– Музыка сама придет. Я уверен. – Ден был исключительно конструктивен и при этом умудрялся сохранять спокойствие. – И впредь я буду лучше за тобой присматривать. Слишком много славы и веселья, вся эта мишура загнала нас в угол. Тебе не хватало личного пространства и времени, но теперь настал час вздохнуть полной грудью. Вздохну-у-уть.

Последнее слово он пропел на мотив из хита «Фейс-Хилл».

– Шутить ты не умеешь. – Харрисона не покидало навязчивое желание кому-нибудь врезать. – А петь тем более.

– Эй! – ответил Ден раздражающе бодрым голосом. – Песня, между прочим, великолепная. Твои, признаться, тоже неплохи. Ладно, увидимся. Я не стану тебя беспокоить. Если что-то понадобится – звони сам. Но клянусь, если ты проявишься до конца месяца…

– Что тогда? Что ты сделаешь?

– Надеру тебе задницу.

– Нет, ты на это не пойдешь.

В трубке раздался тихий смешок.

– Старайся избегать неприятностей, хорошо? Ты нужен мне здоровым и полным энергии.

– Да-да.

Ден закончил разговор первым, а Харрисон тут же швырнул мобильный об стену. Они никогда не прощались по телефону, подражая героям серьезных фильмов. Но Ден мог бы дождаться, пока отключится он, вместо того чтобы прерывать связь. В конце концов, Ден на него работал, а не наоборот.

Харрисон рухнул на кровать и уставился в безнадежно страшный потолок. Подумать только, до чего он опустился! Постоянно гастролируя в одной и той же компании, стараешься искать новые способы времяпрепровождения. Это все, что он мог делать вдали от любопытных глаз.

За исключением сочинительства.

Чем еще он мог себя занять? Спокойно выпить в баре не получится. В кино тоже не сходишь. Отправиться в музей или в ресторан – едва ли. Толпы обезумевших фанатов кинутся на него с просьбами автографа и памятного фото. Многие из них предпримут попытку его ущипнуть или поцеловать, а то и усядутся к нему на колени.

Итак, единственным доступным ему развлечением была трата денег. Он сотнями выписывал чеки незнакомым ему благотворителям, а его запас ковбойских ботинок, кожаных курток и темных очков достиг воистину пугающих размеров. Ко всему прочему, он являлся владельцем трех домов – в Нэшвилле, Вейле и Лос-Анджелесе – и пяти коллекционных автомобилей. Сейчас он как раз приценивался к шестому. Раритетный «студебеккер», за рулем которого сидел сам Элтон Джон. Однако с недавних пор Харрисон охладел даже к покупке машин. Кого он будет на них катать? Дена?

Харрисон чувствовал себя загнанным в тупик. Даже в заливе Бискейн он не мог в полной мере насладиться свободой. Сегодня утром, к примеру, он остановился на светофоре, и увидевшая его девочка принялась реветь и биться в истерике: «Харрисон Гембл! Это же ты!»

Угнетающая обстановка родительского трейлера не добавляла светлых красок в эту и без того печальную картину. Брат безнадежно увяз в далеком прошлом и явно не собирался оттуда возвращаться. Каков план? Переманить Гейджа в другое место, взяв туда его любимый старый телевизор? Сорвать уродливые кухонные шторы лишь затем, чтобы перевесить их в новый дом?

– Ага, шикарная тактика, – пробормотал Харрисон себе под нос.

Столь упаднические мысли ни разу не посещали его с момента отъезда из Бискейна. Что, если это место и впрямь было проклято? Харрисон поднялся с кровати – и тут, вопреки унынию, в его голове возникла пара неожиданных идей.

Глава 9

На следующий день – через несколько часов после того как дамы из церкви Святого Георга покинули Мейбенк-холл с грузовиком, наполненным корзинами с помидорами, – Тру неспешно читала роман Дика Френсиса,[13] уединившись в уютном уголке ресторана «Морская звезда». Беспокойные мысли и смятение одолевали ее, чем она сильно отличалась от шаблонных невест, излучающих счастье на обложках глянцевых журналов.

И тем не менее Тру держалась с привычной ей сдержанностью и не проявляла ни малейших признаков волнения. Одета она была с иголочки: блузка в сине-белую полоску, красная юбка-карандаш и лодочки цвета морской волны, – и перед поездкой в город немного распрямила волосы, оставив вьющимися лишь кончики. Выбрав сдержанный макияж, Тру сделала акцент на губах, щедро покрыв их алой помадой. Образ дополняли жемчужины в ушах и нитка жемчуга на шее – все это осталось от мамы, – а финальным аккордом стала винтажная сумка семидесятых годов, цвет которой совпадал с оттенком туфель. Тру наткнулась на нее в старом сундуке Хони и затем собственноручно отреставрировала с помощью оливкового масла и большой доли любви.

Кто бы мог догадаться, что весь этот непринужденный шик, свойственный девушке с Юга, таит за собой предсвадебную панику? Разве что Пенн – будущая свекровь Тру, имевшая обыкновение видеть ее насквозь.

В приватную кабинку ресторана неожиданно проскользнула Кармела, осветив все вокруг своей лучезарной улыбкой. На ней было платье из розовой кожи, которое отлично подчеркивало формы его обладательницы.

