С бешено колотящимся сердцем вцепилась я в свою книжку. Неужели таково его мнение о моей жизни?

А Ребекка снова принялась себя нахваливать.

– Полностью согласна, – с пылом поддакивала она. – У меня и времени-то нет на эту чепуху. Если я в кого-то влюбляюсь, ничто меня не может остановить. Ничто. Ни друзья, ни чьи-то мнения. Я следую своему порыву, велению своего сердца, – жеманным тоном романтической барышни закончила Ребекка.

– За это я тебя уважаю, – проронил Марк. – Женщина должна знать, во что верит, иначе как мужчине верить в нее?

– И еще она должна полностью доверять своему мужчине, – поддержала его Ребекка уже новым голосом, звучным и глубоким, будто у актрисы, с чувством играющей в шекспировской пьесе.

Потом повисла мучительная для меня тишина. Я так и приросла к месту, в смертельном ужасе от мысли, что они целуются.

– Разумеется, именно это я и пыталась внушить Джуд, – снова заговорила Ребекка. – Она так распереживалась из-за того, что Бриджит и Шерон отговаривали ее выходить замуж за Ричарда. А ведь он отличный парень. Я ей так и сказала: «Джуд, слушай свое сердце!»

Я прямо рот раскрыла. В поисках моральной поддержки уставилась на пролетающую мимо пчелу. Неужели Марк послушно соглашается со всем, что говорит Ребекка?

– Ну да-а, – с сомнением протянул он, – хотя не знаю…

– Похоже, Джайлзу очень нравится Бриджит! – резко сменила она тему.

Наступила пауза. Потом Марк необычно высоким голосом произнес:

– Правда? И это… это взаимно?

– Ой, ну ты же знаешь Бриджит, – с подчеркнутой беззаботностью щебетала Ребекка. – По словам Джуд, она стольким мужчинам нравится…

Джуд, хорошая ты моя, подумала я.

– …но у нее такие проблемы с головой, что она не может ни с одним ужиться.

– Правда? Так у нее были… – Марк замялся.

– Ну, думаю, да, но, ты же понимаешь, она так глубоко увязла в своих странных теориях, что никто для нее не хорош.

Не могу понять, что происходит. Может быть, Ребекка пытается сделать так, чтобы он не чувствовал себя из-за меня виноватым?

– Правда? – снова спросил Марк. – Значит, она не…

– Ой, смотри, утеночек! Ой-ой, целый выводок утят! И мама с папой тут! Ой, какая прелесть, какая прелесть! Только посмотри!

И они ушли, а я осталась на месте, еле дыша и ничего не соображая.

После обеда погода стала очень жаркой и все расположились под большим деревом на берегу озера. Картина перед глазами открывалась прямо идиллическая: старинный каменный мост, зеленые берега, ивы свешивают ветви над водой. Ребекка торжествовала!

– Как здорово, как тут здорово! Правда, ребята? Просто чудесно!

Толстый Найджел, коллега Марка, тряся брюхом, перебрасывался футбольным мячом с одним из крикливых задавал. В какой-то момент, ринувшись к мячу, он промахнулся и кубарем полетел в воду, подняв целый сонм брызг.

– Вот это да! – со смехом воскликнул Марк. – Непрофессионализм высшего класса!

– Хорошо тут, правда? – ироничным тоном обратилась я к Шерон. – Львы лежат рядом с ягнятами.

– Львы, Бриджит? – послышался голос Марка. Он сидел в стороне и, подняв бровь, глядел на меня из-за чужих голов.

– Я про строчку из псалма или откуда она там, – объяснила я.

– Понятно, – сказал он. В глазах его играл знакомый задорный огонек. – Может, ты имеешь в виду морских львов?

Тут Ребекка неожиданно вскочила на ноги.

– Я прыгну с моста!

С сияющей улыбкой она обвела всех глазами. В отличие от остальных, одетых в шорты и короткие платья, Ребекка не прикрыла свое тело ничем, кроме малюсенького коричневого купальника от «Кельвин Кляйн».

– Зачем тебе прыгать? – спросил ее Марк.

– Затем, чтобы привлечь к себе внимание, которого она пять минут была лишена, – прошептала Шерон.

– Мы так делали, когда я была маленькой! Это здорово!

– Но там же очень мелко, вода низко стоит. – Марк встрепенулся.

И правда, над водой было полтора фута сухой земли.

– Да ладно. Я же опытная. И очень смелая.

– Ребекка, я тоже думаю, что не стоит прыгать, – занервничала Джуд.

– Я уже решила. Я от своего не отступаю! – Она лукаво подмигнула, вставила ноги в пляжные тапки от «Прада» и устремилась к мосту.

По счастью, к правой половинке задницы у нее прилипли кусок земли и несколько травинок, что, безусловно, придало ей дополнительного шарма. Сняв тапочки и взяв их в руку, она взобралась на перила моста.

Марк поднялся на ноги и с беспокойством поглядывал то на воду, то на мост.

– Ребекка! – крикнул он. – Может, все-таки не стоит…

– Все в порядке, я же соображаю, что делаю, – игриво проговорила она, откидывая назад волосы.

Затем она глянула вверх, подняла руки, на мгновение эффектно замерла – и сиганула в воду.

Все следили за ее прыжком и ждали, когда она вынырнет. Ребекка не показывалась. Марк ринулся к озеру, и тут она появилась из воды, крича от боли.

Марк бросился в озеро и поплыл, а за ним еще двое мужчин. Я стала рыться в сумке в поисках мобильного телефона.

