На минуту девушка забыла о своих горестях. Кортни смотрела на сестру Слейда и думала о том, понимала ли Аврора, насколько воодушевляющим и исцеляющим был ее энтузиазм.

Неожиданные слезы навернулись на глаза Кортни.

— Знаешь, Аврора, — заговорила она, называя девушку по имени, — до этой минуты я даже не представляла, как мне не хватало дружбы. Я постараюсь стать тебе настоящим другом. — Кортни улыбнулась сквозь слезы. — Да, я останусь. И, пожалуйста, называй меня Кортни. И я с радостью пойду с тобой на твой маяк.

Вслед за радостью на лице Авроры промелькнуло удивление:

— Слейд говорил тебе о маяке Уиндмута?

— Он не назвал его, а только сказал, что тебя постоянно туда тянет.

— Это все, что он мог тебе сказать. Вернее, это все, что он знает или предпочитает знать, — со вздохом ответила Аврора. — Маяк — это мечта искателя приключений, надежная гавань для странника. Его смотритель, мистер Сколлард, мой самый лучший друг. Он пророк и ясновидец. Все, что бы он ни сказал, имеет свой смысл, конечно, если слушатель настолько умен, чтобы уловить его. Я помню самую первую историю, которую он мне рассказал. Мне было тогда всего пять лет. Он рассказал о контрабандисте, который вез в Англию груду бриллиантов, намереваясь спрятать их в пещере возле Корнуолла. Но он не смог добраться до берега, его корабль налетел на скалы, и бриллианты поглотила морская пучина. Иногда, поздно ночью, можно увидеть, как алмазы сверкают в водах залива. И…

— Хватит, Аврора. — Слейд прислонился к двери, выражение его лица было таким же мрачным, как и его тон. — Я сказал, что ты можешь познакомиться с нашей гостьей, но не утомлять ее. У тебя будет предостаточно времени, чтобы пересказать ей все сказки мистера Сколларда, если она захочет остаться в Пембурне. Ведь только четверть часа с тобой вполне может заставить ее изменить свое решение.

— Совсем наоборот, — возразила Кортни, — это укрепило мое решение. — Она улыбнулась Авроре. — Я с удовольствием послушаю еще и познакомлюсь с мистером Сколлардом.

Радостная улыбка засияла на лице Авроры:

— Повар испечет замечательный торт, когда наступит твой день рождения, и мы возьмем его на маяк. Может, Элеонора тоже к нам присоединится. Да, ты спрашивала, кто она. Элеонора — это виконтесса Стенвик, она живет в Тейнмауте, всего в паре миль отсюда. Она была лучшей подругой моей мамы. Но пусть ее возраст тебя не обманывает, она трепетна, как молоденькая девушка Это с ней я провела в Лондоне всю прошлую неделю. Завтра, когда ты отдохнешь, я расскажу тебе обо всех наших приключениях. Самое главное, я уверена, что Элеонора с радостью примет участие в праздновании твоего дня рождения. Так же как и мистер Сколлард. И кто знает, может, он скажет тебе что-нибудь чудесное о твоем будущем.

Ее будущее.

Кортни почувствовала, как что-то сжалось у нее в груди.

— Пожелай спокойной ночи, Аврора, — твердо произнес Слейд. — Мисс Джонсон устала. Матильда уже направляется сюда, чтобы поменять нашей гостье повязки и принести ей ужин. Потом она должна отдохнуть. А ты навестишь ее завтра.

— Конечно. — Аврора поднялась. — Спи спокойно, Кортни. — Она умолкла, ее легкомысленный настрой исчез. — Боль и горе уйдут. — Она наклонилась и сжала руку Кортни. — И пойми, ты не одинока.

Губы у Кортни задрожали.

— Спасибо, Аврора. Я буду помнить об этом.

Старинные часы пробили полночь.

Слейд налил себе бренди, продолжая без устали расхаживать по кабинету.

Он заперся здесь, стараясь продумать план завтрашней нелегкой встречи с Морлендом.

Но Слейд не мог думать ни о чем другом, кроме Кортни. В ней было что-то такое, что затронуло в его душе неизвестные ему самому струны и заставило их зазвучать. Красота вызывает восхищение, а потом обожание. Здесь скрывалось что-то другое, и он никак не мог этого понять.

Пока он понимал только одно — стремление Кортни как можно скорее встать на ноги, чтобы наказать негодяя, убившего ее отца. Чем больше Слейд размышлял над фактами, тем сильнее убеждался, что этот пират действовал не в одиночку. Где-то был тот, кто заплатил за обладание черным бриллиантом.

Обладание, или возвращение, если судить по извращенному мнению Морленда. Этот опустившийся пьяница никогда не переставал утверждать, что бриллиант по праву должен принадлежать Бенкрофтам. Значит, если он стоял во главе, то ему нужно было не только вернуть богатство, которое сулил черный бриллиант, но и исправить то, что его больной рассудок расценивал как страшную несправедливость, длившуюся шестьдесят лет.

Если, конечно, во главе стоял он. Но кто еще мог оказаться настолько изощренным, чтобы инсценировать похищение Авроры?

Покончив с бренди, Слейд представил себе предстоящую перебранку. Столкновение с Морлендом будет крайне неприятным. Этот слабовольный человек был лжецом и пьяницей, к тому же злым и мстительным, и ненавидел семейство Хантли всеми фибрами души. Ясно, что он будет все отрицать, виновен или нет, и постарается выкинуть Слейда из своего поместья.

