Нортхэм поймал ее в воздухе.

– Спасибо. – Он заметил, как Саут поморщился, когда он разорвал рубашку надвое. – Не переживай, получишь дюжину, – пообещал он, удвоив количество, чтобы утешить приятеля. – От Фирта. Я не забыл. – Он стер с ладоней известку. Часть ее глубоко въелась в подушечки пальцев, но Нортхэм решил заняться этим позже, а пока просто обмотал руки полосками ткани.

Виконт, откинувшись на стуле так, что передние ножки повисли в воздухе, наблюдал за его неуклюжими действиями.

– Может, позвать кого-нибудь, чтобы тебе помогли?

– Нет.

Саутертон с грохотом опустил стул на пол.

– Тогда позволь мне. У тебя никогда не было способностей к этому делу.

Нортхэм не возражал, что само по себе говорило о многом. Опустившись на корточки, Саутертон размотал повязки и обследовал ладони Норта.

– Иисусе! Подожди минутку. Сейчас принесу воду.

– Не надо… – Он замолчал, поскольку Саут уже скрылся в гардеробной.

Виконт принес тазик и кувшин с водой. Наполнив тазик, он поставил его на колени Нортхэму.

– Вымой руки, и как следует.

Норт опустил руки в воду, чуть не застонав от облегчения. Но когда принялся тереть ладони, чтобы избавиться от известки, почувствовал сильную боль и поморщился.

Саутертон не смог сдержать улыбки.

– Совсем изнежился, да? – В ответ на кислый взгляд Нортхэма он поднял руки в примиряющем жесте. – Со мной то же самое. И не мудрено, когда все время носишь перчатки. – Было непонятно, жалуется он или хвастается. – Дайка посмотреть. – Он обследовал ладони приятеля и удовлетворенно кивнул. – Жить будешь.

– Неужели? – протянул Нортхэм. – А я сомневался.

Саут не обратил внимания на его иронический тон.

– Ты не сочтешь меня нескромным, если я спрошу, сколько времени ты проторчал на стене?

– Около часа. Может, чуть больше. Я не мог двигаться быстрее.

– Еще бы, если учесть, что ты двигался по вертикальной поверхности. Проклятие, кем ты себя вообразил? Пауком? О чем ты только думал?

– К сожалению, у меня не было другого выхода.

– Саутертон покачал головой.

– Надеюсь, она оценит твою жертву.

Нортхэм никак не отреагировал на это замечание. Виконт и не ожидал ответа. Он аккуратно забинтовал руки Норта и убрал тазик с водой.

– Тебя не видели? – поинтересовался он.

– Надеюсь. Я, во всяком случае, никого не заметил.

– Это довольно сложно, когда твой нос прижат к стене.

– Нортхэм обнаружил, что еще в состоянии смеяться.

– Помоги мне встать. У меня колени подгибаются.

– Саутертон поднял его на ноги.

– Ты завтракал?

– Нет.

– Ну, тогда можешь поесть со мной. – Саут кивнул на свободный стул. – Садись. – Он уселся на свое место и взял с серебряного блюда булочку с черникой. Разрезав ее пополам, он намазал одну половинку маслом и протянул ее Норту. – Ты не в том состоянии, чтобы сделать это как следует, а я, как ты знаешь, не терплю плохих манер за столом.

Они вспомнили случай, когда Саут, поспорив с Марчменом, вылизал дочиста миску со взбитыми сливками, и дружно рассмеялись.

– Знаешь, – признался вдруг виконт, – с тех пор я ни разу не ел взбитых сливок. Моя матушка присылает их мне на каждое Рождество, полагая, что я все еще люблю эту гадость. А я отправляю их Марчмену.

Норт, впервые услышавший эту историю, хмыкнул:

– Очень мило с твоей стороны.

Саут небрежно махнул рукой.

– По-моему, он доволен. Во всяком случае, он принимает подношение и возвращает пустую посуду. Матушка, благослови ее Бог, до сих пор ни о чем и не догадалась. – Он отодвинул остывшее яйцо и намазал маслом другую половинку булочки. – Ты видел Истлина?

– Вообще-то да.

Удобно откинувшись на стуле, Нортхэм приступил к рассказу об утренних событиях, начав с леденящих кровь воплей леди Баттенберн, но опустив все детали, касающиеся Элизабет. Саутертон снова доказал, что он истинный джентльмен, потому что не задал ни одного вопроса по поводу явных пробелов в повествовании друга.

– Итак, ты думаешь, что Джентльмен ускользнул через окно? – спросил он, когда граф закончил свой рассказ.

Хотя Нортхэм ничего подобного не думал, предположение Саута было ему на руку – оно могло послужить объяснением, с чего это ему вздумалось лазать по стенам замка.

– Я должен был убедиться, что это возможно.

Саут издал неопределенный звук, выражавший явное недоверие. Однако не стал утверждать, что могут быть и другие причины, вынудившие Нортхэма ползать по стенам наподобие паука.

– Просто позор, что ты не поймал этого мошенника, – заключил он. – Я бы не отказался получить свою табакерку назад.

– Это единственное, что меня заботит.

– Темная бровь Саута приподнялась.

– Неужели?

Своевременное появление Истлина избавило Норта от необходимости лгать. Маркиз, отворив без стука дверь, увидел занятых приятной беседой приятелей и вошел в комнату.

– Секретничаете? – протянул он. – Я искал тебя, Норт. Как ты сюда попал? – Он схватил с подноса булочку и, растянувшись на смятой постели, с удовольствием вонзил в нее зубы. – Я бы и сам охотно позавтракал в своей комнате. Но куда там! Меня втравили в безумную погоню за вором, который, я уверен, наслаждается сейчас завтраком в собственной спальне.

Саутертон и Нортхэм обменялись многозначительными взглядами.

– Нечего переглядываться, – проворчал Ист. – Впрочем, вы никогда не отличались хорошими манерами.

Этого Саут не мог ему спустить.

– Кто бы говорил? Что-то я не припомню, чтобы ты дожидался приглашения, прежде чем ввалиться сюда. А я, между прочим, мог бы сейчас принимать кого-нибудь куда более привлекательного, чем Норт – Он взглянул на Нортхэма. – Извини, Норт. Не хотел тебя обидеть.

– Я не обиделся.

Истлин повернулся на бок и приподнялся, опираясь на локоть. Проглотив остатки булочки, он заметил:

– Если ты имеешь в виду леди Пауэлл, то вынужден тебя огорчить. Она прогуливается по саду под ручку с Радерфордом. Я видел их собственными глазами минут двадцать назад. Должен сказать, они выглядели как парочка голубков. – Нортхэм хмыкнул, посмеиваясь над Саутом, на лице которого отразилась досада. – Не удивлюсь, если они к этому моменту уже заблудились в лабиринте.

Саутертон буркнул в ответ что-то неразборчивое, вызвав у приятелей понимающие смешки.

– Думаю, тебе придется искать другую партнершу для охоты за сокровищем, которую устраивает барон, – злорадно продолжил Истлин. – Радерфорд едва ли откажется от соблазна пригласить леди Пауэлл. Тебе не следовало упускать свой шанс, Саут.

– Видишь ли, Ист, – помолчав, ответствовал виконт, – я не нуждаюсь в советах бедолаги, который сам оказался между Сциллой и Харибдой.

– Он имеет в виду миссис Сойер и леди Софию, – любезно пояснил Норт.

Истлин снова откинулся на постели.

– Я знаю, что он имеет в виду.

– Сцилла… кажется, она была нимфой или чем-то в этом роде, прежде чем ее заколдовали? – спросил Саут.

Нортхэм кивнул.

– Пожалуй, леди София больше подходит под описание Сциллы.

Истлин сел и, свирепо сверкнув глазами, раздельно произнес:

– Между прочим, я захватил с собой пистолет. – Это заявление повергло друзей в шок – Чертовски неудобная штука. – Он вытащил пистолет из-за пояса брюк и положил его на прикроватный столик.

– Проклятие! – с чувством произнес Саут. – Неужели ты не видишь другого способа выбраться из любовно го треугольника, кроме как стреляться?

– Осторожнее, – предупредил Истлин, упершись каблуками в спинку кровати. – А то как бы я не пристрелил тебя. – Его взгляд упал на перевязанные руки Нортхэма. – Что это с тобой? – удивленно спросил он.

Нортхэм вкратце повторил то, что уже рассказал Саутертону. У Истлина возникли те же сомнения, что и у виконта, но он тоже не стал задавать вопросов.

– Как я понимаю, твои поиски не дали результатов? – спросил Нортхэм, закончив свой рассказ.

– Никаких, – кивнул Ист. – Вообще-то я пришел сказать, что уезжаю в Лондон. Хорошо, что вы оба оказались здесь. Мою карету сейчас подадут.

– Ты будешь сообщать нам о своих отношениях с прежней и новой возлюбленными? – поинтересовался Саут.

Истлин вздохнул.

– Не удивлюсь, если сплетни дойдут к вам быстрее. Но я постараюсь держать вас в курсе своих амурных дел, поскольку в вашей жизни они, увы, отсутствуют.

Саут хмыкнул.

– Подожди минуту, я оденусь и провожу тебя.

Норт поднял руки с алыми пятнышками на кончиках пальцев, там, где кровь просочилась сквозь повязку.

– Надеюсь, ты поймешь, если мы распрощаемся здесь.

– Истлин кивнул, улыбнувшись:

– Я даже настаиваю на этом.

Нортхэм не удивился, обнаружив, что Элизабет продолжает делать все, чтобы не оставаться с ним наедине. Правда, теперь она действовала более тонко, и потому ее поведение не вызывало замечаний со стороны гостей. Во всяком случае, никто из них ни разу не высказался по этому поводу. Если раньше Элизабет тут же покидала кружок гостей, стоило там появиться Нортхэму, то теперь она выдерживала приличествующее время, прежде чем удалиться. Порой, когда он был занят разговором с бароном и баронессой, Элизабет даже присоединялась к ним и принимала участие в беседе. Дважды она сидела рядом с ним за столом, один раз справа, а другой – слева, и доказала, что может быть занимательной и приятной собеседницей, не делая никакой разницы между ним и соседом, сидевшим по другую сторону от нее.

Столкновение леди Баттенберн с Джентльменом послужило темой для многочисленных обсуждений, домыслов и преувеличений. Баронесса упорно утверждала, что вор показал себя истинным джентльменом, а если она и кричала, то только потому, что слишком огорчилась, когда он скрылся с ее любимым ожерельем. Были и такие, кто не сомневался, что Джентльмен пытался навязать баронессе более интимные знаки внимания, о которых она умолчала, но никто из них не решался заговорить об этом в ее присутствии.