Пальцы Элизабет сжались в кулаки. И как ее угораздило пойти на поводу у собственного безрассудства! Охваченная запоздалыми сожалениями, она не сразу поняла, что баронесса снова обращается к ней.

– Жаль что его друзья последовали за вами в лес Харрисон проклинал все на свете, досадуя, что не сумел их опередить.

Элизабет почувствовала, что ее ладони увлажнились, и с трудом сдержалась, чтобы не вытереть их о складки шелкового голубого платья.

– Ты хочешь сказать, что барон сделал это намеренно?

Бестолковость Элизабет начала действовать баронессе на нервы.

– Ну конечно! Если мы хотим скомпрометировать тебя, то именно барон должен был застать вас в пикантной ситуации и потребовать удовлетворения от имени твоего отца. Ни куда не годится, что друзья Нортхэма добрались до вас первыми и спугнули, как парочку кроликов.

Элизабет могла бы сказать, что Истлин и Саутертон появились слишком поздно, чтобы застать их в пикантной ситуации, но теперь ее охватило сомнение В сущности, она не заметила приятелей Нортхэма, пока он не сказал ей о них, когда они выехали из леса С чего она взяла, что он не догадывался об их присутствии раньше? Эта троица слишком хорошо спелась, чтобы можно было доверять кому-либо из них.

– Меня не так уж легко скомпрометировать, Луиза. Как ты справедливо заметила, мне двадцать шесть лет. Этот возраст предполагает определенную зрелость и право принимать самостоятельные решения.

– Чепуха! Ты дочь графа Роузмонта, и твоя репутация может быть так же легко погублена, как и любой юной девушки, делающей свои первые шаги в свете Вся суть в том, как справиться с последствиями.

А уж там, где надо было справляться с последствиями, Луиза Эдмунде, достопочтенная леди Баттенберн, была непревзойденным мастером своего дела!

– Выходит, все решено?

– Более или менее – Баронесса озабоченно посмотрела на бледное лицо Элизабет – Ты огорчена, дорогая? Я все время забываю, как легко тебя смутить. Хотя, казалось бы, давно пора привыкнуть – Она беспомощно развела руками – Но нет, такие вещи не для тебя Хорошо еще, что мы с бароном взяли тебя под свою опеку Я содрогаюсь при мысли, что бы с тобой стало без нас.

Элизабет, подавив дрожь, произнесла с обманчивым спокойствием:

– Ты не возражаешь, если я пойду к себе?

– Конечно Я и так слишком долго продержала тебя здесь. Думаю, Харрисон все еще сидит за карточным столом Остается только надеяться, что вчерашнее фиаско не повторится.

Элизабет никак не отреагировала на последнее замечание Она вышла из комнаты и поспешила по коридору к своим апартаментам в северном крыле Оказавшись в ванной комнате, она склонилась над умывальником и опустошила содержимое желудка в фарфоровую раковину.

Глава 4

Полночь уже миновала, когда Нортхэм поднялся с постели Одевшись во все черное, он вышел из своей комнаты и отправился бродить по замку С момента пропажи табакерки Саутертона прошло четверо суток, а он ни на шаг не приблизился к разгадке тайны вора по прозвищу Джентльмен.

Норт покачал головой, насмешливо скривившись при мысли о прискорбном отсутствии воображения у газетных писак Хотя это прозвище довольно точно отражало суть дела, можно было найти немало более колоритных определении на воровском жаргоне, которые, отдавая должное ловкости мошенника, способствовали бы лучшему его пониманию. По рассказам очевидцев, Джентльмен обожал красивые жесты и, сталкиваясь с теми, кого грабил – что время от времени неизбежно происходило, – приносил жертвам свои извинения К сожалению, Саутертон обычно спал как убитый и не проснулся бы, даже если бы через его комнату прошествовала целая дюжина преступников А если бы и проснулся, то не стал бы стрелять Куда более вероятно, что Саут в первую очередь постарался бы выяснить у вора, можно ли обеспечить себе приличное существование, похищая табакерки, серьги, ожерелья и тому подобное, а потом расспросил бы незваного гостя о секретах его профессии. Короче, Саут заговорил бы его до смерти или занял бессмысленным разговором, пока не подоспела помощь в лице маркиза. Зато от Истлина можно было ожидать, что он сначала подстрелит злоумышленника, а уж потом заведет с ним разговор.

Нортхэм широко, так что хрустнула челюсть, зевнул. В тишине, окутавшей дом, этот звук прозвучал как выстрел. Он замер, надеясь, что это его единственная оплошность, а затем пошел дальше.

Этой ночью он решил подняться на крышу. Вначале Нортхэм хотел сосредоточиться на поисках тайных ходов, которыми славился Баттенберн, но потом справедливо рассудил, что вор не стал бы тратить драгоценное время на подобные изыскания. Далеко не каждый лондонский особняк, который удостоил своим посещением Джентльмен, имел скрытые панелями проходы, ведущие в гостиные и галереи. Более того, было известно, что он предпочитал взбираться по стенам, используя водостоки, решетки и прочие приспособления, когда ему не удавалось проникнуть в дом через парадный вход.