Если, конечно, Слейд прибудет без надлежащей экипировки.

Экипировки в форме конкретных доказательств или по крайней мере достаточно веских обвинений, чтобы заставить графа потерять хладнокровие и проговориться.

Запустив руку в волосы, Слейд размышлял над такой перспективой. Ему придется собрать некоторые сведения, прежде чем врываться в дом Морленда и обвинять его в краже, шантаже и косвенно в убийстве. Надо будет навестить нескольких знакомых графа, разузнать, что этот негодяй делал за последнюю пару недель, с кем встречался и где бывал.

Затем Слейд попытается хитростью и уловками заставить Морленда проговориться о пирате, который убил отца Кортни. Так он выяснит его имя и местонахождение, чтобы осуществить месть, к которой стремилась девушка.

Он прекрасно понимал ее чувства.

Страшные события десятилетней давности снова возникли перед глазами Слейда со всеми жуткими подробностями. Тогда все вопросы так и остались без ответа.

Его родители, лежащие в луже крови на мраморном полу. Перепуганные слуги, которые отрицательно качали головами и клялись, что ничего не видели и не слышали. Власти, которые после недели тщетных поисков убийцы пожали плечами и прекратили расследование. И страшное, хотя и недоказанное подозрение, что Хилтон Бенкрофт, сын Джеффри и отец Лоуренса, приказал совершить эту чудовищную казнь, жестоко отомстив Пембурнам.

Господи, как Слейду хотелось добраться до этого негодяя, чтобы узнать правду, выбить ее из него, если понадобится. Но старик умер месяц спустя после продолжительной сердечной болезни.

И правда была похоронена вместе с ним.

Возможно, благодаря Кортни Слейду давался еще один шанс убедиться, что справедливость должна восторжествовать. Завтрашняя поездка это покажет.

Тихо вздохнув, Слейд погасил лампу и отправился спать.

На втором этаже было тихо.

Слейд обогнул лестничную площадку, довольный тем, что Аврора наконец успокоилась и уснула, так же как и все слуги. Он нуждался в уединении, и, к счастью, все в Пембурне были погружены в глубокий сон.

Приглушенный звук, донесшийся до слуха Слейда, опроверг это впечатление, заставив его застыть на месте. Он напряженно прислушивался, подумав, что это могло быть простой игрой его воображения.

Но нет, звук повторился вновь. Кто-то плакал. И судя по тому, откуда доносился звук, это была Кортни.

Все мысли об уединении улетучились. Слейд ускорил шаг и открыл дверь, даже не успев постучать.

В комнате царил полумрак, и только тусклый свет одинокой лампы освещал небольшое пространство. Но и этого было достаточно. Слейд легко различил маленькую фигурку Кортни, сжавшуюся в середине кровати. Девушка захлебывалась от рыданий.

— Кортни? — Он закрыл дверь и быстро подошел к ней.

Она повернула голову и посмотрела на него полными слез глазами.

— Прости меня, — прошептала она. — Я не хотела никого будить.

— Ты и не разбудила. Я еще не спал. — На ее лице отражалось мучительное страдание, и Слейд не раздумывая приподнял ее и прижал к себе.

Кортни потянулась к нему, громко всхлипывая, и прижалась лицом к его рубашке, всем телом содрогаясь от рыданий.

— Тише, тише, это ведь не из-за ран, да?

— Нет.

— Я так и думал. — Он нежно гладил ее по волосам, прикасаясь губами к мягким прядям.

— Это… сон.

Слейд легко мог представить, о ком этот сон.

— Все хорошо, ты уже проснулась.

— Как бы мне хотелось не просыпаться, — сквозь слезы произнесла она. — О Господи, я так стараюсь быть сильной, но не уверена, что смогу это вынести. Я даже не знаю, хочу ли этого. Прости… не хочу показаться наивной. Но я никак не могу взять себя в руки.

— Ты вовсе не наивная. — Он гладил девушку по спине, чувствуя дрожь, сотрясавшую ее тело. — Ты перенесла тяжелый шок, у тебя много ран, и ты едва не лишилась самой жизни. Ты должна дать себе время, чтобы поправиться.

— А вдруг я не поправлюсь?

— Обязательно поправишься.

— Я так не думаю. Мой сон… — Судорожно вздохнув, Кортни подвинулась, посмотрев на Слейда испуганными глазами. — Что ты подумаешь, если я скажу тебе, что, по-моему, мой папа жив, что он не утонул, когда его выбросили за борт? Ты подумаешь, я сошла с ума?

— Я подумаю, что ты очень скорбишь. Неверие — часть этого процесса.

— Нет. Сон был слишком реальным. — Она вытерла слезы. — Он звал меня, и это было так отчетливо. Он уверял меня, что жив.

— Ты совершенно измучена и истощена физически. Уж не говоря о том, что у тебя сотрясение мозга, после которого мысли часто путаются. Поверь мне, ты не сумасшедшая, ты вполне нормальная.

— Правда? — Ее дыхание сделалось прерывистым, а когда Слейд опустил ее на подушки, она судорожно уцепилась за его рубашку: ужас охватил все ее существо. — Поговори со мной, — умоляюще произнесла она, — побудь со мной хоть немного. Не оставляй меня наедине с этой ужасной пустотой.