– Ты пойми, я неделями мотаюсь по тайге и тундре, мошкара, холод, мерзлоты, вахтовики суровые, мужичий быт, матерня, бесконечные перелеты, непростые переговоры, совещания, контракты. И когда возвращаюсь к тебе, мне хочется чего-то яркого, красивого, чтобы ты смеялась и смотрела на меня восторженно и удивленно своими потрясающими глазами. Так что никаких домашних посиделок! Насидимся в старости! А сейчас подъем, подъем, собирайся….

Она соглашалась с его доводами, хотя бы потому, что отлично понимала специфику его бизнеса.

И они снова куда-то неслись, летели, врывались в круговорот шумных праздников, масштабных культурных событий, в водоворот людей.

И незаметно пролетели следующие полгода, и Арина с Виктором шикарно отметили знаковую дату – два года со дня их знакомства, твердо решив, что пора уже заняться свадьбой, которая постоянно откладывалась по той же причине – вечная занятость Краста, его неожиданные отъезды, многочисленные переговоры и перелеты.

И, проведя прекрасные выходные на шикарном курорте у лазурного моря, уже в понедельник они ехали на работу по холодной дождливой Москве в машине Виктора, которую вел водитель, всегда работавший с Виктором Крастом, когда тот находился в столице. Маршрут был достаточно привычный – сначала отвозили Арину в ее офис, а потом Виктору нужно было ехать в министерство.

Не любивший ездить сзади, Виктор, как обычно, сидел на переднем сиденье и, развернувшись боком, разговаривал с Ариной, сидевшей на заднем сиденье. До здания ее офиса оставалось где-то с километр, когда, вылетев на встречную полосу, в них врезался огромный черный джип.

Основной удар пришелся на левую сторону, на место водителя, который сильно пострадал, не помогли даже сработавшие подушки безопасности.

Но и Арине с Виктором досталось не слабо, вернее в основном ему, Арина же на какое-то время потеряла сознание и пришла в себя от ужасно обеспокоенного голоса Краста, громко звавшего ее.

– Арина! Арина!

– Да, да, – слабо отозвалась девушка и открыла глаза.

И ничего не поняла в первый момент, потому что не могла сфокусировать взгляд, а когда раздвоенная картинка соединилась в одну целую, она увидела врачей. Ее обложили каким-то белыми подушками, кто-то громко матерился, а другой голос кричал что-то неразборчивое.

– Арина! – снова услышала она знакомый голос.

Сознание полностью вернулось к ней, когда она увидела озабоченное, злое лицо Виктора, залитое кровью.

– Ты ранен? – почему-то пришлось напрягать голос, и все равно получилось как-то сипло.

– Ты как? – проигнорировав ее вопрос, требовательно спросил он.

– Не знаю, – призналась Арина.

– Пошевели руками-ногами и прислушайся, где и что болит, – велел Виктор.

В общем-то Арине с Виктором повезло по нескольким причинам. Ну во-первых, потому что они ехали в машине такого класса, где система безопасности сделана по высшему разряду. А во-вторых, потому, что сразу две машины «Скорой помощи» и патрульная машина инспекторов ГИБДД прибыли на место происшествия очень быстро, буквально минут через десять-пятнадцать.

Арину с Виктором осмотрели, водителя сразу же увезли на одной из «Скорых», Виктора уложили на каталку из второй машины, Арину хотели поместить в только что подъехавшую третью «Скорую», но она отказалась, настояв, что поедет в одной машине с господином Крастом.

Медики махнули рукой, и Арину, прижимавшую к себе сразу два портфеля, свой и Виктора, отвезли в Склифосовского.

Там их сразу же отправили на первичный осмотр по разным смотровым, и для Арины начались не самые приятные несколько часов. Ее раздели, отмыли от крови, взяли кучу анализов, свозили на УЗИ, на другие обследования, задавая множество вопросов, после чего отвезли в отдельную палату и строго-настрого приказали лежать, пока доктора не поставят диагноз.

Арина тысячу двести раз спросила, что с Виктором Олеговичем и водителем и каково их состояние, и несколько раз получила ответ, что жизни господина Краста ничего не угрожает, а водитель находится на операции.

Позвонив на работу и сообщив об аварии, она провалилась в сон.

Проснулась от того, что кто-то тихонько потряс ее за плечо, открыла глаза и увидела сидевшего на стуле рядом с койкой принимавшего ее при первичном осмотре доктора.

– Ну, что, Арина Аркадьевна, – улыбнулся он, – у меня для вас хорошие новости. Считайте, что отделались чудом и легким испугом. Значит, что мы имеем: хлыстовая травма шеи, но легкой степени тяжести (как же без нее при таких авариях), ушиб левого локтевого сустава, это не столько страшно, сколько неприятно и неудобно, придется в повязке руку подержать с недельку. Небольшой ушиб обоих коленных суставов, переломов и трещин нет, но ходить будет больно какое-то время, только вот ходить вам пока не рекомендуется. Царапины, неглубокие локальные порезы на лице и руках, ушиб лица от подушки безопасности, нос легко травмирован, но перегородочку мы подлечим, не критично, без перелома обошлось. Ну что еще? Шок, сдавливание грудной клетки, но это мелочи. – И заулыбался пуще прежнего, радуясь чему-то: – Но самое главное – ребенок не пострадал.

