— Ты хочешь посмотреть? — с трудом выдавил он спустя минуту. Лина не то кивнула, не то помотала головой, чувствуя, что начинает краснеть под его взглядом. Блин! Все планировалось совсем не так! Ну почему она так смущается? Нет, я должна это сказать! Просто обязана! Тогда он сам начнет представлять… И от этого последние дни ожидания превратятся в пытку. Вот уже сейчас он возбудился.

— Может быть, — начала она шепотом, на секунду встречаясь с ним взглядом. — и потрогать…

Шумный выдох мужчины, подсказал, что она достигла цели. Поэтому она встала с кровати и уверенно подошла к нему, все ещё пряча улыбку. А сейчас главное не показать, как тяжело мне далась эта игра. Дима уже развязал полотенце, но она смотрит только ему в глаза.

— Хотя забудь… — протянула она насмешливо. — Мое любопытство может ещё пару дней потерпеть. А ты можешь? — и не дожидаясь ответа, проскользнула в ванную и быстро закрыла дверь на щеколду.

— Лина, — прорычал Дима из-за двери. — Ты сейчас издевалась, да?

— А ты что подумал? — ехидно спросила девушка. — Что я воспылала к тебе невообразимой страстью? Как говорится, мечтать не вредно. — Тяжело вздохнув, она пошла умываться. Немного замешкавшись, она решила все же отвлечь сердитого мужчину разговором. А то он начнет придумывать что-то в ответ на её выходку, вот уже и материться перестал. К тому же ещё со вчерашнего утра её мучает одно подозрение. Почистив зубы, она задумчиво протянула. — Дима, знаешь… Использовать собственного ребенка, чтобы понравиться девушке — низко!

— Ты о чем? — с небольшой заминкой уточнил он. Лина едко усмехнулась, глядя на свое отражение.

— Что-то в тебе родительские инстинкты как-то очень резко проснулись… Ещё недавно ты не замечал Машку, а вчера с радостью согласился потратить на неё целый день. И даже сказку почитал на ночь… — Его глубокий вздох, Лина услышала даже через разделяющую их дверь. Судя по шуму, Дима сейчас одевается.

— Скажем так, на меня произвел впечатление твой монолог о потребностях детей… И вообще, почему я должен оправдываться? — Девушка промолчала, спустя несколько секунд, он осторожно продолжил. — А почему ты не спрашиваешь про её мать?

— Так Маша мне уже сказала: она на небе, — Лина вытерла лицо и руки полотенцем и стала ждать его ухода из спальни. Дима неопределенно хмыкнул и направился к двери.

— Давай не задерживайся, будем ждать в столовой. — Едва дверь в спальне захлопнулась, как Лина устремилась к выходу из ванной и аккуратно открыла щеколду. Осторожно приоткрыв дверь, она буквально на цыпочках вышла в спальню. Но далеко ей уйти не удалось. Появившийся из ниоткуда Дима резко прижал её к стене. От неожиданности Лина не сразу начала сопротивляться. Впрочем её попытки освободиться. Дима едва замечал. Придвинувшись поближе, он хотел поцеловать её, Лина резко отвернулась. Что его нисколько не смутило, Дима склонился к её шее. Лина замерла в его руках, уже не от испуга, от гнева. Неужели он вновь начнет меня соблазнять? Осторожно прикоснувшись губами к жилке на шее, он прошептал. — Значит, решила поддразнить меня?.. Зачем? — Дмитрий чуть отстранился, чтобы посмотреть в её глаза.

— Ну не тебе же только надо мной издеваться, — раздраженно пробормотала она, стараясь отодвинуть его от себя. — А теперь пусти меня, ненормальный…

— А как же утренний поцелуй? — и удержав её за подбородок, Дима поцеловал на удивление нежно. И Лина чуть не уступила, но упрямство заставило её продолжать сопротивление. Надо же, усмотрел в её шутке чуть ли не преступление? Значит, ему можно все, а я должна молча терпеть это. Так и не добившись ответной реакции, Дима отпустил её. Он долго изучающе смотрел в её глаза, после чего молча вышел из комнаты.


За завтраком они уже все вместе обсуждали планы на предстоящий день. Не смотря на происшедшее в спальне, Лина не стала игнорировать Диму. Тот же был только рад этому обстоятельству. Он не мог понять, что сделал не так в спальне, хотя сразу почувствовал перемену в поведение Лины. Он просто хотел продолжить игру, что начала она, но что-то пошло не так.

Отмахнувшись от назойливых мыслей, Дима вернулся к дискуссии. После недолгих споров Дима все же согласился на предложении Лины поехать в центральный парк, погулять, покататься на каруселях, а потом… потом уже и решат. Так как все были одеты подходяще, решили, не откладывая поездку, выступить сразу после завтрака. К ним присоединились Гриша и Вадим. Последний выступал как в качестве шофера, так и в качестве телохранителя. В то время как Гриша был вроде, как… член семьи? Лина нахмурилась, поймав себя на этой мысли. Какая, к черту, семья?

Усаживаясь в джип, Лина усадила девочку между собой и Димой. Он же и не думал возражать. Вот только она всю дорогу чувствовала его взгляд. Однако сама предпочла общение с малышкой, игнорируя его. Даже научила её детской игре: улица Пушкина.

Дима с легкой улыбкой наблюдал за дамами. Маша визжала, когда проигрывала, да и когда выигрывала тоже. Лина с удовольствием подыгрывала ей, иногда откровенно поддаваясь. Даже досада на её поведение пропала.

— Возьмете меня к себе? — спросил он неожиданно даже для себя. Лина, наконец, посмотрела на него немного настороженно и с сомнением покачала головой.

