лицо было бледным, осунувшимся, губы плотно сжаты, взгляд, сосредоточенный

на дороге, грустный, опустошенный, полный немого страдания. Руки с силой

сжимали руль, так что на них проступили жилы. Он, видимо, заметил мой взгляд.

Я увидела, как он с трудом сглотнул, но головы не повернул.

Закусив губу, я вновь отвернулась к окну. Я нутром ощущала исходящие от него

волны отчаяния, боли, бессилия, и лишь глубже втягивала голову в плечи и

сильнее вонзала ногти в ладони.

"Прости, любимый. Прости меня... Прости..."

ГЛАВА 7

ВЕСНА ПО ГОРОДУ ИДЕТ

Ты не со мной, но это не разлука,

Мне каждый миг - торжественная весть.

Я знаю, что в тебе такая мука,

Что ты не можешь слова произнесть.

Анна Ахматова

Максим Георгиевич сдержал слово.

С тех пор я редко видела его в школе. А когда мы все же случайно встречались, он

сухо здоровался и поспешно проходил мимо. Словно я прокаженная какая-то.

Даже Инна заметила, что директор как-то странно себя ведет.

- Обычно он останавливался, вежливо интересовался как дела, острил и смеялся

над шутками других, - заметила она однажды. - Но в последнее время его словно

подменили: постоянно какой-то хмурый, раздраженный, после работы - сразу

домой. Елена Вячеславовна пожаловалась, что пригласила его как-то в ночной

клуб, а он нахмурив брови, заявил, что уже стар для подобных

времяпрепровождений. Представляешь? Что-то с ним не так, ты не находишь?

Может он влюбился?

- Занят, наверное, - отмахнулась я нарочито равнодушно.

- А к тебе он клиньев не подбивал? - насмешливо поинтересовалась Инна.

- Еще скажи, что он в меня влюбился, - постаралась я перевести все в шутку.

- Мне показалось, что он неравнодушен к тебе...

- Вот именно что "показалось", - невесело усмехнулась я.

Больше мы этот разговор не поднимали. Я вообще старалась как можно реже

встречаться с Инной в приватной обстановке - боялась, что она все-таки выведет

меня чистую воду и мне придется признаться в том, что произошло между мной и

Максимом Георгиевичем. Меньше знает - лучше спит.

Все это было слишком сложно для меня. Я едва сдерживалась и лишь после

занятий, закрывшись в своей комнате, давала волю слезам и накопившимся за

день эмоциям.

В общем, все вернулось на круги своя. Разве что Пашка стал чаще приглашать

меня куда-нибудь: то в кино, то в боулинг, то в пиццерию. Отказываться было

неудобно. Я все еще чувствовала себя виноватой перед ним.

***

Весна в этом году наступила неожиданно. Вроде бы совсем недавно ходили в

шапках и варежках, кутаясь от покусывающего нос и щеки морозца, и вдруг

незаметно как-то переобулись в туфли и на смену пуховикам и шубам пришли

легкие плащи и жакеты.

Я шла по словно пробудившимся ото сна улицам и бубнила себе под нос

стихотворение Юнны Мориц:

...Это чей пушистый луч

Так щекочет из-за туч,

Заставляя малышей

Улыбаться до ушей?

Это чья же теплота,

Чья такая доброта

Заставляет улыбаться

Зайца, кyрицy, кота?

И по какому поводу?

Идёт Весна

По городу!..

Весна Мартовна Подснежникова,

Весна Апрелевна Скворешникова

Весна Маевна Черешникова!

Улыбалась во весь рот и мое весеннее настроение передавалось шедшим навстречу

прохожим, которые - кто-то смущенно, кто-то искренне, открыто - отвечали мне

улыбкой на улыбку.

Ах, сколько всего можно сделать весной. Надо бы запланировать поездку в лес.

Сходить на речку. Устроить веселые старты.

В школу я вбежала возбужденная, счастливая от предвкушения. Занятия

проводила на одном дыхании. Весной была пропитана вся моя речь - даже смех

звучал как-то по особенному.

А дома меня ждала записка - Екатерина Васильевна просила меня перезвонить ей.

Сердце ошалело забилось в груди, на лбу выступила испарина. Неужели с НИМ

что-то случилось? Я не переживу... Не переживу этого.

Я бросилась к телефону, на ходу скидывая жакет с палантином и закидывая под

стул пакет с тетрадками.