Но больше всего высший свет был заинтригован тем фактом, что преступник принадлежал к сливкам общества. Изумрудная брошь леди Карвер пропала на зимнем балу у Уинтропов. И хотя она исчезла прямо с груди почтенной дамы, та не представляла, когда именно это могло произойти. И только исчезновение карманных часов лорда Адамсона, случившееся в тот же вечер, заставило предположить, что это дело рук Джентльмена. Он вытаскивал часы и очищал женские сумочки с искусством вора-карманника, выросшего в трущобах Ковент-Гардена и Холборна, и заслуженно считался настоящим виртуозом своего дела.

Хотя газеты не слишком жаловали преступника, все же они отмечали, что он в совершенстве владеет своим ремеслом. И потому к раздражению светской публики, что их обворовывает один из своих, как ни странно, примешивалась немалая толика гордости.

Нортхэм осторожно открыл дверь, которая вела на крышу. Хорошо смазанные петли даже не скрипнули, и это наводило на мысль, что этим выходом часто пользуются. Шагнув наружу, он понял, почему гости барона любят сюда приходить. Ночное небо здесь казалось бескрайним и простиралось во все стороны без начала и конца Нортхэм не случайно выбрал безлунную ночь, чтобы обследовать парапет. С одной стороны, она предоставляла дополнительные возможности для вора, а с другой – идеально подходила для наблюдения за звездами. Если Джентльмен решил спать в своей постели, а не карабкаться по стенам Баттенберна, Норт сможет лишний раз насладиться видом звездного неба.

Граф обошел крышу по периметру, периодически останавливаясь, чтобы заглянуть за парапет и осмотреть уходившие вниз стены. Глаза быстро привыкли к темноте, а усыпанное звездами небо давало достаточно света, чтобы разглядеть темные провалы окон и подступы, которыми мог воспользоваться вор, чтобы перебраться из одной комнаты в другую по наружным стенам.

К сожалению, Нортхэму не довелось присутствовать ни на одном из приемов, где вор Джентльмен проявил свои специфические способности Когда леди Карвер лишилась своей броши, он гостил у Поллардов, занятый исключительно тем, чтобы избежать осложнений с их старшей дочерью, положившей на него глаз. В тот сезон высший свет захлестнуло настоящее поветрие краж, и хотя далеко не за каждой стоял Джентльмен, все они приписывались ему.

Не так давно вдовствующая герцогиня Хэммерсли лишилась трех ниток отборного жемчуга, который сняли прямо с ее шеи. На протяжении всей зимы то и дело пропадали сапфировые серьги, гребни черного дерева с бриллиантами, золотые часы и брелоки, браслеты, ожерелья и тиары. Ни до, ни после этого периода Джентльмен не развивал такой активности и не действовал столь дерзко В течение пяти лет он грабил богачей, действуя примерно по одной и той же схеме. Он предпочитал посещать городские особняки хорошо оплачиваемых содержанок, в полной уверенности, что дело не получит широкой огласки, а похищенные драгоценности будут возмещены богатым покровителем Случалось, правда, и так, что сообразительные дамочки утверждали, будто украшения украдены, хотя на самом деле они были заложены в качестве уплаты карточных долгов.

Нортхэм потратил месяцы, пытаясь отделить правду от вымысла, но до сих пор не был уверен, что это ему удалось. Нельзя же в самом деле списывать на Джентльмена каждый кошелек, украденный в толпе, собравшейся на представление в «Друри-Лейн». Антракты были горячим времечком для воров-карманников столько лет, сколько существовал сам театр.

Но были и другие, более надежные свидетельства, полученные от представителей высшего света. Лорд Гейтерс, спугнувший вора в своем кабинете, смог представить вполне приличное описание злоумышленника, хотя едва ли Джентльмен был таким чудовищем, каким изобразил его потерпевший. По всей вероятности, его светлость сгустил краски, чтобы объяснить, как это вышло, что его ударили по голове рукояткой его же собственного пистолета.

Сэр Энтони Палмер с женой также удостоились визита Джентльмена, который стоил им изысканного браслета, усыпанного брилиантами и изумрудами, и двух рубиновых заколок. Эта пожилая чета представила, пожалуй, наиболее точный портрет вора, несмотря на преклонный возраст и слабеющее зрение.

Чем больше Нортхэм занимался этим делом, тем больше убеждался, что Джентльмен далеко не дурак.

Действуя под руководством полковника Блэквуда, он больше шести месяцев собирал все свидетельства о воре. Это требовало деликатного подхода – требовалось так себя вести, чтобы важные персоны, оказавшиеся в числе жертв Джентльмена, не заподозрили, что их допрашивают. Норт добывал списки гостей, посетивших сотни вечеринок за последние пять месяцев, и скрупулезно изучал все совпадения. Его интерес не ограничивался узкими рамками светской жизни. Он пытался установить связь между периодичностью краж и политическими событиями, включая победы и поражения в войне с Наполеоном, и понять психологию людей, то выставлявших напоказ свои лучшие украшения, то прятавших их как можно дальше.