– Да, только почему-то не всегда к моему, – продолжала жаловаться Арина.

– Да перестань глупости говорить и канючить, – отчитала ее бабушка. – Не гневи бога, всегда все складывалось к лучшему для тебя, в любой ситуации. И сейчас сложится, каким бы трагичным тебе все ни казалось. А на поверку это самый лучший для тебя исход. Вот смотри, где мы сейчас с тобой находимся? – Анна Григорьевна обвела рукой вокруг. – В прекрасном доме, в Сочи, море шикарное, пляж шикарный, вон мохито попиваем. И все потому, что ты от горя горького решила рвануть из Москвы. На даче у Лиды, конечно, тоже замечательно, но просидеть целое холодное, дождливое лето в Подмосковье скучно, когда есть море. Это раз. И второе. – Анна Григорьевна поднялась с места, подошла к внучке, прижала ее голову к себе, погладила, наклонилась, поцеловала в макушку и сообщила доверительным тихим голосом: – А если Артем и на самом деле тебя не любит, так и бог бы с ним, и правильно сделала, что сбежала. На кой, спрашивается, тебе в жизни такой трудный мужик: закрытый, всегда все в себе держит, варится в своих переживаниях, и пойди пойми, что он там думает, будет помалкивать да сопеть на все вопросы. Может, как раз и к лучшему, что у вас ничего не сложится, может, он не твой человек, так зачем тогда мучиться. Переболеешь, забудешь и встретишь своего мужчину.

– Ба, – снова заплакала Арина. Всхлипывая, посмотрела на бабушку, запрокинув голову, и усмехнулась сквозь слезы: – Ты потрясающая. Ну кто, кроме тебя, мог вот это все так преподнести? И так все перевернуть? Я тебя обожаю.

– Можешь быть уверена, что это твое чувство абсолютно взаимно, – усмехнулась Анна Григорьевна и поцеловала внучку в лоб.


Красногорский давно не звонил Арине. Набрал пару раз ее номер в первые дни побега с семьей в Сочи, чтобы узнать, как устроились и как дела, но она уже привычно не взяла трубку. Он больше и не пытался. Зачем?

Но! У него же был свой внедренный «агент влияния»! Да еще какой!

Похоже, что дамы Лидия Архиповна с Анной Григорьевной, что называется, нашли друг друга. Больше двух месяцев они прекрасно уживались на даче, удивительным и счастливым образом совпав во многих аспектах жизни: обе коренные москвички, причем, как выяснилось, жили в детстве в одном районе и ходили в соседние школы, у обеих гуманитарное образование, обе заядлые театралки и смотрели все нашумевшие постановки, знали, что называется, культурный код столицы, то есть писателей-поэтов, режиссеров, художников и актеров периода своей молодости и зрелости. Обе проработали в области культуры и образования долгие годы: Анна Григорьевна – библиотекарем и архивистом, а Лидия Архиповна – искусствоведом. У них совпадали интересы и вкусы, они не конфликтовали между собой, а вполне мирно уживались, лишь дополняли друг друга.

Как итог всего перечисленного, они замечательно провели время вместе и очень симпатизировали друг другу, продолжая поддерживать тесную дружескую связь, благо в современных реалиях это делать было просто и удобно.

Вот этому-то своему «агенту» и «засланной казачке» в одном лице и звонил Красногорский, блюдя сыновний долг и заботу о матушке, попутно выясняя, как там дела у Арины с сыном.

– Привет, ма. Как ты там?

– Да грустно, Артемушка, – вздыхала Лидия Архиповна, – никак не привыкну к тишине и размеренности жизни. Уж десять дней прошло с отъезда девочек и Матюши, а я все тоскую.

– Может, тебя к ним отправить? – предложил заботливый сын.

– Да я бы с удовольствием, да не могу, – расстраивалась Лидия Архиповна, – у меня сейчас самый урожай идет. Надо же собрать, заготовить.

– Да бог бы с ним, с урожаем, – упрощал проблему Артем, – оставишь на хозяйстве Варю с Сергеичем, они тебе все соберут и заготовят.

– У них свои хозяйства имеются и свои заготовки ждут. И не чета моим любительским делянкам для удовольствия и души, так, по веточке-кусточку. – И вздыхала. – Нет, я уж сама, Варя, конечно, поможет, но по мелочи.

– Ну, смотри, а то бы на море съездила, – предлагал Красногорский и спрашивал вроде как невзначай: – Ну как там у курортников твоих дела?

И все понимавшая мама принималась подробно рассказывать, впрочем, с большим удовольствием.

– Матюша симпатизирует девочке, с которой они вместе отдыхают на пляже санатория. Целая история! – И, увлекаясь, принималась пересказывать все, что вытворял Матвей, про его ухаживания за малышкой, про ее родителей и, разумеется, про Арину с бабушкой. – Аня мне фотографии прислала и видео. Я со смеху умирала, что там Матвей устраивает. Тебе переслать?

– Конечно, переслать, – улыбался Артем.

А вечером ухохатывался и Красногорский, пересматривая несколько видео с Матвеем, который выписывал кренделя вокруг девочки-ровесницы, и видео, которое сняла Арина уже дома, за столом на веранде, когда Матвей разговаривал с бабушкой, рассуждая на тему, почему он готов лишь ухаживать за Марьяной, но не жениться на ней.

