Брайсу не нужно об этом знать. Никому не нужно. Это не имеет никакого значения. Я с Брайсом, и он любит меня, и я счастлива с ним, и это самое главное. Произошедшее между мной и Дуайтом не повторится.

У нас осталось не так уж много работы над проектом. Это хорошо. Это значит, что мне больше не придется часто его видеть. Мы будем видеться на физике, но мне необязательно с ним разговаривать. Я уверена, он и сам не захочет разговаривать со мной после случившегося.

Прижимаю палец к губам, а затем заставляю себя встряхнуться.

Раздается звонок, возвещающий об окончании первого урока. Как долго мы пробыли в библиотеке? Сколько времени я проревела?

«Ха, – рассеянно думаю я, – впервые в жизни я прогуляла урок. Полагаю, новая Мэдисон – истинная бунтарка».

Захожу в женскую уборную, расположенную рядом с кабинетом живописи. Обычно сюда мало кто ходит, потому что здесь давно не ремонтировали, и зеркало совсем крошечное. Так и есть: в уборной ни души.

Я вздыхаю с облегчением и бросаю учебники на стойку возле раковины. Наклоняюсь к зеркалу: глаза слегка покраснели, но сильно не опухли, – можно сказать, я просто не выспалась, если кто-нибудь спросит, – но подводка размазалась. Я стираю ее, вынимаю из сумочки пудреницу и накладываю свежий слой пудры, чтобы скрыть пятна на щеках.

Теперь девушка в зеркале спокойна, невозмутима и в полном порядке. Вот так. Идеально. Я снова выпрямляюсь и смотрю на свое отражение. Вспоминаю, как познакомилась с Дуайтом в кофейне «Ланглуа», когда он помог мне настроить телефон. И я разглядывала свое отражение в ложке, думая, как непривычно видеть там себя-незнакомку.

Я считала, что теперь уже с ней познакомилась. Но даже не уверена, что знаю, кто я теперь.

Дверь открывается, и входит девушка, с которой мы вместе посещаем уроки живописи.

– Ой, привет, – тихо говорит она, избегая моего взгляда, но, вероятно, считая себя обязанной поздороваться из вежливости.

– Привет, – так же тихо отвечаю я.

Урок живописи уже начался. Размышляю, какое бы придумать оправдание. Может, стоит пропустить и второй урок, чтобы избежать вопросов. Да. Наверное, так будет лучше.

Девушка выходит из кабинки и моет руки в раковине рядом со мной.

– Ты?.. – Затем она качает головой.

– Что?

– Просто показалось, ты чем-то расстроена, – поясняет она, а потом опускает голову и смотрит в раковину, оттирая с большого пальца пятнышко синей краски, лишь бы не встречаться со мной взглядом.

Тогда до меня доходит: должно быть, я слегка пугаю ее. Я встречаюсь с одним из самых популярных парней в школе, дружу с модной тусовкой, соответственно, и сама считаюсь популярной. И по опыту зная, что никто из модной тусовки в Пайнфорде никогда не общался с теми, кто не входил в их круг, могу догадаться: такие, как она, всегда побаиваются популярных ребят.

Понятия не имею, зачем я ей это говорю, но слова будто выходят помимо моей воли:

– Я запуталась.

– Как и все мы, – горько усмехается девушка.

Еще некоторое время я наблюдаю, как она пытается оттереть синее пятно краски на большом пальце, затем говорю: «Увидимся в классе» – и ухожу, чтобы успеть на вторую половину урока живописи.

Глава 31

– Я в порядке, – говорю я ему, подкрепляя слова улыбкой. – Правда.

– Точно? – Брайс с сомнением хмурит брови. – Тифф и Мелисса сказали, что перед уроками ты вела себя как-то странно. Они сказали, ты выбежала из кабинета ни с того ни с сего.

– Мне нужно было поговорить с тренером. По поводу тренировок по легкой атлетике.

Брайс все еще не верит мне – это написано у него на лице. Но я твердо решила убедить его. Уже выбросила из головы утреннее происшествие. Сообразила, что если достаточно долго притворяться, что ничего не было, то в конце концов сама обо всем забуду. Знаю, надеяться на это бессмысленно, но лучше так, чем вообще никак.

– Честно.

– Ты ведь знаешь, что всегда можешь доверить мне свои проблемы, да? – Брайс касается моего локтя кончиками пальцев, а затем притягивает меня к себе и прижимает к своему шкафчику. Закрыв глаза, я кладу голову ему на грудь и чувствую, как бьется его сердце. Медленно, равномерно, сильно.

– Знаю, – откликаюсь я и обнимаю его.

– И все равно уверена, что ничего не случилось? Совсем ничего?

– Все в порядке, Брайс, – киваю я, уткнувшись ему в грудь.

– Ладно.

Я не отвечаю, просто обнимаю его чуть крепче, и он целует меня в макушку.

– Итак, я слышал, вы собираетесь завтра пойти по магазинам искать наряды для танцев, – меняет Брайс тему. – Только, девчонки, не опаздывайте на футбольный матч.

– Да, – снова киваю я.

– И ты даже не расскажешь мне о своем платье мечты? – тихонько усмехается он. – Не станешь описывать его во всех невыносимых подробностях?

