Женщина, что была пониже ростом, пухленькая брюнетка, одарила его наглой улыбкой, пока ее подруга разговаривала с клерком. Но именно от подруги у Гарри захватило дух. Хотя нет, просто от холода и быстрой ходьбы. Никакая райская птица не способна отвлечь его от дела, подтолкнуть к неразумному поступку. Тем не менее одетая в черное дама была сногсшибательна. Может, цвет ее платья и был несколько траурный, но только не покрой. Под черным бархатом прорисовывалась красивая стройная фигурка. Однако бархат не мог сравниться с мягкостью ее кожи. Гарри не видел ее глаз, но заметил блеск волос цвета черного дерева под шляпкой из черных гофрированных кружев, украшенной черным пером и державшейся на голове с помощью ярко-голубой ленты. Стиль, грация, красота — и все это в одной женщине. Черт побери, даже собака ей под стать.

Гарри искренне восхитился и длинноногим, коротко подстриженным черным пуделем в голубом ошейнике. Пытливо и умно посмотрев на Гарри, он вильнул один раз хвостом с кисточкой на конце. Женщина же совершенно не обращала на него внимания и, наклонившись к молодому человеку в очках, внимательно слушала, что он ей говорил.

Сев на жесткую скамью и ожидая своей очереди, Гарри любовался ее профилем и великолепной грудью. Нет, сказал он себе, это неприлично, к тому же его могут не за того принять. Он здесь, чтобы получить необходимые сведения, а не ради интрижки с девицей, сдающей карты в игорном клубе.

Встав, Гарри подошел к стене, чтобы изучить портрет и прочесть сообщение о награде за сведения о пропавшей сестре Джека Эндикотта. Вот кто настоящая леди, невольно подумал он, глядя на ангельские глаза портрета, безмятежную улыбку, прямую осанку, спокойные черты лица. Наверняка леди Шарлотта (либо ее мать, либо кузина, послужившие моделью для изображения пропавшей девочки, теперь уже выросшей), не стала бы ругаться, тем более по-французски.

— Черт побери!

Гарри поморщился, услышав выражение, модное сейчас у лондонских честолюбцев.


«Черт побери» вырвалось невольно. Куини не собиралась ругаться, тем более в присутствии джентльмена. Разумеется, она заметила вошедшего. Да и как она могла не заметить, если вместе с его приходом в комнату ворвался холодный ветер? К тому же у него были впечатляющие габариты и приятная внешность. Это не лондонский бездельник, зашедший проиграть состояние, или разорившийся прошлой ночью игрок.

Куини повернулась к нему спиной, пытаясь не обращать внимания на то, как Хеллен улыбается джентльмену. Ей сейчас не до того, чтобы думать о причинах, которые привели незнакомца утром в «Красное и черное». У нее самой полно важных дел, надежд и планов, весьма портивших ей настроение.

Кроме того, ее больше привлекала французская легкость, чем угрюмый британский стоицизм. Итак, она выругалась, покраснела и закрыла пальцами рот. Какая досада! Теперь молодой человек, сидящий в этой комнате за столом, подумал, что она всего лишь проститутка, и одному Богу известно, что подумал о ней этот симпатичный джентльмен.

С тех пор как она вернулась из Франции, удача не сопутствовала ей, хотя она прилагала все усилия и была отлично подготовлена. Коли на то пошло, надежды на Париж тоже не сбылись. То ли слишком завышены были ее требования, то ли безрассудство слишком велико.

О, приложив не так много сил и изменив имя, она сумела получить место у известного кутюрье месье Готема, который одевал богатых женщин — новую аристократию Франции. Впечатленный ее эскизами и страстным желанием учиться, месье охотно позволил Куини посещать его студию и швейную мастерскую. Затем, поняв, что она может взять на себя повседневные заботы, мешавшие его творческому вдохновению, мэтр охотно позволил ей управлять всеми его делами, пока сам он занимался любовью с красивыми заказчицами. Единственное, к чему он вообще не имел охоты, — это платить Куини. Месье полагал, что она должна быть благодарна, что он позволяет учиться бесплатно и даже не берет за свои уроки той платы, которую требует с других учениц.

Но поскольку желания водиться с неизвестной модисткой, которая не имела других рекомендаций, кроме собственных эскизов, ни у кого не возникло, то Куини согласилась на предложение месье и осталась у него. Помимо этого, она выучилась искусно владеть иголкой и ножницами, одновременно пополнив свой лексический запас французскими выражениями.

Ее домашний учитель пришел бы в ужас. Молли гордилась бы ею.

Куини стала искать защитника — и нашла собаку. Правда, она лучше разбиралась в мужчинах и выбранной профессии, а не в собаках, но кузен хозяйки, у которой она снимала жилье, заботился о псарнях сбежавших аристократов. Когда те, пережившие войну и террор, вернулись во Францию, то уже не могли знать, сколько пометов родилось за время их отсутствия. Так Куини стала хозяйкой благородного пса и назвала его Парфе — совершенство.