— Ну даже не знаю… — протянула она «задумчиво». — Неуверенна, что ты сможешь играть в такую сложную игру. Как думаешь, Маша, он справится?

— Конечно, — сразу же откликнулась она. — Мой папа — очень умный.

— А, может, тебе его испытать? — предложила она лукаво. — Сыграй с ним пару раз, а я оценю… — Маша закивала и тут же повернулась к отцу. Он даже не думая сердиться, подставил ладони рядом с ладошками ребенка.

Теперь Лина с улыбкой следила за их игрой. Чуть позже присоединилась к ним. Все-таки не могла она смотреть на отца и дочь без умиления. Вот и сейчас сама не заметила, как оттаяла. И в парке уже забыла о ссоре в спальне. Поэтому и веселилась вовсю. Даже иногда с удовольствием сопровождая девочку на семейные аттракционы. Хотя по большей части заставляла Диму отдуваться. А сама вооружившись фотоаппаратом Жигунова, делала их снимки. Когда же она заставила его отправиться на детские американские горки, он уже у входа прошептал ей.

— Должна будешь мне поцелуй…

Бросив на него «рассерженный» взгляд, Лина гордо задрала подбородок. После детской «горки» Маша загорелась идеей заманить их на «взрослые» американские горки. И после недолгого сопротивления, они с Димой поддались. Естественно Машу не пустили, да и она не настаивала. Дальше веселье только нарастало. Пообедав в небольшом кафе рядом с парком, они двинулись в зоопарк, где и провели оставшийся день.

Глава 8

На обратном пути в коттедж, утомленная малышка, задремала, устроившись на коленях Лины.

— Тебе не тяжело? — шепотом спросил Дима, заметив, что Лина старается осторожно поменять положение тела девочки. Не дожидаясь ответа, он перехватил ребенка и устроил в своих руках. Чуть повозившись в его объятиях, Маша вновь задремала. Освободив одну руку, он ласково провел по плечу Лины и завладел ладошкой. Притянув её к лицу, он нежно поцеловал ладонь и прошептал. — Спасибо… — Лина удивленно посмотрела на него, и Дима пояснил. — За этот день. — Девушка только сконфуженно повела плечами, высвободив свою руку. Отведя взгляд, она задумчиво прикусила губу. И спустя минуту колебаний все же спросила.

— Если хочешь отблагодарить… — на мгновение она замялась, не заметив, как Дима напрягся, но все же продолжила. — Отпусти меня домой на день. Все равно завтра ты будешь на работе… А вечером пришлешь машину, и я вернусь. Тем более мне надо побольше одежды, раз мои «выходные» настолько затянулись… — и со вздохом закончила уже про себя: к тому же надо придумать, что сказать родителям по поводу своего отсутствия на неделю. А, может, и на весь месяц. Почувствовав прикосновение к щеке, Лина посмотрела в серые глаза.

— Хорошо, — просто сказал Дима, стараясь не показывать внутренней борьбы. — Завтра Вадим отвезет тебя домой и будет ждать во дворе. Вадим, ты слышал? К шести вечера Лина должна быть в коттедже. — Тот только кивнул в ответ. Лина же просто счастливо улыбнулась Диме. Он осторожно придвинулся, стараясь не разбудить ребенка и прошептал ей. — Два поцелуя…

— Эй! — возмутилась Лина. — Мы не договаривались о таких расценках. К тому же, это все же твоя благодарность. И нечестно требовать за неё…

— Хорошо-хорошо, — поспешно откликнулся он, улыбнувшись. — Всего один поцелуй. — Лина улыбнулась почти против воли: она прекрасно помнила, что не соглашалась и на один. Но возражать не стала и, приподнявшись, хотела чмокнуть его в щеку, но Дима предупреждающе поднял руку. — Не здесь и не сейчас. — взглядом указав на ребенка, он улыбнулся, догадавшись, как Лина хотела поступить.

В коттедже их уже заждались. И пока прибывшие, в том числе и Маша, умывались, домработница быстро разогрела ужин. Так что вскоре все опять собрались в столовой. Все ещё немного сонная малышка клевала носом. Лина растормошила её, попросив рассказать об их приключениях няни и домработнице. Глаза ребенка загорелись, и она с неописуемым восторгом рассказывала о событиях дня. А в это время Лина наблюдала за Димой, и ей нравились эмоции, что мелькали в его глазах. Сначала удивление и небольшое смущение: он, действительно, не понимал, что мог только своим присутствием так осчастливить ребенка, потом теплота и радость… А потом он перевел взгляд на неё, и она поспешно спрятала самодовольную улыбку. Да, ей есть чем гордиться, но он может все не так понять. Но Дима так улыбнулся ей, что Лина поняла, что он понял правильно.

— А что мы завтра будем делать? — с улыбкой спросила малышка, переводя взгляд с Димы на Лину. С извиняющейся улыбкой, Лина протянула.

— Ну… твой папа пойдет на работу. Я тоже должна буду уехать. Так что завтра днем ты будешь с няней. Но когда я вернусь, мы обязательно во что-нибудь поиграем. — и хотя девочка немного погрустнела, но все же кивнула. Лина же спросила, куда бы она хотела съездить в следующие выходные. И малышка снова заулыбалась, представляя следующие выходные. И только слушая её фантазии, поняла, что уже смирилась с пребыванием здесь ещё на одну неделю. Выругавшись про себя, Лина задумалась: а вдруг Диме хватит и парочку ночей? И она ему надоест? Что ж тогда папаше отдуваться придется одному. Жигунов не понял, что мелькнуло в глазах девушки, но уже через секунду было вполне очевидное злорадство.