- Освободись, - просит Джереми, и я выдыхаю.

Не уверен, что сделал это, но, возможно, я на правильном пути. Нам требовалось просто начистоту поговорить? Джереми всего лишь нужно было выплеснуть на меня злость? Все это время, пока я съедал себя заживо, он щадил мои чувства, даже не заикаясь о том, каким он считал мои взгляды касательно Сэм. Я думал, он согласен со мной. Оказалось, что нет.

Настроение меняется мгновенно, потому что в голову снова лезет эта сумасшедшая шатенка, которая вскружила ему голову, и которая скоро, скорее всего, появится в Палм-Бей. Я бы хотел не допустить этого, но я ведь не могу запретить ей въезжать в город. Однако могу устроить ей пекло в этом месте. А все же мы с Самантой похожи больше, чем готовы признать – оба конченые эгоисты, которым плевать на чувства других – лишь бы друг друга сделать, поставить на лопатки, заставить страдать. Были друзьями – стали хуже врагов. Майкл нас объединил – он же и разделил нас.

«Освободись ». Пора бы уже. Давно пора. Конечно, сделать это неимоверно тяжело. Я могу вечно размышлять над множеством «если бы…», но ничего больше не изменить. Это невозможно. Пора смириться и жить дальше. Только пока Джереми молчал, не указывая на мое дерьмо, я этого не понимал. За два года он еще не был со мной так откровенен, как сейчас. Я и не думал, что он сорвется. Это было неожиданностью.

Друг отодвигается немного от стола, прочищая при этом горло. Я знаю, он хочет что-то мне сказать. Когда он вздыхает, щурясь, я внимательно наблюдаю за ним.

- Знаешь, Агнес что-то про тебя говорила, - начинает Джер, и внутренности у меня завязываются в узел. – Я не стал слушать, но она была расстроена. Может, ты расскажешь…?

Я перебиваю его, взмахивая руками. Яблоко из фруктовой вазы скатывается на стол, потом – на пол.

- Какого черта ты защищаешь сестру девчонки, из-за которой твоя голова больше не на месте?! Почему тебе не плевать, что она была расстроена?!

Я привык к тому, что Джереми отмалчивается, мирится с моими психами, с демонами, которые съедают меня изнутри. Но сегодня он другой. Подобно мне, друг всплескивает руками и поднимается с места так, что его стул падает.

- Да что с тобой не так , мать твою?? – орет он. - Какого хрена ты делаешь с собой? Со своей жизнью? С людьми вокруг? – Выдержав паузу, отдышавшись, он говорит более спокойно: - Ты обидел Агнес?

Джереми словно видит меня насквозь. Врать ему бессмысленно. Врать друзьям – никогда не было хорошей идеей. Из соседнего номера доносятся крики. О, Господи! Эта семейная пара ссорится так громко! Я жалею, что не настоял на шумоизоляции. Когда они , наконец , съедут?

Пораздумав немного, я решаюсь быть откровенным:

- Вчера я был с ней, мягко говоря, козлом.

Кулаки у Джереми сжимаются.

- Она хорошая девушка.

- Я знаю, - отвечаю беззлобно. – Я знаю.

- Что ты сделал?

Воспоминания о том, как Ники лизала мой член, одновременно возбуждают меня и сводят с ума. Совесть окончательно меня доконает.

- Мы встретились вчера, и она показала себя со страстной стороны со мной, а я… - мне необходимо выдохнуть, что продолжить; провожу рукой по волосам. – Она мне отсосала.

У Джереми отваливается в челюсть. Он отходит к окну, протирает лицо руками, подходит снова к столу. Да, он заметно нервничает. Предупреждающе вытягивает руку вперед, глядя на меня исподлобья.

- Что ты сделал, Аарон? Кроме того, что ты, черт возьми, позволил невинной девушке сосать тебе?

Не мог не рассказать Джереми о девственности Агнес. Он знает практически все.

- До того, как Ники рассказала мне о том, что Саманта приезжает, все было хорошо. Я собирался ее трахнуть, и она была не против. А потом я решил вернуть ее домой, и прежде чем отпустить, расплатился с ней за минет.

Оглушительная тишина сводит с ума. Даже соседи за стеной угомонились. Но то, как Джереми не двигается с места, повернувшись спиной ко мне, убивает меня. Он не делает ничего. Не предпринимает ничего. Я совершил ошибку, Джер любит Саманту, он не хочет, чтобы я причинял боль ее сестре. Сегодня он показал мне, что готов бороться со мной и с чертями, которые во мне живут.

Целую минуту я могу слышать, как тикают часы. Считаю секунды: 61, 62, 63, 64, 65… После Джер разворачивается и сбрасывает со своей части стола посуду – тарелки, чашка, стакан разбиваются об пол. Столовые приборы встречаются с ламинатом, издавая звонкие звуки. На лице у друга высветилась нешуточная ненависть. Такого я еще не видел.

- Какой же ты ублюдок, - рычит он. – Какой же ублюдок. И не нужно оправдываться, не прикрывайся смертью Майкла! – он ревет, сметая салфетки к черту.

Внутри у меня тоже бушует ураган. Но теперь мы поменялись местами - я остаюсь спокойным. Это так непривычно для нас обоих.

