– Я бы не сказал, что ее реакцию можно ограничить одним этим словом, – осторожно заметил Нортхэм.

Ист фыркнул.

– Могу себе представить! Она очень привязалась к твоей жене и наверняка считает тебя ответственным за ее отъезд. Поэтому и вовсе не понятно, почему леди Баттенберн думает иначе. Проклятие, Норт, но даже мы, твои друзья, уверены, что ты сделал что-то такое, что заставило ее сбежать.

В коротком смешке Норта не было и намека на веселье.

– Ты прав, – согласился он. – Вы все правы Приятели погрузились в молчание, бросая друг на друга хмурые взгляды.

Чашка Саута звякнула о блюдце, когда он отставил ее в сторону.

– Кофе здорово взбодрил Норта, – протянул он, ни к кому конкретно не обращаясь, – но теперь нам понадобятся чайные листья.

Три пары глаз удивленно уставились на него. Саут, улыбаясь, покачал головой, поражаясь непонятливости друзей.

– Я имел в виду гадалку. – Он вздохнул. – Это была неудачная попытка поднять вам настроение. Прошу прощения.

Что они сделали, так это поздравили его. Ибо, как ни обидно было это признавать, Саута порой посещали поистине блестящие идеи.

Хлопья снега таяли на стеклянном куполе оранжереи, но на промерзшей почве уже образовался белоснежный покров. Элизабет, уютно устроившись на деревянной скамье у окна, смотрела на призрачный ландшафт, залитый светом полной луны, превращавшей каждую снежинку в сноп искр. Казалось, что в этот морозный декабрьский вечер звезды спустились с небес на землю, чтобы накрыть ее сверкающим покрывалом.

Расправив на плечах шерстяную шаль, она затянула ее на груди свободным узлом. Рядом с ней на скамье лежали рисовальные принадлежности и стояла лампа, которую она погасила, чтобы ничто не мешало ей созерцать переменчивый лик природы.

Она даже не обернулась, когда кто-то вошел в оранжерею. Лорд Уорт часто приходил сюда, чтобы скоротать вечерок, прежде чем отойти ко сну. Но вместо ставшей привычной тяжелой поступи старого графа, перемежавшейся ударами трости о пол, она услышала очень знакомые шаги, ровные и уверенные. Спина Элизабет напряглась, по позвоночнику пробежал озноб.

Переведя взгляд с отдаленного пейзажа на отражение в стекле, она не различила ничего, кроме неясного контура, и почти поверила, что воображение сыграло с ней злую шутку. И уже не в первый раз.

Она встала и медленно повернулась, радуясь, что погасила лампу и ничто, кроме лунного света, не освещает ее лицо.

– Милорд, – тихо промолвила она.

– Миледи.

А потом наступила тишина, и ни один из них не пытался ее нарушить.

Наконец, когда молчание стало невыносимым, Элизабет, прерывисто вздохнув, забормотала:

– Значит, ты нашел вора?

Этого Норт вовсе не ожидал от нее услышать.

– Почему ты так решила?

– Потому что ты здесь.

– Черт побери! – приглушенно выругался он. – Я приехал из-за тебя. С тех пор как ты исчезла, я и думать забыл о воре.

Она недоверчиво улыбнулась:

– Правда?

– Правда. – Норт взъерошил густые волосы. – Я не желаю говорить о воре, Элизабет.

Так же как и она. Не сейчас, во всяком случае. Элизабет коротко кивнула.

– Твой дед знает, что ты здесь?

– Да. И уже успел назвать меня дураком за то, что я так долго тебя искал.

Элизабет сжала губы, сдерживая улыбку.

– И ослом – за то, что я позволил тебе уехать.

Рот Элизабет удивленно приоткрылся.

– Я сказал ему, что он совершенно прав. – Уголок его рта иронически приподнялся. – Я давно понял, что простейший способ помириться с моим дедом – это соглашаться с ним во всем. Но в данном случае мне не пришлось лукавить. За последние недели я называл себя куда более крепкими словечками. Так что дед отнесся ко мне, пожалуй, слишком снисходительно.

– Норт…

– Я не должен был настаивать на твоем отъезде, Элизабет.

– Она молчала, подбирая слова для ответа.

– Я сожалею о многом, – сказала она наконец. – Но не о том, что уехала, и не о том, как я это проделала. Это было необходимо. Ты сам этого хотел.

Норт подавил желание шагнуть к ней.

– • Да, но не оставить даже записки… – Он беспомощно развел руками, затем медленно опустил их. – И потом, ты ведь намеревалась поехать в Роузмонт.

– Да. – Она потупила взгляд. – Но я не смогла.

– Я был там, – сообщил Норт. – По тому, как ты скрылась, я догадывался, что не найду тебя в Роузмонте, но все равно съездил туда. Я побывал у полковника и моей матери. Даже в Хэмптон-Кроссе. Мне удалось проследить твой путь до гостиницы, где ты провела первую ночь, после того как покинула наш дом. Но никто не мог сказать, куда ты направилась после этого. Ты как в воду канула. – Горло Норта перехватило. С усилием сглотнув, он продолжил хриплым от волнения голосом: – Я решил, что ты уехала к нему. И проклинал себя за то, что оттолкнул тебя и вынудил к нему вернуться.

Элизабет медленно подняла голову.

– К нему?

– К тому мужчине, от которого у тебя ребенок.

Колени Элизабет подогнулись, и она рухнула на скамью как подкошенная.

