– Я познакомилась с ним перед пляжной вечеринкой. И его поставили со мной в пару по физике.

– А-а.

– А ты что-то имеешь против?

– Что? Нет, нет! – поспешно восклицает Брайс с широко распахнутыми глазами. – Я не это имел в виду. Мне просто стало интересно, поскольку, знаешь, он такой… типа «ботан».

– И что?

– Да ничего плохого, – пожимает он плечами. – Он просто… ну, неудачник.

– Мне так не показалось.

Живот скручивает; мне следует защищать Дуайта, но я слишком боюсь настроить против себя Брайса – и всех остальных. Я съеживаюсь при мысли о том, какой поверхностной стала.

– Что-то мне подсказывает: тебе глубоко плевать, как все вокруг отнесутся к дружбе популярной новенькой и «ботана».

Я пожимаю плечами, избегая ответа на вопрос. Черт возьми, нет, мне не все равно. Но если он думает иначе, спорить не стану.

Он улыбается еще шире и усмехается сам себе.

– Видишь, вот о чем я говорил раньше. Ты интересная.

– Ты хотел сказать «странная», – бормочу я и тут же захлопываю рот – неужели я действительно это сказала?

Брайс услышал меня, но смеется, восприняв мои слова как шутку.

– Нет, это слово точно тебе не подходит. Красивая. Загадочная. Смешная.

Я краснею – ничего не могу с собой поделать. Закусываю губу, словно в попытке сдержать улыбку, и опускаю голову, чтобы скрыть румянец. Потом вспоминаю – ах да, за волосами больше не спрячешься. Смеюсь:

– Это ты так кокетничаешь на первом свидании?

– Зависит кое от чего, – откликается он.

– От чего же?

– Получилось ли?

– Да, определенно получилось, – хихикаю я.

Брайс с уверенной улыбкой откидывается на спинку сиденья.

– Хорошо.

Остаток ужина мы проводим, обсуждая самые разные темы. Каким-то чудом мне удается не разболтать слишком многого о своей жизни до переезда во Флориду.

И разговор получается не таким уж неловким и натянутым, как я опасалась. На самом деле, он приятный. Я смеюсь, и улыбаюсь, и, даже если порой теряюсь, что ответить, в целом отлично провожу время.

Брайс в конце концов сдается, когда я настаиваю на оплате своей половины счета. Правда, чтобы убедить его, требуется некоторое время; сначала он даже не позволял мне оставить чаевые.

Он привозит меня домой примерно за четверть часа до крайнего срока возвращения.

Только он не паркуется прямо перед домом, а выбирает место через два или три дома дальше по улице. Известно, что последует: прощальный поцелуй в конце первого свидания. Возможно, я не очень хорошо разбираюсь в правилах свиданий и парнях, но видела достаточно фильмов и читала достаточно книг и журналов, чтобы понимать такое.

И я его не виню. Бьюсь об заклад, мои родители – хорошо, в частности моя мама – будут выглядывать из окна, проверяя, не я ли это подъехала.

– Сегодня был замечательный вечер, – говорю я Брайсу, отстегивая ремень безопасности. – Спасибо.

– Не за что, – отвечает он. Должно быть, от этой улыбки у девчонок в животе порхают бабочки. У меня точно порхают. – Мне тоже все понравилось.

Мгновение кажется бесконечным; я жду, затаив дыхание, поцелует он меня или нет. Не хочу тянуться к нему первой, чтобы не выглядеть глупо. Затем Брайс наклоняется и нежно прижимается своими губами к моим. Я отвечаю на поцелуй и внезапно чувствую легкость и тепло внутри. Мы одновременно прерываем поцелуй, но Брайс не отстраняется; его лоб прижимается к моему, дыхание смешивается с моим.

– Я согласилась, потому что ты был добр ко мне, – шепчу я.

– Что? – так же тихо переспрашивает он.

– Ты хотел знать, почему я согласилась. Я согласилась, потому что ты был добр ко мне, хотя мы едва познакомились.

Некоторое время Брайс молчит. Сердце семь раз тяжело трепыхается в моей груди, прежде чем он откликается: поднимает руку и приближает мое лицо к своему, чтобы снова поцеловать.

– Мэдисон, – выдыхает он мне в губы, – я очень рад, что ты согласилась.

Глава 17

На следующий день Брайс поджидает меня сразу после первого урока у дверей кабинета мировой истории. Сначала мне кажется, что он пришел к учителю или еще зачем-то, поэтому я здороваюсь, улыбаюсь и иду мимо.

– Эй, не спеши так, – смеется он, пробегая пару шагов, чтобы догнать меня. – Я жду тебя возле кабинета, а ты уходишь?

Я смеюсь, но затем притормаживаю, когда до меня доходит смысл сказанного:

– Ты ждал меня?

– Ну да.

– Ой. – Я лучезарно улыбаюсь ему. – Спасибо.

– Какой у тебя следующий урок?

– Живопись и фотография, – отвечаю я. – А у тебя?

– Английская литература, – вздыхает он без особого энтузиазма и закатывает глаза. – Скажи мне, почему «Над пропастью во ржи» такая замечательная книга?