– Она разбалованная девочка, – на полном серьезе рассуждал пацан, уплетая творожную запеканку. – Зачем мне такая? Для жизни мне нужна, как мама: работящая и заботливая, красивая, чтобы такая же была и любила меня. Тогда да, можно и жениться.

– В таком случае для чего же ты ухаживаешь за Марьяной? – спросила правнука Анна Григорьевна.

– Ну как же ты, бабушка, не понимаешь? – подивился Матвей. – Для красоты же. Она же красивая, с ней прогуляться хорошо, друзьям показать. – И вздохнул тяжко: – А так ее еще воспитывать придется, а мне этого не нужно.

И принялся за свою запеканку с неподдельным удовольствием.

Вот так, растет пацан, в девочек влюбляется, смеялся Артем. И, отсмеявшись, подумал вдогонку – растет, да без него.

И бог знает, удастся ли ему участвовать в жизни Матвея, присутствовать в ней и стать ему отцом? Чем больше проходило времени после того их разговора-признания с Ариной, после которого все пошло совсем не так, как ожидал Красногорский, он все больше сомневался, что ему удастся легко и незатейливо убедить Арину в своей правоте и настоять на том, чтобы она приняла его предложение.

Настоять, разъяснить, в конце концов, сделать упор на сексуальную, чувственную сторону, ухаживать и убеждать – все эти идеи, планы и возможности Артем бесконечно прокручивал в голове и готовился к их осуществлению. Несколько раз порывался сам поехать в тот Сочи, поймать ее там и уже, наконец, поговорить спокойно и без нервов.

Но останавливал себя, понимая: раз она так и не отвечает на его звонки, то разговора толкового, скорее всего, не получится, а излишним напором можно только все испортить. Как говорят за полярным кругом, «собрался в тундру – никогда не выстраивай только один план: все по погоде и случаю». Вот он и выстраивал и прорабатывал разные варианты по «погоде и случаю».

Но все чаще Артем задумывался о словах мамы, прокручивая их в голове неоднократно, о том, как Арина права, защищая Матвея от ненужных ему трагедий и переживаний и оберегая себя от душевного разрушения и опустошения. И вспоминал о горьких словах Арины, брошенных тогда ему:

– И моя жизнь превратится в ад. И я уйду от тебя, так и не дождавшись твоей любви.

Артем не любил ее. Как бы она ему ни нравилась, как бы ему ни было с ней хорошо, как бы невероятно ни тянуло его к Арине и как бы он ужасно ни скучал по ней все это время, дивясь самому себе и обуревавшим его нежданным чувствам грусти-тоски и не дававшему покоя, желания увидеть, обнять, поцеловать, раствориться в ней» – он ее не любил.

Мама права в том, что он стал совсем закрытым и не позволяет себе сильных чувств и душевной близости, кроме самых близких людей, которых у него на сегодняшний день всего-то несколько: мама, Игорь, его сын Алешка, он же крестник Артема. Даже Женя, жена Игоря, не входит в этот круг.

Была еще Лия.

Да Лия была, и Артему даже казалось какое-то время, что он ее любил.

Они учились в одной группе в институте и дружили с того самого эпохального момента, на второй день учебы, второго же сентября, когда познакомились. А случилось это так. По дороге в институт Красногорский стал невольным свидетелем сцены любовных разборок. Парень на крутом мотоцикле подвез девушку и, видимо, по какому-то вопросу они не сошлись во мнениях, в результате чего между ними завязалась жаркая дискуссия, начавшаяся с перечисляемых друг другу претензий. Все это Артем наблюдал, пока шел к зданию универа, на дорожке к которому и разгорелись дебаты молодых людей. Девчонка была ничего так: фигурка классная и копна темно-каштановых волос, отливавших рыжиной на солнце, которыми она постоянно несколько картинно трясла, и… сама такая компактненькая, росточка невысокого, формы достаточно миниатюрные и ужасно задорная, боевая, наскакивала без всякого страха на амбала в «боевом» байкерском снаряжении – сплошная кожа-метал-шипы-заклепки и красная бандана на голове.

И в какой-то момент трепетная нервная система байкера не выдержала, и, отказавшись полемизировать дальше, он залепил подруге оплеуху, от которой ту снесло в ближайшие кусты.

Красногорский, аккурат в этот момент, не дошедший до парочки буквально метра три, не суетясь понапрасну, сделал оставшиеся три больших шага, и, продолжая двигаться с прежней скоростью, с ходу засадил хороший такой хук не успевшему ничего сообразить мужику под челюсть. Того аж приподняло от силы удара, и наступила его очередь лететь в кусты. Артем же подошел к кустам и вытащил оттуда девицу.

– Ну и зачем было его убивать? – наехала тут же на него пострадавшая. – Михей, в принципе, мужик неплохой, но бывает нервным, – поясняла она недовольным тоном, как ни в чем не бывало, словно схлопотать по мордасам для нее дело привычное, эдакая утренняя разминка для тонуса.

В это время из кустов, потряхивая пострадавшей головой и проверяя челюсть на предмет сохранности, выбрался «неплохой мужик» по имени Михей.

– Он просто узнал, сколько мне на самом деле лет, и настаивает на женитьбе, – разъяснила весело девица.