Дженнифер Арментроут - Будь со мной

– А так? – спросил доктор Морган. Услышав мое сердитое шипение, он убрал руки. – Можно не отвечать. – Он сочувственно кивнул и опустил закатанную штанину. – Ладно. Ты прикладывала лед и держала ногу на возвышении?

Я кивнула, не сводя глаз с Джейса.

– Да.

– Но это не помогло?

– Нет. – Я облизнула губы, и Джейс ободряюще улыбнулся. С трудом отрывая от него взгляд, чтобы не выглядеть совсем уж дебилкой, я повернулась к доктору. Пока мы говорили, Джейсу удалось разжать мои сцепленные руки, и его пальцы переплелись с пальцами моей левой руки. – Это не так больно, как в первый раз, и я не слышала никаких звуков при падении, но боюсь, что я все испортила.

– Мне нужно точно знать, при каких обстоятельствах ты травмировала колено в воскресенье, – сказал он, опуская руки на колени. – Ты прогуливалась? Потеряла равновесие?

Мой взгляд упал на длинные пальцы доктора – тонкие, но с удивительно большими и круглыми костяшками. В горле встал ком.

– Она сказала, что просто оступилась, – сказал Джейс, и моя свободная рука сжалась в кулак.

– Это случилось при ходьбе? Или когда ты встала с постели или со стула? – Доктор Морган выдержал паузу. – Мне очень важно знать точно, что ты делала.

Кровь стучала в ушах, когда я медленно подняла взгляд. Правда. Черт побери, правда – такая въедливая и любопытная зараза. Я покачала головой и закусила губу.

– Я… я была в своей комнате в общежитии, и у парня моей соседки в руках была сумка. Ну, вроде спортивной. В общем, я оказалась слишком близко, когда он размахнулся ею. Удар пришелся по бедру, и я оступилась, переложив вес на правую ногу.

Джейс так крепко сжал мою руку, что у меня едва не хрустнули пальцы. Он тут же ослабил хватку и освободил мою руку. Я не могла смотреть на него, но чувствовала на себе его пристальный взгляд.

– Значит, это вышло непреднамеренно. И ты не просто оступилась. Что дает мне очень ясную картину происходящего. – Доктор Морган потянулся за моей картой и пролистал ее. – Ну, с каких новостей начнем – плохих или хороших?

Сердце заколотилось, и я посмотрела на Джейса. В его взгляде сквозила напряженность, лицо стало каменным.

– С хороших, наверное?

– Хорошая новость заключается в том, что рентген показал отсутствие каких-либо дополнительных разрывов, – сказал врач, и меня отпустило. – Я знаю, что это твой самый большой страх. Первоначальный разрыв заживает.

Я сделала глубокий вдох.

– А плохая новость?

Доктор Морган натянуто улыбнулся.

– Эта травма показывает нестабильность ПКС. И с тем разрывом, что ты уже перенесла, вероятность рецидива составляет от сорока до шестидесяти процентов. Сейчас, как я уже сказал, разрыва удалось избежать. Так что никакой операции тебе не показано, и я думаю, что все заживет, если в ближайшие пару дней ты походишь с пластиной и на костылях.

Вместо того чтобы испытать облегчение, я почувствовала, что стены смыкаются вокруг меня.

– Но?

– Но… – Он снова улыбнулся, но я напряглась. Улыбка не коснулась его темных глаз. Такая улыбка врача обычно предшествует смертельному удару. – Травма показывает дестабилизацию сустава, и это меня больше всего беспокоит, Тереза. Когда ты порвала связку в первый раз, мы говорили о возможности – хотя и эфемерной в то время – хронической дестабилизации и…

Мой мозг отключился уже на этих словах, но я кивнула и лишь смотрела на доктора, не замечая, как цепенеет Джейс. Я даже закивала, когда доктор Морган похлопал меня по руке и сказал, что все будет в порядке. Я согласилась. Все будет просто замечательно, черт возьми. Я промолчала, когда вошла медсестра и мое колено замуровали в ненавистную голубую скобку. Я смиренно взяла у нее костыли. И только контролировала дыхание. Вдох. Выдох.

Не помню, как я оказалась на улице, в джипе Джейса, где сидела, уставившись в лобовое стекло.

– Тесс…

Я посмотрела на него, и он покачал головой, когда наши глаза встретились. Его лицо покрывала бледность.

– Мне так чертовски жаль.

Я сделала глубокий вдох и содрогнулась, когда до меня наконец дошло. Дестабилизация – хуже не придумаешь. Это еще страшнее, чем операция, потому что означает одно: мое колено навсегда останется слабым звеном. С ним всегда будут проблемы, даже после того, как разрыв полностью заживет. Вероятность артрита коленного сустава в молодом возрасте возрастала почти вдвое.

На профессиональных танцах можно ставить жирный крест. Все кончено. Больше не будет ни студии, ни репетиций, концертов или конкурсов. Глупо даже пытаться вернуться. Да и мои педагоги этого не допустят. Не говоря уже о школе Джоффри.

Выходит, колледж – это не временно. Педагогика – больше не план Б. Это мой единственный план.

Боже мой.

Я покачала головой, открыла рот, но не смогла произнести ни слова.

Джейс выругался, и я… сломалась. Как будто глубоко во мне прорвало колодец слез.

Они текли нескончаемым потоком, заливая лицо, и я даже не пыталась их остановить. Все вокруг утопало в пелене моих слез – и даже Джейс исчез в этом мареве.

