Аня помолчала, ожидая продолжения, но, не дождавшись, сменила тему:

– Знаешь, эти ребята, спелеологи, летом на целый месяц уехать собираются. Встанут лагерем, в палатках жить будут. Они нам с Волковым и фотки показывали, и целую кассету. Обалдеть! – Она вздохнула. – Я своим удочку уже закинула, может, отпустят. Мама, правда, говорит, что надо с их руководителем познакомиться.

– Ну и правильно, – согласилась Ира. – Пускай. Познакомится, а потом отпустит.

– Ага, отпустит. Он же, Пал Палыч, ну руководитель, какой? С бородой, волосы длинные и лет всего двадцать пять. Мать как посмотрит, так ее сразу кондратий хватит.

Но тут прозвенел звонок на английский.

– Ничего, до лета далеко. – Ира взяла подругу под руку. – Еще уговоришь.

После уроков Лиза Кукушкина заняла позицию у выхода из раздевалки.

– Давайте что-нибудь придумаем, – начала она, когда класс собрался. – Я предлагаю…

– Я вам щас придумаю, я вам так грязной тряпкой придумаю, – перебила ее хмурая уборщица и наставила на ребят швабру. – А ну, шагайте отсюдова!

– Вы знаете, что удар шваброй – это оскорбление действием, – выступил вперед Максим Елкин.

– Точно, – поддержал его Борька Шустов. – И насилие над личностью. Карается по закону.

Неизвестно, сколько могла бы еще продолжаться подобная дискуссия, но тут на помощь уборщице подоспела Кошка.

– Оделись – на выход, – скомандовала она.

И ребята ворча потянулись к дверям. Желания объяснять что-то Кошке ни у кого не возникло. Таким образом, вторая часть классного собрания проходила уже во дворе школы.

На сей раз Лизе удалось объяснить, что она хочет.

– У нас впереди месяц. Я предлагаю сделать Кахоберу подарок. Только ни вазы там всякие, ни сервизы покупать не будем – надоело. Надо взять и так круто оформить кабинет, чтобы другого такого больше нигде не было.

– Клево! – согласился Шустов. – У меня приятель есть, он такое граффити забубенить может – все умрут! Прикиньте, девчонки, Пункерская Кошка с зубами в четыре ряда, директор весь клепаный и на «Харлее».

– Супер! – Отозвалось сразу несколько голосов.

– Балда ты, Борька! – Туся Крылова поправила волосы. – А потом Кахоберу башку отвинтят. Вот пусть лучше Дмитриева сделает всякие там исторические сцены.

– Ага, будет не класс, а Бородинская панорама, – съязвил Ежов. – И закончит Ирка лет через пять.

– Хватит глупости болтать. – Марина Голубева поджала губы. – Давайте все подумаем, кто что может, и завтра еще поговорим. Лиза это здорово придумала.

– А с безрукими как быть? – не унимался Борька. – Лично я ничего такого не умею.

Лиза и Юля уже открыли рты, чтобы осадить его, но Лена Серова успела раньше.

– Можешь мне помочь. – Она ему ласково улыбнулась. – Я бы сшила кукольные костюмы из разных времен, только у меня книжек нету.

– Ага. – Шустов сразу стал тихим и примерным. – Все, что надо, из-под земли достану.

Всю дорогу Ира прикидывала, сумеет ли сделать рисунки сражений, и наконец поняла, что нет. Слишком много людей, лошадей, оружия. Но потом ей в голову пришло, что можно нарисовать небольшие трафареты со стилизованными изображениями разных воинов и сделать бордюр по всему периметру класса. Получится просто, красиво и необычно.

Дома она первым делом позвонила Ане Малышевой и поделилась своей идеей.

– То, что доктор прописал! – Аня ужасно обрадовалась. – А мы с Ваней нанесем их на стены.

Судя по тому, что она сказала «с Ваней», а не «с Волковым», парень был у нее, потому Ира решила, что лучше долго не трепаться, и попрощалась.

12

С уроками сегодня выходило терпимо, так что через час стопку тетрадей и учебников можно было смело складывать в рюкзак. Закончив возиться, Ира в очередной раз пожалела, что попалась на папину удочку. «Вот ведь свинство! – она поморщилась. – Подловил на слове и теперь пользуется». Однако уроки – это еще не все. Завтра как раз ожидалась биология, и Ира решила обязательно сдать первого жука.

К сожалению, учительница обошла вниманием более-менее симпатичных насекомых. Ей почему-то требовались самые отъявленные жуки-уроды.

Ира достала бумагу, карандаши и маркеры. Немного подумав, она вставила диск, данный Константином Юрьевичем, в плеер, надела наушники и занялась делом. Жук и маленьким-то выглядел жутко, а уж, увеличившись в размерах, стал совсем страшным: огромные усищи, множество корявых лапок, совершенно немыслимые челюсти. Ира механически переносила на бумагу каждую чешуйку. Голова ее оставалась совсем свободной, и, сама того не желая, она внимательно слушала музыку.

Когда все кончилось, девушка запустила диск по новой – во второй раз музыка показалась ей даже лучше. Ира сняла наушники и задумалась. О чем? Она и сама не знала. Музыка навеяла какие-то смутные, волнующие образы.

Но через несколько минут зазвонил телефон. Это был Артем.

– День добрый. Чем занимаешься?

– Жуков рисую.

