Киран Крамер - Будь со мною нежен

– Я понимаю. Все правильно.

– Я хочу закончить со всем этим. Это старая история.

– Поверь, Тру, мне тоже неинтересно копаться в прошлом.

Харрисон наконец отвернулся от нее, и прищурившись, принялся осматривать дом.

Тру защищалась так же естественно, как дышала.

– Он постарел на десять лет с тех пор, как ты последний раз видел его, – поспешила напомнить она.

– Да, но… – Он колебался. – Черт побери, он выглядит вполне… прилично.

– Дом старый. Ему почти двести лет. – Сделав паузу, она убрала волосы со лба. – У нас все не хватает времени покрасить его.

Харрисон обозревал окружавшие дом поля и увидел двух сборщиков помидоров.

– Смотри, вон там, двое покупателей. Может, мне спугнуть их?

– Не вздумай!

Мейбенк-холлу принадлежали два больших поля, которые засаживали клубникой, ежевикой, помидорами и тыквами.

– То есть вы так заняты, что за десять лет не нашли времени покрасить дом?

– Я займусь этим. Очень скоро мы его обновим.

После того как Тру станет женой Дабза. Реставрация Мейбенк-холла станет ее свадебным подарком. Возвращение былой славы поместью. Дабз хотел начать работы еще в прошлом году, но она не позволила. Ей казалось, это неправильно, пока они не женаты. Тру до свадьбы не взяла у него ни сантима.

Харрисон резко повернулся к ней.

– Что-то не так в мире Мейбенков, да? Твоя семья не такая, чтобы пустить подобные вещи на самотек, и разрешить чужим людям хозяйничать на своей земле.

Тру покачала головой, стараясь не замечать интерес, вспыхнувший в его глазах.

– Нет, все хорошо.

– Я не уверен, – пробормотал он. – Ты сама не своя. Это отчаяние – что-то новое, что-то другое в тебе. И потом, тот… тот неприятный эпизод в аэропорту.

– Да, ты прав, я в отчаянии, – согласилась Тру. – Я все думаю, где достать хорошего флориста к свадьбе. – Пусть думает, что она невеста, придирчивая до чертиков, самая придирчивая из всех в округе.

Но Харрисон не купился на ответ Тру и теперь его взгляд остановился на ее платье. Винтаж от Лилли Пулитцер, наверняка Тру вытащила его из старого сундука. Да, оно без времени. Классика. В приличном состоянии. Но все же… Не нужно слов, и так ясно – все в этом доме висит на волоске.

– Ты уехал десять лет назад. Пожалуйста, убери этот взгляд: я-знаю-тебя-лучше-чем-ты-сама-себя-знаешь. Нет ничего плохого. Я выхожу замуж за прекрасного человека.

– Да-да-да. – Харрисон ударил кулаком по рулевому колесу. – Я не спрашиваю тебя об этом, а всего лишь говорю: что-то случилось, что-то не так, – а ты меня посылаешь… Неудивительно. – Он пожал плечами, и взгляд его снова остановился на доме. – Ты была права: нам действительно не о чем разговаривать.

Тру старалась быть терпеливой, сохраняя присущие ей хорошие манеры и индифферентность по отношению к остальным, но это было трудно с таким человеком, как Харрисон. Он не тот, кого можно игнорировать, когда он захочет узнать все. Бывшие любовники вообще любопытны по отношению друг к другу.

Она бы тоже хотела знать о нем все.

– Отчего же? Мы можем прекрасно поговорить. – Ей хотелось, чтобы он смотрел на нее, а не на дом. – Ты здесь?

– Да, я здесь. – Его глаза оглядывали покосившуюся крышу дома. Кирпично-красная краска кое-где облезла… ставни обветшали и на втором этаже висели криво, видимо соскочив с петель. – Но я не могу вести себя так, как будто я твой бывший бойфренд и случайно встретил свою бывшую подружку.

– Я тоже вовсе не хочу этого, – вспыхнула Тру. – Не хочу, чтобы мы вели себя подобным образом.

– Я слишком богат и известен для чего-либо подобного. – Он криво усмехнулся. – Мы, знаменитости, склонны быть жесткими, если ты хочешь знать правду. Извини.

Отчего же, Тру понимает. Их юношеский роман был не более чем мгновенной вспышкой на жизненном пути. Особенно Харрисона. Он кое-чего достиг. Это правда.

Тру чуть приоткрыла дверь машины.

– Я не собираюсь нести бремя твоей славы. Так что можешь выбросить это из головы.

– Нести что?

– Бремя твоей славы. Я не состою в армии твоих фанатов.

– Хм… – протянул Харрисон медленно, как черная патока. – Спасибо за новое сообщение, мисс Приятный Разговор. Я думаю тебе пора. Мой менеджер Ден скоро будет здесь – думаю, через час. Он ездит как старая леди. – С этими словами Харрисон взял сумку с платьем с заднего сиденья и положил ей на колени.

– Спасибо, что подвез.

– Всегда рад. – У него был такой тембр голоса, что мог заставить любую девушку подумать дважды о ярко-розовом корсете, отделанном черным кружевом, на распродаже в магазинах «Виктория сикрет».

Прошло несколько секунд, но Тру не двинулась с места.

Как и Харрисон.

Дверь дома со скрипом открылась, разрядив напряжение, и на крыльце появилась Уизи, а следом за ней Джордж, Эд и Стайкер, три верных приятеля. Эд был светло-коричневый, Стайкер – черный как смоль, Джордж – светло-желтый. Лучшие друзья Уизи. Она держала открытую книгу в одной руке, а другой прикрывала глаза, глядя на маленький синий автомобиль.