– А должна?

– Понятия не имею, – снова смеется он. – Честно говоря, лучше не надо. Я все равно мало что пойму.

Я тоже смеюсь.

– Я собираюсь выждать время и посмотреть, кто какой наряд купит и какой мне самой понравится. Нет смысла заранее ожидать чего-то невероятного, а потом разочаровываться.

Брайс снова целует меня в макушку, и я слышу, как из его груди рвется смех.

– Не перестаешь удивлять, Модница.

– В хорошем смысле?

– В самом лучшем, – отвечает Брайс, и по голосу слышно: он улыбается. И тут я ловлю себя на мысли, что тоже улыбаюсь. – Я люблю тебя.

– И я тебя люблю, – говорю я и поднимаю голову, чтобы ответить на его поцелуй.

– Боже, вам пора уединиться! – раздается рядом знакомый голос, мы отстраняемся друг от друга и видим проходящих мимо, смеющихся Адама и Рики. Я слегка краснею, качая головой, пока Брайс отвечает им в том же тоне.


В пятницу утром папа дает мне свою кредитную карту с просьбой не транжирить деньги и не покупать слишком короткое платье.

– Не волнуйся, – заверяю я его, – мы с девочками договорились надеть только длинные.

– Хорошо. – Он быстро кивает, а потом расплывается в улыбке. – Мы с мамой очень рады за тебя, Дайс, ты же знаешь? Рады, что ты нашла новых друзей, ходишь на танцы и по магазинам, и этот Брайс кажется очень хорошим парнем.

– Так и есть, – соглашаюсь я и улыбаюсь: не из-за самих папиных слов, а из-за их смысла. В прошлом мне порой казалось: родители хотят видеть меня копией Дженны; но я знаю, это не так, не совсем так. Особенно когда они говорят такие слова. Отец не произнес: «Ты такая же, как Дженна» или «Ты становишься такой же, как Дженна». Просто порадовался, что мне здесь хорошо, я нашла друзей. Что я живу полноценно своей жизнью. И это заставляет меня улыбаться всю дорогу до школы.

День пролетает довольно быстро. Его не портит даже урок физики, – доктор Андерсон заболел, и занятие отменили, а это значит, что мне не придется встречаться с Дуайтом, и это здорово. Я в прекрасном настроении.

– Кто-то выглядит счастливым, – со смехом замечает Саммер, когда мы забираемся в машину Тиффани.

– Что с тобой вчера было, Мэдисон? – спрашивает Мелисса.

– Наверное, гормоны, – пожимаю я плечами. – Сама не знаю. Простите.

– Не извиняйся, глупышка! – смеется она. – Мы просто волновались за тебя, вот и все.

Я улыбаюсь, и Мелисса улыбается мне в ответ.

– Мы должны вернуться обратно к половине шестого, – сообщает Тиффани. – Таким образом, у нас есть три часа на шопинг. И в основном сегодня мы идем просто посмотреть. Обувь и аксессуары тоже могут подождать. На уроке испанского я уже разработала наш план действий. Думаю, если мы начнем с маленьких бутиков, расположенных в дальней части, на верхнем этаже…

Я перестаю ее слушать и смотрю в окно. Из головы практически вылетели все мысли о сегодняшней игре, о том, что все только и ждут бала, и о произошедшем вчера между мной и Дуайтом…

Нет, нет, нет! Перестань думать об этом! Я запрещаю себе мысленно возвращаться к тому утру.

– Не могу поверить, неужели никто из вас не составит мне компанию на сегодняшней игре? – говорю я, бросая на девчонок фальшивый, утрированный взгляд осуждения.

– Вот что бывает, когда отказываешься вступать в группу поддержки, Мэдисон… – вздыхает Саммер. Но потом добавляет со смехом: – Но ты можешь взять с собой Рики – он не участвует в матче. И другие придут тоже. Тебе не придется скучать одной.

– О, и не забудь, после матча будет вечеринка в доме Лиама Кеннеди.

Лиам играет в футбольной команде, и я не стала придавать матчу особого значения, разве что подобрала наряд – простую белую юбку до колен и красную майку с парой оборок. Цвета школы Мидсоммер и команды «Хаундс». Мне показалось, этого достаточно.

Вскоре мы оказываемся в торговом центре. Заглядываем в Subway, чтобы перекусить сэндвичами, прежде чем отправляться искать платья по тщательно разработанному Тиффани плану действий.

Первый же магазин, куда мы зашли, мне совершенно не знаком; он довольно большой, и, едва попав под поток воздуха из кондиционеров, я понимаю, что мы проведем тут некоторое время.

Девчонки тут же разбегаются и вскрикивают каждый раз, когда видят очередное платье, воодушевленные и оживленные сильнее обычного, – а это о чем-то говорит.

Однако я медлю в дверях. Медленно поворачивая голову из стороны в сторону, оцениваю ситуацию: фиолетовые платья, платья с цветочным узором, замысловатые блестящие платья с оборками, розовые платья, короткие платья, длинные платья – все они размещены в каком-то порядке, но на первый взгляд просто перемешаны… Это лабиринт, и я не знаю, с чего начать.