Когда Шарлотта вернулась, они оба трудились над каталогом. Стоя среди аккуратно разложенных на полу стопок книг, Исидор тщательно протирал том за томом, называя автора и название, а мадемуазель Леони, сидя за письменным столом, записывала их в толстую тетрадь. После чего Исидор отдавал книгу Жане, шустрому мальчишке, который влезал на табуретку и ставил томик на чистую и натертую воском полку.

Слуги приветствовали вернувшуюся хозяйку радостными поздравлениями, она тоже поздравила их и всех одарила деньгами — всех, кроме Матильды. Матильде, которая очень боялась холода, Шарлотта купила красивую синюю накидку из пиренейской шерсти. Мадемуазель Леони получила великолепный чепец из алансонских кружев, а их гость — книгу под названием «Путешествие по Испании» некоего Брюлара де Мизери с прелестными, полными юмора иллюстрациями, от которых господин Исидор пришел в восторг.

— Вы боитесь, как бы я не позабыл эту чертову страну? Благодаря вам и мадемуазель де Невиль она стала мне гораздо дороже, и мои мрачные воспоминания окрасились в более приятные цвета.

— У нас тоже есть для вас подарок, Шарлотта, — сообщила мадемуазель Леони. — Мы оставили его в вашей спальне. Вы найдете его у себя под подушкой.

— Под подушкой? Неужели мне пора спать? Вы распалили мое любопытство. А я-то думала, что сегодня мы посидим подольше, но теперь мне захотелось отправиться в спальню немедленно!

— Не знаю, долго ли у вас сохранится это намерение...

— Почему бы вам просто не подняться в спальню и не посмотреть, что за подарок вас ожидает, — предложил господин Исидор. — Что-то мне подсказывает, что вы останетесь довольны.

Шарлотта внимательно посмотрела на Леони, на Исидора, пытаясь догадаться, что они могли придумать. Но поняла только одно: радостные улыбки делают их похожими друг на друга. Она подхватила двумя руками юбку, бегом взбежала по лестнице, промчалась по галерее, влетела в спальню и под подушкой на своей кровати нашла зеленый бархатный футляр от часов. Внутри футляра лежали два маленьких кожаных мешочка, которые, как видно, часто держали в руках, потому что они сильно залоснились. Сердце у Шарлотты сжалось, она догадалась, что может быть в них. Неужели правда? Она не решалась развязать мешочки.

Наконец взяла тот, что побольше, открыла и высыпала на постель многоцветное сверканье. Она насчитала шесть рубинов величиной с орех, прекрасно сочетавшихся между собой, шесть изумрудов, ярким глубоким цветом похожих на дягиль, и шесть звездчатых сапфиров одинаковой величины. Руки Шарлотты дрожали, когда она развязывала второй мешочек, поменьше. Наконец она вытряхнула себе на ладонь его содержимое. Ладонь сразу засияла золотистым светом. Перед ее глазами находился «Глаз Ганеши» — название бриллианта было написано на кусочке пергамента, который она вытряхнула вместе с ним. А она не верила, что этот камень существует...

Шарлотта не могла оторвать глаз от золотистого сияния камня и продолжала бы любоваться им еще дольше, если бы мадемуазель Леони и господин Исидор, обеспокоенные ее отсутствием, не пришли за ней, деликатно постучав в дверь. Шарлотта не услышала стука, погрузившись в мечты.

— Ну что? — осведомилась кузина, переступая порог. — Что вы скажете о нашем сюрпризе?

— Настоящая сказка! Я и представить себе не могла, до чего они великолепны. Впрочем, я ничего и не представляла, я просто не верила, что они существуют. Как вам удалось их разыскать?

— Эта заслуга целиком и полностью принадлежит господину Исидору. Если вы готовы оторваться от созерцания волшебного «Глаза», то уложите ваши сокровища обратно в мешочки и пойдемте вниз. Мы вам все объясним.

Не в силах расстаться с неожиданно обретенным чудом, Шарлотта положила «Глаз» в карман юбки и спустилась вслед за старичками в библиотеку. Бывший советник посольства из предосторожности запер за ними дверь, повернув два раза большой ключ.

— Значит, все-таки здесь? — спросила Шарлотта, направляясь к музе Клио.

— Здесь, но не совсем, — остановила ее мадемуазель Леони. — Ни одна из этих дам к тайне не причастна. Вы же помните, Шарлотта, что мы проверили их всех и не нашли больше ни одного тайника.

— Да, я знаю. Так где же они были спрятаны?

— Сейчас я вам покажу, — пообещал господин Исидор, предвосхищая поразительный эффект. — Только, пожалуйста, не садитесь, — попросил он Шарлотту, увидев, что она готова усесться на старинный стул с большой кожаной подушкой, стоявший у письменного стола.

— Почему?

— Потому что если вы сядете, я не смогу показать вам, где находится тайник.

Выдвинув на середину комнаты массивный стул, состоявший из высокого кожаного сиденья на резных, сравнительно невысоких ножках и высокой спинки, Исидор повернул один из завитков деревянной рамы, на которой покоилось кожаное сиденье, и из-под него выскочил ящик. Заподозрить его существование было просто невозможно!