– Она не такая уж плохая, – ухмыляюсь ему я. – Мы проходили ее в прошлом году, в моей прежней школе. Мне понравилось. Особенно вся эта история с Холденом и его шляпой…

– Она не такая уж плохая? – Брайс приподнимает бровь. – Она отстойная.

– Думай как хочешь, – пожимаю я плечами. – Каждому свое. Я утверждаю, что это одно из лучших произведений, когда-либо украшавших мою книжную полку.

Он смеется, и мы сворачиваем за угол, попадая в шумный главный коридор. Обычно я проталкиваюсь сквозь толпу, но теперь, кажется, все расступаются перед Брайсом, как воды Красного моря. Словно он расчищает себе путь при помощи некоего силового поля.

Добравшись наконец до кабинета живописи, я не сразу прохожу внутрь вместе с одноклассниками. Поворачиваюсь, собираясь попрощаться с Брайсом, и в этот момент вижу позади него Картера. Я улыбаюсь ему, и он отвечает мне тем же, но быстро прекращает, когда Брайс поворачивается, чтобы посмотреть, кто привлек мое внимание. Картер опускает голову и больше не поднимает взгляд на меня.

На мгновение я застываю на месте, глядя на Картера и чувствуя себя потрясенной и немного обиженной. Что с ним такое?

Мысленно встряхиваюсь, когда он входит в класс, и поворачиваюсь к Брайсу.

– Ну, спасибо. За то, что проводил до кабинета, я имею в виду. Кхм. Да. – Я замолкаю, дабы снова не заикаться и не мямлить, и вместо этого натягиваю улыбку.

– Не за что. Увидимся позже.

– Хорошо.

Он целует меня в щеку, а потом идет по коридору к своему кабинету английского.

Я вхожу в кабинет живописи и ощущаю направленные на себя взгляды. А еще слышу шепот – достаточно громкий, чтобы можно было разобрать:

– Они встречаются?

– Я слышала, они не по-детски зажигали в пятницу на вечеринке у Тиффани. Джейн мне все рассказала.

– Она здесь сколько всего, неделю? И уже встречается с ним?

– Я так завидую – он очень сексуальный.

– …разве нет? Я имею в виду, просто глянь на этот пирсинг в носу. Так мерзко.

Я глубоко дышу и стискиваю челюсти. Они говорят обо мне только из-за Брайса. Пусть судят меня за это сколько угодно – всего лишь несколько глупых слухов, ерунда. Важно то, что у меня есть друзья, и они только рады видеть меня с Брайсом. Более того, я счастлива. И поэтому сплетники могут продолжать в свое удовольствие; все равно это ничего не значит.

Я уверена, что к концу дня о нас с Брайсом узнает вся школа. Новости здесь распространяются быстро. Но, по крайней мере, это не такие уж плохие новости… Вообще-то, я думаю, это чертовски хорошая новость.

Поэтому я поднимаю подбородок, вместо того чтобы смотреть в пол. Иду к своему обычному месту рядом с Картером и занимаю его, притворившись, что совершенно не замечаю шепота.

– Привет, – улыбаюсь Картеру.

– Значит, ты и Хиггинс, да?

– Похоже на то. – Я пожимаю одним плечом, потом другим.

– И как давно?

– Э-э… – Я прочищаю горло. – С вечеринки у Тиффани? Тогда мы все играли в «Правду или вызов», а потом…

– А-а, в «Правду или вызов». – Картер с пониманием кивает и смотрит мне прямо в глаза. – Все ясно.

– Но мы только целовались, – торопливо сообщаю я, специально повысив голос на тот случай, если до него дошли слухи, что мы с Брайсом переспали. Такой репутации мне не нужно. – Еще вчера вечером мы сходили в кино и…

– И жили долго и счастливо, – заканчивает он за меня с кривой улыбкой.

– О да, конечно, – смеюсь я. – Уже планируем свадьбу и все такое. Хочешь взглянуть на результаты УЗИ нашего ребенка?

Картер смеется, и я вижу, как он расслабляется.

– Ты все никак не привыкнешь, что я общаюсь с тобой и дружу с ними, да?

Я должна произнести это: именно поэтому Картер иногда испытывает неловкость рядом со мной; поэтому, увидев Брайса, он притворился, что меня не замечает.

Выражение его лица и довольно долгое молчание лишь подтверждают мою правоту.

– Это глупо. Ты просто ведешь себя глупо.

– Ты очень прямолинейный человек, не так ли? – смеется он.

– Извини, я не хотела тебя обидеть…

– Да нет, я не обиделся. Скорее констатировал факт. Хорошо, что ты считаешь возможным общаться с людьми самого разного положения в обществе. Хотя, я думаю, сейчас ты вступила в серьезную конкуренцию с Тиффани. Когда встречаешься с самым популярным парнем в школе, то и сама становишься популярной.

– Может быть, – смеюсь я.

А затем Картер произносит:

– Ты нравишься Дуайту.

Я ничего не говорю – только хмурю брови и склоняю голову набок, вопросительно глядя на него.