Глубокий звук вырвался у него из груди, и в следующее мгновение я оказалась в его объятиях. Только что я чувствовала себя одинокой, и мой мир рушился на глазах, а сейчас я прижималась к нему, и он крепко держал меня, сливаясь со мной в единое целое.

Я плакала так горько и так долго, что это оказалось хуже, чем похмелье, и передняя часть рубашки Джейса насквозь промокла.

Это было зрелище не для слабонервных.

Почему он не расцепил мои руки и не оттолкнул меня, оставалось загадкой, но он держался стойко. Обхватывая ладонью мой затылок, он прижимал меня к груди, как только мог, насколько позволяла коробка передач между нами, а другой рукой гладил меня по спине. И все это время шептал успокаивающие, бессмысленные слова, пока наконец не заставил меня рассмеяться.

– Я всегда знал, что из меня получится отличная живая промокашка. – Он уперся подбородком в мою макушку. – Спасибо, что позволила мне осуществить эту мечту.

Он оказался еще и самой долгоиграющей промокашкой.

Когда я наконец пришла в себя, мы выехали из Моргантауна. Я должна была позвонить маме, но все еще не решалась это сделать. Она бы поддержала меня во всем, что бы я ни сделала со своей жизнью, но она так любила смотреть, как я танцую, и так болела за меня на конкурсах. В каком-то смысле это была и ее мечта.

Когда мы приблизились к Мартинсбергу, я взглянула на Джейса.

– Нам уже пора возвращаться?

– Нет. Мы можем делать все, что ты захочешь.

Возвращение в общежитие означало возврат к прошлому и раздумьям о будущем. Вроде того, что теперь мне нужно серьезнее относиться к учебе.

– Я хочу сказать, у тебя, наверное…

– Я – там, где я хочу быть, – сказал Джейс, и его взгляд заставил меня умолкнуть. – Ты пока не хочешь возвращаться. Тем лучше. У меня на примете есть клевое местечко, куда мы можем поехать.

– Правда? – Мой голос прозвучал гнусаво, и, хотя мне было любопытно, каким чучелом я выгляжу, заглянуть в зеркало я не решилась.

– Ага. – Джейс подмигнул.

Уголки моих губ вздернулись вверх, и я сняла с волос резинку. Когда мы выехали на дорогу, которая вела к ферме его родителей, я напряглась и замолчала, но он свернул на полпути, протиснувшись между двумя толстыми дубами.

Мои глаза расширились, и я вцепилась в ручку двери.

– Это дорога?

Он усмехнулся.

– Да. Нет.

Узкая полоска земли, изрытая ухабами, тянулась перед нами. Редкие островки травы прорастали сквозь плотный грунт.

– Если это дорога, то определенно из фильма «Поворот не туда».[27]

Запрокинув голову, Джейс рассмеялся от души.

– Поверь мне. Место, куда мы едем, гораздо симпатичнее того, где оказались те ребята.

– Слабое утешение. – Крепко держась за ручку двери, я с трудом сглотнула, когда джип с ревом преодолел рытвину. Джейс стиснул руль, и ухмылка на его лице, пока мы петляли вокруг деревьев и скал, оказалась заразительной. Резкие движения джипа ничуть не вредили ноге, затянутой в фигурную скобку, и вскоре я уже беспечно хохотала, подпрыгивая на сиденье. В эти драгоценные мгновения я забыла обо всем.

– Держись, – предупредил Джейс.

Джип нырнул в овраг, и когда мы выбрались наверх, я радостным возгласом приветствовала наше чудесное спасение. Деревья расступились, и перед нами открылся дикий луг, усыпанный крошечными белыми цветами. Он спускался прямо к воде. На берегу маячил одинокий деревянный причал.

Джип замедлил ход и остановился в нескольких шагах от дока.

– Добро пожаловать на озеро Уинстед, – сказал Джейс, заглушив двигатель.

– Это его название?

Он рассмеялся.

– Нет. На самом деле это просто пруд. Но достаточно глубокий, чтобы купаться летом, к тому же в нем полно рыбы. Здесь Джек поймал свою первую рыбину. В первый раз, когда я привез его сюда.

Я улыбнулась, представив, как они вдвоем сидят на краю причала с удочками в руках и один из них совсем еще кроха.

– Сколько лет ему было?

– Три, – сказал он, и гордая улыбка заиграла на его губах. – Рыбалка у него в крови.

– И верховая езда? – Я отстегнула ремень безопасности.

– Ага. И еще он обожает рисовать фигурки из палочек. – Когда я рассмеялась, Джейс блеснул ухмылкой, и я была счастлива, оттого что он по-прежнему говорит о Джеке так легко, зная, что я посвящена в его тайну. – Не двигайся, хорошо?

Я замерла возле ручки двери.

– Вот так?

Джейс выпрыгнул из машины и подошел к багажнику. Я расслышала, как поднялась и хлопнула крышка. В следующее мгновение он опять появился в поле зрения, в нескольких шагах от меня. Откинувшись в кресле, я протянула руку и нащупала скобу сквозь плотную ткань джинсов, в то время как он расстилал темно-синее одеяло среди многоцветья полевых цветов.

Эмоции комом подкатили к горлу, и я изо всех сил старалась прогнать их. Боже, иногда, находясь рядом с Джейсом, я верила, что сбываются все мои девичьи фантазии, но даже моего воображения не хватало, чтобы нарисовать такую сцену.