- Екатерина Васильевна, здравствуйте, - выдохнула я в трубку, услышав ее бодрый

голосок, - что-то с Максимом? С ним все в порядке?

- Ах, Сашенька, как я рада тебя слышать. Моя дорогая, милая девочка, я так по тебе

соскучилась. Вот хотела услышать твой голос. С Максимом все хорошо. Не

переживай. Он, правда, стал реже захаживать ко мне. Все дела у него какие-то.

Видела бы ты его. Осунулся весь, похудел. На себя не похож. Но здоровье у него

отменное. За это я не беспокоюсь. Ну как ты? Как там твои детки? Не сильно

трепят нервы?

- Нет. Они у меня уникальные! - Я улыбнулась сквозь слезы и, прикрыв трубку

ладошкой, пару раз шмыгнула носом. - Каждый день учусь у них чему-то новому.

Они открывают мне мир заново. Я счастлива, что они у меня есть.

Я ненадолго замолчала, смахнула слезы, попыталась выровнять дыхание.

- А вы сами-то как, Екатерина Васильевна? Может что-то нужно?

- Да нет. Вроде все есть. Вот генералить на выходных собралась. Раньше мне

Максимка помогал. Но в этот раз не хочу его просить. Он последнее время сам не

свой. Приедет, навезет всего, что нужно и не нужно, быстренько уберется,

похватает чего-нибудь на ходу - я уже не помню, когда он ел по-человечески - и

скорей к себе на квартиру. Говорит, дел много накопилось. Оно и понятно -

директор как-никак. Вся школа на нем. Но нельзя же все на себя взваливать.

- Екатерина Васильевна, давайте я помогу вам прогенералить. У меня как раз

ничего на выходные не запланировано. Я с радостью, правда.

- Ох, Сашенька, неудобно как-то. Я сама. Потихоньку, помаленьку.

- Не хочу ничего слышать, Екатерина Васильевна. В субботу утром я буду у вас.

Что-то прихватить с собой? Швабры, тряпки, бытовую химию какую-нибудь?

- Нет-нет. У меня все есть. Я тебе тогда пирожков испеку - с пылу, с жару, как

говорится. Ты с морковкой любишь?

- Ммм... - закатила я глаза. - С морковкой я просто обожаю.

На том и порешили.

***

Екатерина Васильевна - чудесная женщина. Женственная, мудрая, гостеприимная.

И она шедеврально печет пирожки - румяные, нежные, они просто тают во рту.

Я мыла окна, протирала хрусталь в белом винтажном буфете, снимала паутину по

углам, которой там собственно не было, пылесосила книги - а их в этом доме было

великое множество. Классика, детективы, мемуары, новеллы, сборники легенд,

рассказов, стихов. В результате я утонула в них с головой. Когда очнулась,

Екатерина Васильевна с ласковой улыбкой протягивала мне стакан со

смородиновым морсом.

- Скоро Максимка приедет, - сообщила она как бы между прочим. - И будем

обедать. У меня уже борщ стынет.

Я подавилась морсом, закашлялась. Екатерина Васильевна заботливо похлопала

меня по спине.

- Я пожалуй пойду, - прохрипела я, возвращая томик со стихами Шекспира на

полку. - Не хочу вам мешать.

- Да разве вы мешаете, Сашенька? Совсем наоборот. Скажу вам по секрету: Максим

ни в какую не хотел ехать. Все какими-то делами отнекивался. А голос тихий,

безжизненный. И я возьми и скажи ему, что приготовила сюрприз. А еще

пригрозила, что если он не приедет сегодня, я ему больше не бабушка. Он тяжело

вздохнул, но согласился. Так что вы должны остаться, если не хотите, чтобы моя

безупречная репутация пострадала. Врать я с детства ненавижу.

Ну и что мне теперь делать? Как не внять просьбе этой милой женщины? И судя по

блеску в глазах - еще и хитрой. Благо, сегодня я выгляжу достойно. За последние

месяцы я слегка похудела, и джинсы бойфренды с белой футболкой на выпуск и

темно-синим жакетом сидели на мне так, как надо.

Я быстренько доубиралась в библиотеке и нацелилась на полки в гостиной,

которые были заставлены все теми же книгами, статуэтками и прочими

красивостями, когда услышала доносившийся из прихожей голос Максима