Воспитанный, хорошо выдрессированный черный королевский пудель редко отходил от хозяйки. Он терпеливо слушал ее, когда она рассказывала о своих планах и делилась своими сомнениями, в ответ на ее страхи лизал руку или щеку. Он действительно был идеальным компаньоном, в отличие от непонятливых людей. Однажды узнав, кто его кормит, кому он обязан свободой от маленькой клетки и переполненной собачьей площадки, он стал ее преданным другом и защитником. Любой мог подойти к нему или его хозяйке, но если кто-то позволял себе встать между ними, то в сильной, тщательно воспитанной и обученной благородной собаке просыпались инстинкты ее волчьих предков.

Месье Готем засмеялся и оставил Куини в покое. Швейное искусство талантливой ученицы было важнее, чем кратковременное удовлетворение похоти, а пудель значил для нее намного больше, чем желание месье.

Она с удовольствием работала с главной портнихой месье, изучала новые приемы, обретая уверенность в собственном чувстве стиля. Она взрослела, готовилась стать личностью, а не пешкой в чужой игре, не чьим-то приемышем и не жертвой. Когда она научится всему, чему сможет, то вернется домой и начнет новую жизнь.

Так Куини представляла себе будущее.

Пока месье не стал одевать своих клиентев в наряды по созданным ею эскизам.

Когда она указала ему на это, последовали проклятия, слезы, гневные тирады. Месье обезумел от бешенства. Да как она могла себе такое вообразить! Будто один из жалких фасонов его ученицы способен привлечь внимание самого знатного клиента?

Можно подумать, это не месье украл эскиз модели из ее папки. Вместе с тремя другими, которые появились (конечно, под его именем) в последнем журнале мод.

Щелканье ножницами, оскал зубов, обещание суда. Куини была непреклонна.

В конце концов, француз уступил. Он заплатил ей, конечно, не полную стоимость моделей, но сумму, достаточную для платы за обучение. И напечатал, в журнале ее новое имя, разумеется, под своим, но все же читатели могли его видеть. Эта борьба и победа были, наверное, главным уроком, который она вынесла из поездки во Францию. Этой победой она гордилась.

Теперь можно было возвращаться в Англию, но не под именем Куини Деннис. И не это имя стояло на ее моделях в пяти экземплярах журнала «Ле гран ансамбль», которые она тщательно упаковала. Теперь она мадам Дениз, художник-модельер. Имя она взяла не в честь негодяя Денниса Годфри, который принес столько горя, а в память о Молли, которая всем сердцем любила Куини. «Мадам» — для зрелости и правдоподобия. Фамилию Лекарт она выбрала потому, что в долгу перед семьей Кард, и потому, что она часть их печали.

Перед отъездом Куини безжалостно отрезала свои длинные серебристые волосы, но короткие локоны сделали ее похожей на херувима с картин старых мастеров, и тогда она выкрасила их в черный цвет. Немного сурьмы на бровях и ресницах, немного пудры и румян, красивый страстный мазок вокруг рта — и она выглядит как сбившийся с пути ангел. Молли бы не узнала ее, зато мужчины, увидев, уже не могли забыть.

Она выучила еще один урок — своей власти.


* * *


Теперь Куини вместе с Парфе без дрожи подходила к лондонскому банку, где хранилось неправедно нажитое богатство ее матери. Положив на свой личный счет честно заработанные у месье деньги, она перевела сюда и капитал, до сих пор остававшийся в Манчестере. К удовольствию банковского служащего, который занимался ее делами, одновременно посылая ей любовные намеки.

Куини вообще проигнорировала клерка. Она указала на пожелтевшее объявление:

— Я так понимаю, пропавшую наследницу еще не нашли?

Клерк выпятил грудь, не сводя глаз с Куини.

— Нет. Хотя мы очень стараемся. Все, кто приходит в банк, подвергаются тщательной проверке.

Она это заметила.

— Мерси.

Куини встала, дала команду собаке следовать за ней и вышла из банка прямо перед носом солдата в выцветшей форме, служившего охранником.

Куини уже подыскала себе небольшой магазин на Морнингсайд-драйв с демонстрационным залом и двумя комнатами поменьше, которые отлично подойдут для мастерской и примерочной. Наверху была квартирка с двумя крошечными спальнями и гостиной. Но что еще лучше — у магазина имелся задний дворик для прогулок Парфе.

Когда были готовы ее новые визитные карточки, Куини сразу начала переговоры с владельцами самых популярных женских журналов, по которым лондонские дамы выбирали себе фасоны, ткани и цвета нарядов, чтобы передать заказ модисткам. Если в этих журналах появится имя мадам Дениз, клиенты станут приходить прямо к ней.

Владельцы журналов, сплошь мужчины, никакого интереса к ее работам не проявили, зато охотно заинтересовались самой черноволосой красавицей с собакой под стать. Ведь мадам Дениз была совсем молодой женщиной, хотя уже и французской вдовой, но одетой по последней моде. Свое имя она связывала со знаменитым месье Тотемом… но, видимо, так делала любая парижская красавица. Они с сожалением ей отказали.