– У нас ровно десять минут: затем мне нужно вернуться в магазин, – выпалила она с ходу. – Как прошла предсвадебная вечеринка?

Прежде чем ответить, Тру задумалась, подыскивая точное слово.

– Мило.

– Определение хуже не придумаешь. Надеюсь, про меня никогда не скажут «милая Кармела»!

– Но ведь ты и вправду милая, – улыбнулась Тру.

– Знаю. Но я бы хотела, чтобы обо мне думали как об отважной Кармеле. Или талантливой. На худой конец – порочной…

– Что ж, в таком случае я буду беспечной Тру. – Честно говоря, во время этой вечеринки в особняке у залива она испытывала крайний дискомфорт. Причиной тому служило вовсе не богатство его владельцев – скорее смущало большое количество незнакомых людей. – Я немного переборщила с шампанским: думала, смогу забыть об отъезде Дабза и сполна отдаться веселью. Жаль, что затея провалилась.

Кармела вздернула бровь.

– Может, ты думала о ком-то другом во время этой вечеринки? О ком-то, чье имя начинается на букву «ха»?

– Возможно… – Тру было отнюдь не легко признать это, но и врать Кармеле она попросту не могла. – Я думала, как это ему удается вторгаться в мою жизнь в самые неподходящие моменты. Этакий злой гений. Я рада, что он уехал.

Кармела чуть нагнулась к ней и прошептала:

– Ты совсем не умеешь лгать.

– Я говорю правду, – возразила Тру.

Кармела прищурилась.

– Ладно, ты меня раскусила. – Тру закрыла лицо руками. – В любом случае, все это уже не имеет значения. Я выхожу замуж. Школьные годы давно позади. Мы вступили во взрослую жизнь, так что пора вести себя подобающим образом.

– А как Дабз справился со вчерашним приемом?

– Казалось, все происходящее его не очень занимало: он постоянно проверял свой телефон. – Тру смущало бесцеремонное поведение жениха: будучи успешным адвокатом, мог бы проявить хоть каплю такта. – В общую беседу включился лишь тогда, когда речь зашла о его бывших однокурсниках. Представляешь, эта парочка недавно сыграла свадьбу, а теперь намерена устроить громкий развод с войной по поводу совместно нажитого имущества.

– Отличная тема для разговора на предсвадебной вечеринке.

Тут не поспоришь.

– Я всячески пыталась выказать интерес к их светской болтовне, но мне было тоскливо. Лучше бы с тобой пообщалась. – Она взяла Кармелу за руку. – Мы стали слишком редко видеться.

Подруга сжала ее ладонь.

– Согласна. Ты круглосуточно занята на своей ферме, а я из последних сил пытаюсь вдохнуть жизнь в умирающий бизнес.

Кармела выпрямила свои длинные ноги, выставив на обозрение элегантные туфли на шпильках, и мельком взглянула на входную дверь ресторана.

– Как думаешь, меня когда-нибудь найдет прекрасный принц?

– Конечно, даже не сомневайся. – Тру искренне верила, что в этом мире немало мужчин, способных высоко оценить открытость и добросердечность Кармелы. Что уж говорить об ее идеальном теле и умении эффектно себя преподносить?

Глаза подруги заискрились надеждой.

– Попрошу Роджера принести тебе воды с лимоном. – Семидесятитрехлетний Роджер служил в «Морской звезде» помощником официанта. – Желаю тебе удачного ленча с Пенн, хотя она и не часто захаживает в мой магазин. Может, тебе удастся подкинуть ей эту идею.

– И как ты себе это представляешь? Накачать ее? – нахмурилась Тру. – Едва ли получится заманить ее другим способом. Генерал Шерман спалил ее наследственное имение в ходе Гражданской войны. Как ни печально, твоя фамилия Шерман, ты родом из Нью-Йорка, а над твоим магазином красуется вывеска «Южные сувениры». У Пенн нет чувства юмора. Даже в зародыше. К тому же подобных магазинчиков полно в ее родном графстве Чарлстоне.

– Да уж, доводы ты привела весомые, – вздохнула Кармела. – Но все же именно она правит бал в этом городишке. Если тебе удастся заманить ее в свой магазин, за ней последуют все остальные. Вдруг ей приглянется набор для выпечки пирога «Миссисипи»? У меня полно таких.

Кармелу всегда отличал несгибаемый оптимизм.

Вновь оставшись наедине со своими мыслями, Тру сделала глубокий вдох и попыталась ощутить себя счастливой.

Счастливой?

Она раздраженно топнула ногой.

Счастливой…

Черт. Тру по-прежнему несчастна. Может быть, это потому, что она всегда немножко трусит перед встречей с Пенн? Но коль скоро ей предстоит стать ее невесткой, нужно научиться себя контролировать. И начать следует прямо сейчас. В дверях Тру заметила Пенн, одетую в стиле девяностых. Безупречный костюм кремового цвета украшали золотые пуговицы. Тру видела такой в витрине дорогого бутика в Чарлстоне и прекрасно знала, что его стоимость покрыла бы расходы на покупку так необходимого ей трактора. Или ста метров новой изгороди, которая могла бы защитить клубничное поле от прожорливых оленей.

Поднявшись навстречу Пенн, Кармела проводила ее до столика, а затем учтиво откланялась: как всегда, стараясь держаться на равных, – и, подмигнув Тру, непринужденно бросила: