Но гул голосов не дал мне договорить.

– Уважаемые жильцы! Я прошу вас, – пытался перекричать истеричные охи и ахи снова вернувшийся сюда Николай. На сей раз все было тщетно.

Топот и крики, перемещения с места на место в условиях нулевой видимости заставили меня предположить худшее. Думая, что для обеспечения безопасности нам, вполне возможно, придется вскоре покинуть номер, я приоткрыла дверь.

Уже очень скоро я поняла, что в этом-то и заключалась моя главная ошибка в тот вечер. Но сейчас, слыша отовсюду вопли, обоняя тревожащие запахи и практически ничего не видя, я думала, что неподвижно сидеть в закрытом помещении в подобной ситуации – не лучшая стратегия.

В образовавшийся проем моментально повалил дым, видимость нисколько не улучшилась, а крики теперь раздавались как будто над самым ухом.

– …Ира, где документы? Бери и идем отсюда. Да быстрее, что ты копаешься, еще не хватало тут заживо сгореть…

– …Фу, как воняет, это, наверное, с проводкой что-то, поэтому и нет света…

– …мама, мама, мне страшно!

Не слишком интенсивное освещение от окна позволяло увидеть только толкотню тел и то и дело мелькавшие то там, то здесь испуганные лица. Ни пламени, ни каких-либо внятных источников задымления я пока не наблюдала. Велев старикам оставаться на месте и никому, кроме меня, не открывать дверь, я вклинилась в суетящуюся толпу, выдвинувшись в том направлении, откуда, судя по усиливающейся густоте, исходил дым.

Направление это уводило в глубь коридора, и пока я продиралась сквозь движущиеся в прямо противоположном направлении тела, кто-то принес фонарь, и стало лучше видно.

Теперь я ясно различала, что зловонная волна идет снизу, откуда-то из дальнего угла коридора. Немного ускорившись и активно работая локтями, вскоре я уже поднимала с пола стандартную дымовую шашку.

Очевидно, что вся эта суета и искусственно спровоцированная паника были лишь обманным маневром. Никаких сомнений не оставалось и в том, чей именно.

Поняв, что эвакуироваться нам сейчас никуда не нужно, а, напротив, нужно забаррикадироваться и сидеть в номере до тех пор, пока не прекратится вся эта бессмысленная суматоха, я со всей быстротой, возможной в переполненном коридоре, рванула обратно в номер.

Но увы, он был уже пуст.

Легко открыв дверь, уже не защищенную устройством, считывающим отпечаток пальца, я как вихрь ворвалась в номер. Распахнула все имеющиеся там двери и заглянула даже под кровать, но стариков не было нигде.

– Чертов скаут! – в ярости сквозь зубы цедила я, догадываясь, что инициатива и на сей раз принадлежит Милютину. – Вот где мне теперь их искать…

Втайне надеясь, что в такой суматохе не только я, но и бандиты не скоро обнаружат того, кто им нужен, я снова вернулась в коридор и теперь уже медленно, внимательно оглядываясь по сторонам, начала двигаться в направлении выхода, куда, как мне казалось, должен был направиться каждый, желающий уйти от пожара.

Но, пройдя его весь и добравшись до выхода на лестничную площадку, я так никого и не обнаружила. Уже собираясь приступить с расспросами к спортивному парню с ресепшена, держащему фонарь, я вдруг услышала разносящийся далеко окрест знакомый голос:

– Игнат! Игнаша! Где ты? Отзовись!

Голос раздавался за спиной, и, оглянувшись, я увидела выходящего из сумеречных глубин коридора Милютина, растерянного и беспокойно оглядывающегося.

– Сергей Вадимович! – ринулась я навстречу. – Ну где же вы?! Я ведь сказала сидеть в номере и без меня ничего не предпринимать.

– О! Женя! Наконец хоть кто-то, – как всегда, слыша только самого себя, отвечал Милютин. – А то я уже прямо совсем…

– Где Игнат Семенович?

– Сам бы хотел узнать! Зову, зову его… Мы как вышли…

– Да зачем же вы вышли?! Я ведь сказала сидеть в номере и…

– Да как же было не выйти?! Кругом крик, дымом воняет. Вас нет. Мы подумали, загоримся сейчас тут синим пламенем, да и…

– Ясно. Давно вы потерялись с ним?

– Да практически сразу. Я как вышел, двух шагов сделать не успел – со всех сторон навалились. Затолкали, затоптали. Обернулся, смотрю – Игната нигде нет. Подумал, что он в этой толпе опередил меня, к выходу пошел, мы с ним так договаривались, ну и сам тоже пошел. А его и там нет. Я вернулся, стал искать…

Не видя смысла дослушивать эту историю, я уже возвращалась обратно, к комнате 138.

То, что поведал сейчас Милютин, ясно показывало, что нас караулили и за дверью номера следили, что было совсем нетрудно. Если Столетова приняли сразу после выхода в коридор, времени, чтобы разделаться с ним, у бандитов было больше чем достаточно, и я понимала, что должна торопиться.

Единственное, что вселяло некоторую надежду, это то, что в этой цитадели, где все на виду и куда два дюжих амбала прибыли так открыто, они не рискнут совершить явное убийство и попытаются замаскировать его под какой-нибудь бытовой казус. Это, как правило, требует больше времени, чем необходимо, например, для выстрела из револьвера. Старательно отгоняя мысль о том, что время упущено, я с размаху ударила ногой в дверь номера, где недавно поселился новый постоялец.

Как я и предполагала, оказалось, что дверь эта заперта. Ключа у меня, конечно же, не было, но и замысловатый запор, заточенный на отпечаток пальца, дверь эту больше не запирал. Не сомневаясь в успехе, я настойчиво долбила то левой, то правой в самую середину аккуратно выложенного шпона и по тому месту, где располагался бренькающий замок, пока наконец не треснул косяк и запорный язычок не вылетел из гнезда.

Разумеется, меня, столь недвусмысленно заявившую о своем посещении, здесь уже ждали.

Навстречу, перебивая инерцию моего движения внутрь, откуда-то снизу резко выдвинулась чья-то непрошибаемо-круглая башка и, угодив мне прямехонько в солнечное сплетение и сбив с ног, исчезла в голубой дали вместе со своим владельцем.

Удар был вполне приличный, оловянной башке не помешал даже бронежилет. Скрючившись на полу от боли, я могла лишь наблюдать, как второй номер, дав мне на прощанье хороший пинок в скрещенные для защиты руки, тоже скрылся в сумерках коридора.

Помня, что главная моя задача состоит в том, чтобы обеспечить целость и сохранность клиента, а не в том, чтобы делать за полицию ее работу, я не стала бросаться в погоню. Едва лишь удалось успокоить дыхательную судорогу и встать, бросилась внутрь помещения, в котором обитали бандиты.

В комнате никого не было. Поскольку, кроме нее и санузла, здесь больше не было никаких помещений, я метнулась туда.

Перед ванной, наполненной почти до краев, стоял на коленях Столетов. Голова его безвольно покачивалась в небольших волнах, созданных, по-видимому, торопившимися завершить свое дело бандитами.

– Игнат Семенович! Игнат Семенович! – на всю гостиницу вопила я, за шиворот перетаскивая его из водного на воздушное пространство и что есть силы тормоша, чтобы привести в чувство. – Игнат Семенович, очнитесь!

Но, видимо, дело зашло далеко.

Не замечая никаких признаков жизни, я уложила старика на пол, навалилась на него всем корпусом и надавила ладонями на грудную клетку.

Столетов дернулся, у него как-то автоматически раскрылся рот. Выплюнув фонтанчик воды, он открыл глаза.

Облегченно выдохнув, я стала поднимать его с пола, а он, откашливаясь и хрипя, таращил в пространство обезумевший взор, по-видимому, еще не понимая, на том он свете или на этом.

– Игнат Семенович! Как вы? Все в порядке?

– А? Что? Где? Не знаю… – бессмысленно твердил он, вертя головой.

В этот момент от входной двери послышались звуки шагов. Кто-то входил в номер, и, обернувшись, я выхватила револьвер. Прикрывая корпусом Столетова, я медленно выдвигалась из ванной, но уже через несколько секунд поняла, что стрелять на поражение пока не стоит.

– Евгения! Игнат! – призывно-просяще донеслось до слуха. – Где вы? Отзовитесь…

– Сергей Вадимович! Идите сюда, – решила я не томить нашего друга. – Сюда, в ванную. Мы здесь.

Увидев, в каком состоянии Столетов, Милютин издал горестный крик. После этого еще с полчаса кудахтал, как растревоженная курица, осыпая укоризнами негодяев, посмевших сделать такое с его другом, одаривая всеми возможными сочувственными словами самого этого друга, но почему-то ни словом не упомянув о самом себе, собственно, и явившемся причиной этого досадного казуса.

Если бы старики четко исполняли все, что им велено, и не отклонялись от моих инструкций, очень многих печальных неожиданностей наверняка удалось бы избежать. Но, по-видимому, такова уж была специфика этого моего дела, что не только враги, но и друзья раз от разу подкидывали сюрпризец.

Когда Столетов более-менее пришел в себя и уже мог передвигаться, мы перешли в номер стариков. Ненадолго их оставив, я постучала в свой, чтобы узнать, как там Игорь, но, к удивлению, обнаружила, что и наш номер пусть.

«Хм, странно, – раздумывала я, возвращаясь к старикам. – Куда он мог деться? В номере нет, к моим действиям тоже не подключался».

Между тем беспокойство и паника, вызванные последними событиями, постепенно стихали, шум и беготня в коридоре успокаивались, и вскоре в длинном и прямом, как стрела, помещении снова горели лампы.

– Ну вот, – успокаивающе говорил Милютин. – Вот все и закончилось. Ты ложись, Игнаша. Ложись, отдохни. До утра еще есть пара часиков. Поспи.

– Что ж, Сергей Вадимович, паника, кажется, улеглась. Я, наверное, тоже пойду. Запирайте запоры и отдыхайте. А мне нужно еще выяснить, что там с Игорем. Не пойму, куда он запропастился.

Как бы отвечая на мои слова, раздался стук в дверь, и, как лист перед травой, глазам нашим предстал Игорь.

– Легок на помине, – радостным возгласом встретила его я. – Где пропадал?

– Не поверишь – бандитов ловил.

– Круто. Поймал?

– Почти. Как услышал, что кто-то ногами в дверь молотит совсем рядом, решил, что пора из засады вылезать. Вышел, смотрю – какой-то слон здоровый сквозь толпу к выходу ломится… Я – за ним. Только не очень удачно вышло…