— Вот! — торжествующе провозгласил Исидор. — Здесь они и лежали!

— Но как вы догадались, что нужно привести в действие механизм? Повернуть завиток? И вообще что в стуле есть какой-то механизм?..

Старый господин приосанился, но тут же застенчиво улыбнулся и признался:

— Моей заслуги в этом нет. На протяжении многих лет я сидел на «близнеце» этого стула в посольстве Мадрида. Один мой коллега показал мне, как действует этот механизм, который, заметим мимоходом, давно уже никому не служил. А я там прятал свои маленькие слабости: держал в тайнике миндальную халву и шоколад!

Глава 10

Дуэль

Первые месяцы нового, 1685 года оказались для Шарлотты гораздо счастливее прошлых лет, и она от души наслаждалась уютом и покоем. Сен-Жермен располагался совсем недалеко от Версаля, и оживленная жизнь королевского дворца доносилась сюда негромкими умиротворенными отголосками.

Надо сказать, что жизнь королевского городка казалась спокойной лишь при поверхностном взгляде. Душевный кризис короля, которому всеми силами способствовала его тайная супруга, распространялся и на его окружение. Дамы, которые совсем недавно лишь из вежливости заглядывали в церковь, теперь стали ревностными прихожанками. Не отставали от них и мужчины. Достаточно было благостного замечания из уст дамы в черном, которую никто не знал, как следует именовать теперь, и все по-прежнему называли ее «мадам де Ментенон», что «король уважает дворян, которые перед Пасхой исповедуются», чтобы церкви и часовни переполнились знатными прихожанами. К тому же двор снова оделся в траур: умер король Карл II Английский; как и Людовик XIV, он тоже приходился внуком Генриху IV, и придворные опять облачились в черные плащи и украсились крепом. Покойный государь отличался веселым нравом, не пропускал мимо ни одной юбки, и Англия при нем вспомнила, наконец, что значит жить с удовольствием. На смену ему пришел его брат, Яков II, полная ему противоположность, — ярый католик и жестокий ревнитель чистоты. Его неумолимость подданные вытерпят только четыре года... Но сейчас он только что взошел на трон, и к нему со всех сторон устремились представители иностранных посольств.

Время от времени Шарлотта наносила визиты герцогине Орлеанской. Однажды даже ее сопровождала мадемуазель Леони. Живой ум и острый язык родственницы Шарлотты пришлись по душе принцессе, а мадемуазель Леони после знакомства готова была горой стоять за эту редкую женщину, сразу угадав печаль в ее сердце, которую та прятала под неизменно хорошим настроением.

— Как может вызывать недоброжелательство такая привлекательная дама? — недоумевала она.

— Знаете, Леони, двор похож на флюгер, а ветер, который его вертит, исходит из кабинета короля. Придворные обожают все, что по нраву королю, и в один миг растопчут своего кумира, если только король, взглянув на него, вдруг нахмурился.

Не было никакого сомнения, что прямота курфюрстины и ее любовь к шутке, в том числе и острой, галльской! — что было чудом для баварской принцессы, — перестали нравиться властелину, который с каждым годом утрачивал чувство юмора и простой здравый смысл.

Однажды вечером благодаря графу де Сен-Форжа стало известно, что герцогиня Орлеанская находится на грани немилости. Теперь супруг Шарлотты нередко проводил три-четыре дня в неделю в особняке де Фонтенак. Чаще всего эти визиты были небескорыстны, и молодой человек появлялся, когда у него становилось туго с финансами, но случалось, что ему хотелось вновь оказаться в своей розовой спальне, полакомиться стряпней Матильды, сыграть в шахматы с господином Исидором, который по-прежнему возился с каталогом, словом, погреться у домашнего очага. Тепло, каким он наслаждался в доме своей жены, Адемар очень ценил.

— С вами у меня, наконец, появилось ощущение, что у меня есть семья. Вы представить себе не можете, как много это значит для меня.

У Шарлотты не было нужды сомневаться в его словах: она сама после смерти отца лишилась семьи. Мало-помалу она привыкала видеть в Адемаре капризного братца, которого иной раз не худо и побаловать...

Но рассказывать ему о найденном сокровище она не стала. Хотя искушение порой бывало очень велико. Камни вновь были упрятаны в испанский стул, откуда без помощи господина бывшего советника никто и никогда не догадался бы их вынуть. И господин Исидор, и мадемуазель Леони испытывали немалое удовольствие, усаживаясь на этот стул, чтобы заносить в каталог книги или написать письмецо.

В тот вечер, а дело было в мае, Адемар так спешил со своей вестью, что не воспользовался даже придворной каретой, а прискакал на лошади. Немыслимый для него подвиг, тем более в такой жаркий день.

Едва дыша от усталости, Адемар сообщил Шарлотте, что она немедленно должна мчаться к герцогине Орлеанской.

— Вам следует отправляться к ней немедленно. Она получила от короля ужасное письмо, и люди из ее окружения того и гляди от нее отвернутся. Она и сейчас одна или почти одна.