– Все уезжают от нас, – грустно вздохнул парень на конторке, завидев нас с Игорем, возвращающихся из ресторана. – После этого случая с электричеством просто как поветрие какое-то. И худенький этот съехал, двух суток не прожил, и старик по соседству с вами уезжать собирается. Теперь вот вы…

– Не расстраивайтесь так, – сочувственно кивнула я. – Одни уедут, другие приедут. А я лично собираюсь отчалить уже сегодня. Муж останется здесь собирать вещи, а я сегодня уже перебираюсь в наше гнездышко. Просто не терпится наконец-то пожить в своей квартире.

– Завидую, – томно взглянул мне в лицо спортивный парень. – А я вот все живу с родителями, на свою неизвестно когда накоплю.

Поскольку Столетов дал согласие, то наш план, до этой минуты бывший все-таки в большой степени теоретическим построением, в самое ближайшее время должен был перейти в практическую плоскость. Нужно было торопиться.

Переезд моего клиента планировался на завтрашнее утро, а значит, заряжать оборудование на новое место жительства нужно было сегодня ночью, и мне необходима была свобода для маневра. Странно бы выглядело, если бы молодая жена часа в три ночи покинула номер своего молодого мужа и исчезла в неизвестном направлении. В то же время нельзя было совсем уж бросать стариков на произвол судьбы, не оставив рядом с ними никого. Поэтому я придумала легенду о постепенном переезде, на последнюю ночь проживания в «цитадели» передав охранные функции в руки Игоря.

Пока я буду обустраивать новое «гнездышко», хотя и вовсе не в собственной квартире, готовой после ремонта, он должен будет присматривать за стариками и следить, чтобы сверхактивный Милютин не сбил осторожного Столетова с правильного пути.


Собрав небольшую спортивную сумку, долженствующую продемонстрировать, что я ухожу «с вещами», я, пользуясь последней возможностью, сделала еще пару звонков с телефона Игоря.

Нужно было подтвердить Борису, что все планы в силе, и договориться о встрече. Учитывая, что собственным телефоном я пока пользоваться не могу, другого подходящего момента могло не представиться.


– В три часа возле гостиницы. Идет? – коротко и по-деловому уточнила я.

– В три утра?

– В три ночи.

– Ладно.

– Что там с машиной? Дадут нам ее?

– Договорился до следующего утра. Сегодня в двенадцать смогу забрать и на следующий день в шесть должен поставить на место.

– Нормально. Не думаю, что они будут долго выжидать. Слишком большой соблазн. Думаю, клюнут.

– Ладно, до встречи.

– Еще кое-что. В любой гостинице кроме администраторов существует еще много разных людей, работающих не только днем. Если мы просто так явимся туда ставить камеры и нас кто-то заметит, это вызовет толки. А оно нам совершенно не нужно. Ты сможешь позвонить своему Ивану и договориться, чтобы он предупредил того, кто будет сегодня ночью дежурить, что в три часа должен подъехать новый постоялец? Точнее – постоялица.

– Ты?

– Ну да. Въезжать мне туда все равно нужно, а так мы получим вполне естественное объяснение своим ночным маневрам. Ты придешь со мной как сопровождающий, поможешь принести тяжелую сумку и потом уйдешь деликатно. Думаю, прицепить несколько камер – не много времени займет.

– Хорошо, я позвоню. Иван Николаевич – вполне адекватный тип, ты сама видела. Проблем не должно возникнуть.

– Тогда и в самом деле – до встречи.


Сделав все предварительные шаги, необходимые для осуществления наших новых планов, я решила, что пришла пора уделить немного времени и себе лично.

Тетя Мила, не видевшая меня уже несколько дней, не имевшая возможности связаться со мной по телефону и не представлявшая, где я нахожусь и что со мной происходит, наверняка беспокоилась, и мне просто необходимо было с ней повидаться.

Кроме того, в креативной внешности рыжей бестии, столь успешно способствовавшей моим делам в последние несколько дней, уже не было необходимости, и я могла некоторое время побыть самой собой. Но после этого из соображений конспирации я планировала снова преобразиться. Рыжая после всех происшествий в ресторане и ночью в гостинице наверняка была уже засвечена. Увидев ту же самую девушку на новом месте дислокации своей жертвы, бандиты наверняка заподозрят неладное. Явиться же в собственном обличье вообще означало сдать себя со всеми потрохами.

Поэтому в ближайших планах моих было отмывание от существующего облика и визит к тете, а в планах стратегических – тайное исчезновение под покровом ночи из родного дома и приобретение облика нового.


– Ну что, Игорек, успешного тебе дежурства. Завтра со свежими силами к новым вершинам, – прощаясь с «любимым», напутствовала я.

– А завтра мы тоже – счастливые молодожены?

– Боюсь, что уже нет. В этот раз мы не должны проколоться, поэтому нужно будет обеспечить полный контроль всех путей. Каждая боевая единица будет на счету, тем более такая эффективная и профессиональная, как ты. Сама я буду действовать непосредственно на месте, следить из номера, а тебе, по всей видимости, представится эксклюзивная возможность поработать в поле. Если они снова каким-то невероятным образом выскользнут из моих цепких рук, нельзя дать им уйти. Так что подготовь машину и подумай, где тебе лучше встать, чтобы иметь возможность выдвинуться сразу во всех направлениях. Борис, я думаю, будет на сей раз выступать в роли координатора, его место – на этой эксклюзивной мобильной станции. А все, что касается конкретных действий, ложится на наши с тобой мужественные плечи.