– Какой ребенок? – удивилась Арина.

– Ваш, – в свою очередь удивился вопросу доктор, перестав улыбаться, быстро пролистал бумаги, которые принес с собой, просмотрел в них что-то и удовлетворенно заявил: – Ну вот, все правильно: беременность шесть недель.

– Я что, беременна? – ошарашенно переспросила девушка.

– А вы не знали? – подивился в свою очередь доктор и, снова заулыбавшись, подтвердил: – Все точно, беременность шесть недель. – И уверил: – Можете совершенно не волноваться, с беременностью все в полном порядке, и ребенок в порядке.

– Так, – растерянно произнесла Арина и спросила: – И что теперь?

– Сейчас вас переведут в стационар травматологического отделения, где вы будете лежать и восстанавливаться. Полежите пару-тройку дней, мы вас понаблюдаем, проведем еще кое-какие обследования, подлечим немного: покой, холод в область шеи, физиопроцедуры, укрепляющие препараты. И, скорее всего, отпустим домой, на амбулаторное лечение. Впрочем, там вам все объяснит ваш лечащий врач.

– А что с Виктором Олеговичем? – в тысячу двести первый раз спросила Арина.

– С ним история посложней, травмы более тяжелые, но угрозы жизни нет. Впрочем, его ведет другой специалист.

– А можно мне к нему?

– Вам вообще-то ходить не рекомендуется, – не запретил, а как бы напомнил доктор.

– Мне очень надо, – умоляюще сложив ладошки, попросила Арина.

– Ладно, – отчего-то снизошел доктор, – сейчас распоряжусь. Медсестра наложит вам шейный воротник, и можете ненадолго, очень осторожно и потихоньку пройти. Она вас проводит.

Медсестра, сменившая доктора, закрепив этот самый шейный воротник на Арине, помогла встать и выйти из палаты. Арина не преминула прихватить с собой портфель Виктора.

– Куда вы идти-то собрались? – неодобрительно спросила медсестра.

И только тут Арина сообразила, что не знает, в какой именно палате лежит Виктор.

– К другому пострадавшему, которого привезли вместе со мной. В какой он палате, не знаете?

– Не знаю. Идем, на пост вас проведу, там спросите.

Арина представилась, спросила про господина Краста, сообщив, что они вместе попали в аварию.

– А кто вы ему? – подозрительно спросила дежурная медсестра.

– Я работаю с ним, – осторожно ответила Арина.

– Восьмая палата, – сообщила медсестра и предупредила: – Только у него там жена.

– Какая жена? – нахмурилась, не понимая, о ком идет речь, Арина.

– Ну как какая? – удивилась, в свою очередь, женщина и на всякий случай заглянула в книгу регистрации. – Ну вот, – удовлетворенно повторила она, ткнув пальцем в записи: – Законная жена, зарегистрированная в браке, Элла Краст, – и, захлопнув тетрадь, объяснила: – Все, как положено. По инструкции, мы сразу же сообщили его семье в Питере, что Виктор Олегович попал в аварию. И жена прилетела первым же рейсом, вот уж полчаса у него в палате сидит.

– А дети? – находясь в какой-то прострации, отчего-то спросила Арина.

– Дети? – недоуменно переспросила медсестра. – Дети нет, не прилетели. Зачем им летать-то? Старшей дочери пятнадцать, среднему десять, по-моему, а младшенькому и вовсе полгодика. Какая от них помощь сейчас? А пациенту не общение надо, а уход.

– Спасибо, – поблагодарила Арина, у которой вдруг резко и сильно заболела голова. – Я только навещу, – не то оправдываясь, не то предупреждая возможные вопросы, сказала она и спросила ту медсестричку, что привела ее к посту: – Поможете дойти?

– Идемте, – неодобрительно сказала женщина, осуждающе покачав головой. – Вам покой нужен и постельный режим. А вы тут расходились по коридорам.

– Я быстро, – пообещала Арина, – только посмотрю, как он там, и отдам документы.

Значит, трое детей? Младшему полгода. И жена. Законная. Зарегистрированная.

Все как положено.

Виктор рассказывал Арине, что был женат, но давно развелся с женой, не сложилась у них совместная жизнь. Есть двое детей, но уже большие. У них с отцом прекрасные отношения, но видятся, к сожалению, редко – дети учатся в Европе.

Голова разболелась еще пуще.

Поддерживаемая медсестрой, чувствуя накатывающую волнами слабость и дурноту, и усиливающуюся головную боль, Арина кое-как дошкандыбала до нужной палаты.

У специальной реанимационной койки, на которой лежал Виктор Краст, подключенный к каким-то аппаратам, на стуле сидела женщина в одноразовом медицинском халате-пелерине, красивая той красотой, с которой не рождаются, а долгими годами доводят до изысканного совершенства, шлифуя и ограняя всеми возможными способами и процедурами. Женщина, излучавшая уверенность и устойчивую привычку к богатой жизни, которую транслировало в мир все ее существо. У нее была некая невидимая аура, которую могут излучать только люди, на самом деле долгие годы живущие в богатстве.