– Странное занятие для художника. – Он рассмеялся. – Впрочем, есть ведь даже название для такого рода живописи. Не помню, и пусть. – Он помолчал. – А не могут ли твои драгоценные жуки немного подождать?

– Они не мои, они биологички. – Ира подумала, что зря оправдывается. – Жуки легко подождут.

– Тогда я буду у твоего подъезда через пятнадцать минут. Пойдем гулять в парк. В ваших краях есть парк?

– Есть! – Сердце радостно подпрыгнуло. Вот оно, новое свидание!

Ира чуть не крикнула «ура!».

– Тогда до встречи. Поклон жукам.

Ира заметалась по квартире. Сейчас же, немедленно следовало что-то предпринять: отмыть вымазанные маркерами руки, одеться, причесаться. Вихрем девушка ворвалась в ванную. Оттерла пальцы, вычистила ботинки. Почти на ходу впрыгнула в новенькие джинсы, натянула белый джемпер с узким горлом. Немного косметики, массажная щетка. Все, готово. И тут в квартире неожиданно погас свет.

На лестничной клетке захлопали двери, среди жильцов начинался стихийный митинг. Ира на ощупь взяла куртку и вышла из квартиры.

– Свет есть? – Путь к лестнице перегородила необъятная тетка-соседка.

– Н-н-не знаю. – Девушка, сама себе удивляясь, перемахнула через перила.

– Как это не знаешь? – Тетка не унималась. – Все знают, а эта чумовая не знает.

– О, дали свет! – донеслось сверху. – Включили!

Но последних слов Ира не расслышала, она уже открывала дверь подъезда. А там, разумеется, стоял Артем.

– Привет! – На сей раз девушка поздоровалась первой.

Тема одарил ее взглядом такой силы, что Ира на несколько секунд онемела.

– Еще раз здравствуй. Ты знаешь… – Тема говорил совершено обычным голосом. – По-моему, насчет парков я несколько опережаю события. В каком бы то ни было парке мы сейчас утонем. Весна – вещь приятная. – Он протянул маленький букетик подснежников, нежных, бархатистых, удивительно красивых. – Приятная, но мокрая.

Ира, разумеется, согласилась отменить парк.

– Не вздумай расстраиваться. Если повезет, мы успеем на пробный рейс теплохода.

Ира конечно же знала, что теплоходики начинают курсировать по Москве-реке с середины мая. Да и холодно еще у воды, но раз Артем говорит, значит, лучше знает и, значит, там тепло.

Через несколько минут они уже усаживались в вишневые «Жигули».

– Эти ребята наверняка твои знакомые. – Тема кивнул в сторону тротуара, и Ира успела разглядеть, как Юля Туполева несколько раз щелкнула «мыльницей», а ее верный Коля Ежов что-то лихорадочно записал на клочке бумаги. Физиономии обоих показались Ире до комичности озабоченными.

– Это они готовятся меня спасать, если что.

– Если что? – Артем взял Ирину руку, и она не отняла ее.

Девушка почувствовала, как кровь лихорадочно бьется в висках. Долго, удивительно долго длилось это прикосновение. Вот сейчас, казалось ей, именно сейчас должно произойти что-то, что, может быть, навсегда изменит ее жизнь…

Но внезапно машина подпрыгнула, внутри что-то заскрежетало и хрустнуло, раздался звон разлетающегося стекла, и одновременно Ира ощутила толчок и удар по голове. На миг в глазах потемнело, и лишь потом стало больно. Едва вернулась способность слышать, как в уши полились потоки ругани. Серый от злости водитель выбрался из «девятки» и теперь на кого-то орал.

– Жива? – Артем потирал ушибленный лоб.

– Кажется, да. – Но на всякий случай Ира подвигала руками и ногами. – Да, нормально, хотя шишка будет. Хорошо, что цветы не помялись. – Она заботливо оглядела букетик. – Вот теперь я знаю, что такое «посыпались искры из глаз».

– А я воочию убедился, что значит «метать молнии». – Он кивнул в сторону водителя «девятки».

Тот топал ногами и скрежетал зубами. Ире показалось, что из его глаз и правда вырываются светящиеся пучки. Объект водительской ярости девушка почти не разглядела. Ей была видна лишь трясущаяся малиновая лысина.


– Я думаю, пора удирать. – Артем откинул волосы. – Сейчас затеют долгое разбирательство, а кораблик ждать не станет. Он даст гудок и уйдет в плавание без нас.

– Может, им свидетели нужны? – Ира сомневалась. – Все-таки авария.

– Ты же не видела, откуда взялась другая машина. Верно? – Артем снова смотрел так. – Вот и я тоже, – добавил он после паузы. – Меня интересовали более серьезные вещи, нежели дорога и машины. – Наконец он погасил взгляд. – Так что ходу, и чем скорее – тем лучше.

Они выбрались из машины, никто на них так и не обратил внимания. Любопытные с нескрываемым интересом слушали заковыристую брань. Водитель «девятки» был занят: крыл на чем свет стоит совершенно красного деда из задрипанного «Москвича». Тот лишь молча отдувался, да все ниже склонял голову. «Москвич», кстати, изрядно пострадал: торчащая кверху крышка капота походила на детскую книжку-раскладушку, фары снесло, бампер валялся в стороне.

Ребята ринулись к остановке, впрыгнули в троллейбус и встали у заднего окна. Их машина и правда выглядела жалостно. Ее «физиономию» сплюснуло, переднее колесо стояло поперек, ветровое стекло осыпалось на глазах.