это не могла быть она. Он ещё не успел ей позвонить.

Славик открыл дверь и замер на пороге. Это действительно была она!

– Привет! – Маша с налету чмокнула его в щёку. – Я решила за вами заехать.

Она лучезарно улыбалась и помада на её губах засияла, когда он включил в прихожей свет. Короткое бордовое платье не прикрывало колени. На шее, кроме длинной нитки крупного белого жемчуга, висело ещё с полдюжины всяких мелких цепочек. Такого стремительного поворота событий Славик не ожидал.

– Подожди, мы так не договаривались! – он изумленно смотрел на неё.

– Знаю, но я тут подумала, что зря время терять на звонки.

Маша снова улыбнулась и заблестела помадой.

Ему пришлось проводить её к столу, где сидели удивлённые не меньше него самого родители и Таня. Впрочем, папа не растерялся и принес Маше стул. Мама хотела пойти за тарелкой, но Славик усадил её обратно, сказав, что сам принесёт. Таня кивнула в ответ на Машино приветствие, адресованное всем присутствующим.

Наконец, все расселись по местам, и Маша стала объяснять цель своего приезда. Она больше обращалась к Тане:

– Мы со Славиком решили ввести тебя в местное общество. Видишь ли, моя карьера требует посещения всяких мероприятий. Это очень помогает бизнесу.

Таня молча слушала её.

– Таня, – обратился к ней Славик, – Маша решила пригласить нас на интерактивную выставку картин Айвазовского. Я сам ещё час назад ничего не знал. Выставка должна быть неплохая, и место очень интересное. Если ты не хочешь, мы можем не идти.

– Ну, почему, – ответила Таня, глядя прямо на него своими большими серьёзными глазами. – Я с удовольствием с вами схожу.

Они доели, и она пошла переодеться. Потом вышла в коричневых в клеточку брюках, слегка расклешённых книзу. Этих брюк Славик ещё не видел. Бледно-розовая блузка с тонким кружевом по вороту дополняла её наряд. Волосы были собраны высоко в хвост, но их длины хватало, чтобы рассыпаться по плечам и, как будто пышной мантильей, закрыть почти всю спину. В ушах были вдеты розовые серёжки-бабочки. Они слёгка звякнули, когда она повернула голову, наклонившись за жакетом.