– Ух ты, как выросла! – воскликнул Харрисон. – Но что-то в ней все же осталось от той девочки…

– Да, верно, – согласилась Тру.

Медно-рыжие волосы Уизи заплела в тугую косу, спускавшуюся по спине. На ней была футболка с изображением Микки-Мауса, белая мини-юбка и серые ботинки «Оксфорд».

– Приоделась, прямо скажем… – пробормотал Харрисон. – Дурацкие очки. Типично для Нью-Йорка или Сан-Франциско, но для здешних мест никак не годится.

– Она подражает хипстерам. Не то чтобы старается стать, но… – Тру было не до иронии: она воспринимала мир как большое холодное место, – а у Уизи душа нараспашку, что делало ее ранимой и вовсе не прибавляло уверенности Тру. Многое, очень многое доставляло ей беспокойство.

– Сколько ей сейчас? – спросил Харрисон.

– Восемнадцать. Обожает ток-шоу на телевидении. Мне кажется, слишком.

– Она всегда любила поговорить, поэтому я не удивлен. – Он рассмеялся. – Я думаю, она узнает меня.

– Конечно, узнает. Весь мир узнает.

Харрисон сдвинул темные очки на лоб и опустил оба окна.

– Уизи Мейбенк? Это ты?

– Харрисон Гембл! – Лицо Уизи осветилось широкой улыбкой, и, бросив книгу на любимое кресло отца, она подняла очки кверху и поскакала вниз по ступенькам. Собаки бросились следом за ней. – Прошло столько времени, но я рада видеть тебя! – кричала она, подбегая к машине.

– Я тоже, Уизи, дорогая.

«Она просто куколка!»

– Спасибо. – Даже подойдя близко, Уизи не понизила голос. – Хотя тот факт, что ты сидишь в машине с моей сестрой, не предвещает ничего хорошего.

– Почему это? – удивился Харрисон.

– Уизи, пожалуйста, подумай, прежде чем что-то сказать, а то потом пожалеешь, – вмешалась в разговор Тру.

Уизи колебалась долю секунды, и Тру увидела на ее лице то самое знакомое выражение неуверенности, которое появлялось, стоило ей замолчать, чтобы подумать. Стайкер и Эд уткнулись ей в колени.

– Давай продолжай. – Харрисон ждал, положив локоть на раму открытого окна. – Я слушаю…

– Ты не поможешь, – прошептала Тру.

– А ты опять сама все за всех решаешь.

– Что ж. – Уизи по-хозяйски открыла дверь со стороны Харрисона. – Я не могу предсказать конфликт, но в обзоре «Гэллап» ты назван приверженцем большого секса, распутником. А Тру собирается выйти замуж за занудного юриста, живущего в старом патриархальном доме, построенном еще до Гражданской войны, с друзьями, занимающими высокие посты в криминальной судебной системе, и вдобавок ко всему с комплексом неполноценности. Это может стать самой интересной темой для местных сплетников.

– Уизи! – Сердце Тру готово было выскочить из груди, но она вложила столько чувства в свой голос, сколько могла, пока тянулась через салон «Мазерати» и едва не касалась щекой «приверженца большого секса».

– Честно, – продолжала Уизи, наезжая на гостя подобно товарному поезду, – если бы у меня лично не было желания увидеться с тобой, я бы сказала: «Рви отсюда, пока на тебя не вылился ушат дерьма».

Харрисон оглянулся на Тру и спросил с озорным блеском в глазах:

– Неплохо, а? Почему я сейчас подумал о Джерри Спрингере?[7]

– Не поощряй ее, – шепнула Тру.

Но в этот момент она не могла думать ни о сестре, ни о телевидении. Она вообще не могла думать: всплыла в ее голове песня о «Твинки» и «Мун-пай».

«Перекусим, детка…» Рот Харрисона, упрямый подбородок, широкие плечи, узкая талия, плоский живот.

«Ты пока еще не вышла замуж».

Харрисон планировал сразу уехать, не собирался даже выходить из машины: зачем слишком углубляться в старые отношения? Это по меньшей мере глупо.

Свое решение он изменил, когда появилась Уизи, произнесла свою безумную речь, а потом еще добавила:

– В конце концов, скажи, ради бога, это Тру сбежала от тебя тогда? Я не раз расспрашивала ее, но она молчит как рыба и вообще никогда о тебе не говорит.

Ах вот как! Тру никогда не говорила о нем? Правда? Тестостерон ударил в голову, и Харрисон вышел из машины.

– Заходи в дом, – пригласила Уизи. – Я приготовлю тебе божественный напиток. Один уже готов.

– Нет, Уизи, – вмешалась Тру. – Харрисон уезжает. У нас с Дабзом предсвадебная вечеринка через два часа.

Предсвадебная вечеринка? Черт, подумал Харрисон, как хорошо, что он холостяк.

– Да, мне надо ехать. «Спурс» играет через двадцать восемь минут. Извини, Уизи.

– Мне нужно только две секунды, и все будет готово, – взмолилась та.

– Нет. – Тру строго посмотрела на сестру. – Это очень мило с твоей стороны, но сейчас не вполне уместно.

Не реагируя на слова сестры, Уизи поспешила в дом и захлопнула за собой дверь.

– Она поймет, не переживай. – Тру потрогала жемчужины в ушах, явно испытывая неловкость.

– Надеюсь.

– Она еще подросток. Тебе повезло, что ты младший в семье. Сколько Гейджу сейчас? Тридцать один?