– Извини, – еле слышно прошептала она. – Извини. Мне ужасно жаль.

Норт быстро шагнул к Элизабет и опустился перед ней на колени. Он сжал ее руки в своих ладонях, поглаживая побелевшие кулачки.

– Прости, дорогая. Я не хотел причинять тебе боль.

Только ощутив прикосновение его теплых рук, Элизабет поняла, как же она замерзла. Ей хотелось, чтобы он обнял ее и прижал к себе, но она не осмеливалась попросить его об этом.

– Дело не в тебе, – пробормотала она, стараясь, чтобы голос ее не дрожал. – Эта боль всегда со мной. Я живу с ней. И ты тоже жил с ней, потому что жил со мной. – Она судорожно вздохнула. – Вот почему я оставила тебя, Норт. Я не имела права втягивать тебя в то, чего ты даже не понимал. Ты был прав, когда захотел, чтобы я ушла из твоей жизни. – Она потянула его за руки, но не для того, чтобы освободиться от него, а понуждая встать на ноги. – Вставай. Прошу тебя. Ты не должен стоять на коленях.

Каменный пол был холодным и твердым, и Норт подозревал, что если простоит в таком положении еще немного, то не сможет подняться без посторонней помощи, однако не сдвинулся с места.

– Расскажи мне о нем, Элизабет. Только один раз. Позволь мне разделить твою боль, и может, тогда твои раны затянутся. Нельзя превращать твою жизнь в непрерывную пытку.

Элизабет молчала, вглядываясь в его лицо. В лунном свете, хотя и бледном, она явственно видела черты Норта и не могла ошибиться в его искренности. Он ждал. Словно армия, осадившая крепость, он не собирался брать штурмом ворота или карабкаться на стены – он надеялся сломить ее сопротивление бесконечным терпением и любовью.

Неужели он прав? Неужели она сможет избавиться от боли?

– Ты не встанешь? – тихо спросила она.

Он покачал головой, ласково улыбнувшись.

– Я не назову тебе его имя, – начала она после долгой паузы.

– И не нужно. Это не имеет значения. Расскажи мне о нем.

Элизабет прерывисто вздохнула:

– Боюсь, ты будешь разочарован. В сущности, мне нечего рассказывать. Я знала его совсем не так хорошо, как мне казалось. – Она невесело рассмеялась. – Представление отца о моем детстве во многом отличается от моего собственного. Я была не столько избалованна, как он утверждает, сколько ограждена от реальной жизни. Даже после смерти моей матери в этом плане мало что изменилось. Кстати, полковник даже тогда был моим другом, но он постоянно отсутствовал по долгу службы, да и отец не желал видеть его в Роузмонте. Тем не менее его письма переносили меня в другой мир. Ты даже не представляешь, как мало я знала о том, что происходит за пределами моего дома. О, я была прилежной ученицей и много читала. Но в письмах полковника все казалось таким реальным. Еще бы! Человек, которого я хорошо знала, испытал на себе все то, о чем я только читала в книгах.

Она порывисто сжала его руки.

– Ты понимаешь?

Он кивнул, ответив ей легким пожатием.

– Продолжай.

Элизабет прикусила губу, задумавшись о чем-то, затем заговорила:

– Ты, наверное, уже догадался, что он был военным. Офицером, как и ты. Я встретила его во время своего первого сезона. То, что мне позволили дебютировать в свете, было заслугой Изабел. Она приложила немало усилий, чтобы уговорить отца, и мне хотелось бы думать, что она не слишком сожалеет о том, что добилась своего. В конце концов все обернулось не так уж плохо для нее… как, впрочем, и для него.

– Ты имеешь в виду Селдена? – уточнил Норт.

Элизабет невольно вздрогнула и вырвала бы руки из его ладоней, если бы Нортхэм позволил.

– Как ты… – Она осеклась. – Они сказали тебе?

Норт покачал головой:

– Нет. Не думаю, что твой отец и Изабел открыли бы правду кому бы то ни было. Они не меньше тебя заинтересованы в сохранении этой тайны. Юный Селден, вот кто выдал ваш секрет.

Брови Элизабет изумленно поднялись.

– Но каким образом? Он не знает… – Она умолкла, когда Норт заговорил.

– Конечно, – подтвердил он. – Извини, что встревожил тебя. Разумеется, Селден не знает, что он твой сын. И никогда не узнает, если только кто-нибудь из вас не просветит его на этот счет.

– Тогда как же ты догадался?

– Он бросился за мной, когда я покидал Роузмонт. Должно быть, он слышал, как твой отец спускал с меня шкуру или голос Изабел, умолявшей тебя разыскать. – Он пожал плечами. – Не важно, как он узнал, что ты уехала из Лондона, но он бежал за мной, пока я не остановился. Он потребовал, чтобы я нашел тебя. Просто стоял на мосту, едва доставая до носа моей кобылы, и приказывал вернуть тебя домой в целости и сохранности.

Элизабет, которая слушала его, затаив дыхание, медленно выдохнула.

– Вот так? – Она показала как, вздернув подбородок.

– Именно, – кивнул Норт. – Задрав подбородок, сверкая глазами и подбоченившись. На секунду мне показалось, что я вижу тебя. Тот же наклон головы, те же нотки в голосе. Все совпало. Даже напряжение в фигуре. И вдруг я все понял. Это было похоже на озарение. Виконт Селден – твой сын.