– Ты сама-то на чем приедешь?

– Хороший вопрос. Брать «фольк» пока рановато, хотя, честно тебе скажу, соскучилась по нему страшно. А других вариантов как-то у меня и нет. Не иначе, придется догонять на такси.

– Поговори с Борей, он придумает что-нибудь. «Четырнадцатая» эта тоже не его, взял у кого-то напрокат. Может, и тебе что подыщет.

– Ладно, сориентируюсь. Ты, главное, клиента мне убереги до завтра. Глаз не спускай. И Сергею Вадимовичу своему воли не давай. А то сам знаешь…

– Да знаю. Только как спорить-то с ним? Он старший. Во всех смыслах.

– А ты не спорь. Исподволь действуй, неявно. И главное – из номера не отпускай их ни на шаг. Хоть пожар, хоть наводнение, хоть землетрясение. Выйти могут только завтра утром, когда Столетов будет переезжать. Скажи, что это мое строжайшее требование, и если оно не будет выполнено, вся вина за испорченное здоровье друга ляжет на него.

– Есть, товарищ командир!

Проинструктировав Игоря и нежно распрощавшись с погрустневшим парнем за конторкой, я вышла из гостиницы и вызвала такси.

После напряжения последних дней больше всего хотелось нырнуть в ванну, расслабиться и хоть на полчаса позабыть о клиентах, о конкурентах, о смертельных опасностях и дальновидных стратегиях.

Войдя в свой подъезд, я достала из сумочки упаковку влажных салфеток и, пешком поднимаясь по лестнице, постепенно стирала с лица чуждую внешность. Перед входной дверью в качестве завершающего штриха сорвала надоевший парик и нажала кнопку звонка.

– Евгения! – приветствовал меня возмущенный вопль. – Что ты делаешь со мной?! Ни слуху ни духу несколько дней! Не позвонить, не зайти! Как так можно?!

– Тетушка, ну извини, – нежно целуя ее в щечку, вздыхала я. – Ты ведь знаешь, такая работа. Ни минуты не было свободной. Вот и сейчас я совсем ненадолго, приму ванну, отдохну немного и…

– Нет, ты просто невыносима! Ты смерти моей хочешь! Я тут волнуюсь, переживаю, не сплю ночей…

– Не нужно переживать, тетушка. Вот разберусь с этим делом и тогда уж… Тогда неделями буду дома сидеть, сама меня выгонять начнешь.

– Да уж, будешь ты сидеть. Дождешься от тебя! А на голове-то что… да и сама, – как будто только что прозрев, удивилась тетя. – Что это ты, будто с помойки. Откуда? Почему в таком виде?

– А что с моим видом? – состроив лицо невинного младенца, спросила я. – Нормальный вид. Обычные трудовые будни.

– И на лице, что это на лице у тебя? Вы что там, с Игорем, в лесах, что ли, охотились? Перемазана вся, как будто раскраску маскировочную смывала. Иди-ка ты действительно лучше в ванную. А я пока разогрею тут… Представляю, как ты питалась все это время.


Войдя в ванную и посмотревшись в зеркало, я подумала, что маскировочную раскраску и впрямь нужно было смывать перед каким-нибудь отражающим предметом. Влажные салфетки оказались не слишком эффективным средством снятия грима. По всему лицу у меня шли хотя и не слишком яркие, но все же довольно заметные разноцветные полосы в виде остаточных следов грима, помады и теней.

Включив воду и напустив пены, я с чувством непередаваемого блаженства погрузилась в теплую влагу и следующие двадцать минут пребывала в счастливой отрешенности от всего, готовая поверить, что и впрямь есть в этом мире такие места, где не существует печали и воздыхания.

Но вскоре из кухни послышался призывный клич тетушки, уже подогревшей для меня свои эксклюзивные блюда. С чувством легкого сожаления о столь кратковременном счастье я передислоцировалась за обеденный стол.

– Как там у вас с Игорем, ты все не расскажешь, – завела тетушка свою обычную песнь, едва лишь я успела проглотить первый кусок.

– Мы редко видимся, – понимая, что пора уже положить конец этому настойчивому сватовству, исподволь начала я. – У него свои дела, у меня свои…

– Да? Хм… – На лице тети Милы появилось подозрительно-проницательное выражение, и в глазах засветилась лукавинка. – А не виной ли здесь тот приятный молодой человек, что приходил недавно? Вот как раз когда ты исчезла. Он, кстати, принес твой телефон, возьми там, на тумбочке. Я еще подумала, как же вы теперь будете созваниваться с Игорем, а потом подумала…

Вполне согласная с тетушкой в том, что Борис – человек во всех отношениях приятный, я все-таки не была готова к немедленному новому сватовству и со всей решимостью собиралась возразить, но сбить мою тетю, если в голову ее запала какая-то новая гениальная идея, было не так-то просто.