- Ты запер ее в кладовке, она не попала на репетицию, к которой готовилась так упорно. И спасибо Шеннон, ведь от тебя я точно не узнал бы этого! – Чертова Шеннон, вечно сует свой нос в чужие дела. – Но тебе этого недостаточно, да? – сквозь зубы говорит Джер. – Тебе этого было недостаточно, поэтому ты решил обращаться с Агнес, как со шлюхой.

Мне даже не стоит информировать друга о том, что девушка не взяла денег – он и так прекрасно знает это. Только не она.

- Ники…

- Прекрати называть ее не так, как называют другие, словно она особенная только для тебя, потому что это ни черта не так!

Почему мне кажется, что Джереми может разбить каждую долбанную вещь в моем номере? Я не знаю, как общаться с ним таким.

- Давай сбавим тон, - строго прошу я.

Джер морщится.

- Да пошел ты!

Я взрываюсь, как очередная галактика в бесконечной Вселенной.

- Я не собираюсь терпеть то, что ты ведешь себя как говнюк! – ору я на друга, подаваясь вперед.

Я складываю локти на столе, яростно наблюдая за тем, как он приближается.

- Это ты говнюк, и я устал терпеть твое идиотское поведение, понятно?! Ты полон дерьма, хочешь утопить в нем всех вокруг, даже самых лучших!

- Только не говори, что ты считаешь лучшими сестер Хоггарт, - фыркнув, саркастично усмехаюсь.

Джереми, похоже, бесит, как я пренебрежительно закатываю глаза.

- Это все ты, Аарон, - с болью в голосе произносит он, склоняясь над столом.

Одной ладонью он упирается в поверхность, другой же машет перед моим лицом. Я откидываюсь назад, стараясь казаться равнодушным.

- Ты сам все портишь. Ты один. И ты можешь потерять всех – каждого человека в твоей жизни, - если не задумаешься.

С минуту друг молчит, опустив голову, но когда вскидывает глаза на меня, я не могу не заметить в них нескончаемую печаль.

- Ты делаешь вот так, - Джереми щелкает пальцами у моего лица , - и мир вокруг тебя загорается.

Выпрямившись, он качает головой, глядя в окно. Последние слова звенят у меня в ушах, подобно навязчивой мелодии. Джер шагает к двери и, выйдя из номера, громко ее захлопывает.

Да, нужно все переосмыслить и сделать выводы. Нужно стать сильнее и отпустить чувство вины, что меня гложет. Что же мне сделать? Поговорить с Самантой? Я ни за что не стану ее просить простить меня. Прекрасно понимаю, что пока она меня не простит, я и сам этого не смогу. Я не смогу. Но я не стану даже с ней разговаривать, только если мне придется снова сказать ей, чтобы проваливала. Какая-то часть меня все еще верила в то, что эта девушка не серьезно решила погостить в Палм-Бей.

«Освободись ».

«Освободись ».

Ники меня никогда ни за что не извинит. И это делает меня еще слабее.

Глава 17

Агнес

- Не стоит расстраиваться из-за неудачного свидания с засранцем, - говорит Эми, пока мы проходим вперед по коридору.

Я чувствую страх, и почти не слушаю Эмили, которая комментирует все то, что я рассказала про меня и Аарона. Я не опустила ни одной детали , просто потому, что мне необходимо было выговориться, но сейчас я жалею об этом. Даже когда я попросила Эм закрыть эту тему, она все равно продолжает разговор. К моему удивлению, она отреагировала крайне спокойно, объяснив это тем, что сама занимается подобным постоянно. Я боюсь представить, сколько партнеров у нее было , да и это не мое дело. Просто поддержка вроде «все мужики одинаковые» не очень помогает.

- Но, - с умным выражением лица глаголет девушка, - на твоем месте я бы засунула эти деньги ему в задницу. – Пирсинг у нее в губе поблескивает, когда мы проходим мимо большого панорамного окна в коридоре, что ведет к центральному лифту. – Знаешь, мне всего лишь было интересно узнать, какая на вид задница у сына босса. У самого ужасного и идиотского сына в мире, - добавляет Эмили, поглядывая на меня. – Тебя успокоит такое определение?

Я раздраженно вздыхаю, и Эм поднимает руки вверх в примирительном жесте.

- Все, все, прости, больше не говорим про хренового мудака с яйцами.

Мне нравится, что новая , достаточно неординарная , знакомая относится ко всему с юмором. Я пытаюсь представить, что рассказала все это Вивьен. Ох, мы бы плакали вместе в обнимку, а потом нашли бы фото Аарона в Интернете, распечатали и разрезали бы на мелкие кусочки, прежде наговорив всякие гадости его проклятому изображению.

На лифте мы спускаемся вниз, отправляемся в левое крыло, где расположен кабинет начальника. Остановившись у нужной двери, я почему-то думаю о самом плохом. Вдруг Аарон решил, что моей стажировке пришел конец, и все это нужно просто закончить. Теперь его отец посмотрит на меня, вынесет вердикт и отправит домой. К счастью, машину мне уже отремонтировали, хоть поеду нормально. Черт, но мне совсем не хочется уезжать, ведь эта стажировка так ценна. Для меня. Для моего отца. Родители будут жутко разочарованы, если узнают, что я провалилась и в танцах, и в учебе.

- Ну, все, - вздыхает Эм, хлопая меня по плечам, словно я солдат, а она провожает меня на войну, - я буду ждать тебя. Ну, в смысле здесь буду ждать, - добавляет торопливо, смеясь.