Они вытащили ее на мелкое место, и через некоторое время, настонавшись и вдоволь накорчившись от боли, Ребекка проковыляла на берег, поддерживаемая с двух сторон Марком и Найджелом. Было ясно, что ничего страшного с ней не случилось.

Я встала и протянула ей свое полотенце.

– В скорую позвонить? – в шутку спросила я.

– Да… да…

Все собрались вокруг Ребекки и осматривали ее пострадавшую ногу. Как выяснилось, Ребекка могла шевелить пальцами (с очень ухоженными ногтями), – какое облегчение.

Я узнала у нее телефон ее врача, автоответчик сообщил мне, по какому номеру звонить в часы, когда нет приема, и, набрав его, я вручила трубку Ребекке.

Она долго разговаривала с врачом, по его указаниям шевеля ногой и так и этак и издавая самые разные звуки. В итоге был сделан вывод, что перелома нет и вывиха тоже – просто небольшой ушиб.

– А где Бенвик? – спросил Найджел, вытершись полотенцем и сделав добрый глоток белого вина.

– И правда, где Джайлз? – повторила за ним Луиза Бартон-Фостер. – Я и утром его ни разу не видела.

– Пойду поищу его, – сказала я, радуясь возможности уйти и не видеть, как Марк растирает Ребекке лодыжку.

Приятно было войти в прохладный холл. Широкая лестница, мраморные статуи, восточные ковры на выложенном плиткой полу и очередное изображение вульгарного герба над дверью. Я немного постояла, наслаждаясь чувством покоя.

– Джайлз! – позвала я, и голос эхом разнесся вокруг. – Джайлз!

Ответа не последовало. Я совершенно не представляла, где находится его комната, и стала подниматься по великолепной лестнице наверх.

– Джайлз!

Заглянув в одну из комнат, я увидела огромную дубовую кровать с балдахином. Комната была оформлена в красных тонах, а окна выходили на озеро, туда, где находилась сейчас вся компания. На зеркале висело красное платье, в которое Ребекка была одета вчера за ужином. Я перевела взгляд на кровать и чуть не задохнулась. На покрывале, аккуратно сложенные, лежали трусы с эмблемой «Ньюкасл юнайтед», которые я подарила Марку на День святого Валентина.

Я выбежала из комнаты и встала, прислонившись спиной к двери и тяжело дыша. И тут услышала какой-то стон.

– Джайлз! – окликнула я.

Нет ответа.

– Джайлз? Это Бриджит.

Похожий на стон звук послышался снова.

Я пошла дальше по коридору.

– Где ты?

– Здесь.

Я распахнула дверь. За ней открылась жуткого вида комната с ярко-зелеными стенами, уставленная громоздкой мебелью темного дерева. Джайлз лежал на кровати, повернув голову набок, и тихо стонал. Рядом лежал телефон со снятой трубкой.

Я присела на кровать, он слегка приоткрыл глаза и снова их закрыл. Очки криво сидели на носу. Я сняла их.

– Бриджит, – пролепетал он, и тут я заметила, что в руке он держит баночку с таблетками.

Темазепам.

– Сколько ты принял?

Я взяла его за руку.

– Шесть… или четыре…

– Когда?

– Недавно… примерно… недавно.

– Пойдем, нужно, чтобы тебя вырвало, – сказала я, вспомнив, что тем, кто отравился, всегда промывают желудок.

Мы пошли в ванную. Все это было малоприятно, честно скажу. Потом, когда мы вернулись в комнату, я дала ему выпить много воды, он лег на кровать и стал тихо рыдать, не отпуская мою руку. Я стала гладить его по голове, и срывающимся голосом он поведал, что позвонил Веронике, своей жене, и, совершенно утратив здравый смысл и чувство самоуважения, стал просить ее вернуться, испортив тем самым всю ту большую работу, которую проделал за последние два месяца. Она заявила, что не сомневается в своем желании с ним развестись, и он впал в отчаяние. Вполне понятная реакция. Это любого доведет до темазепама. Так я ему и сказала.

В коридоре послышались шаги. В дверь постучали, и в комнату вошел Марк.

– Надо еще раз позвонить врачу, – произнесла я.

– Что он принял?

– Темазепам. Шесть таблеток. Его стошнило.

Марк вышел в коридор. Послышались голоса. До меня донеслось, как Ребекка воскликнула: «Боже, да что ж такое!» – а Марк стал ее успокаивать. Потом слышалось лишь невнятное бормотание.

– Я так больше не могу, пусть все это кончится. Не могу больше терпеть, не могу, – стонал Джайлз.

– Успокойся, успокойся, – повторяла я. – Нужно надеяться и верить, что все будет хорошо, и тогда так и получится.

Послышались еще шаги и голоса. Потом снова пришел Марк.

Он слегка улыбнулся.

– Прошу прощения. – Он снова стал серьезным. – С тобой все будет в порядке, Джайлз. Ты в хороших руках. Врач приедет через пятнадцать минут, а по телефону он сказал, что волноваться не о чем.

– Как ты, нормально? – спросил он меня.

Я кивнула.

– Ты большой молодец. Джордж Клуни в «Скорой помощи» тебе в подметки не годится. Ты побудешь с ним, пока врач не приехал?

К тому времени, когда врач закончил осматривать Джайлза, половина гостей уже уехали. Ребекка со слезами на глазах сидела в роскошном холле, держа ногу на возвышении, и разговаривала с Марком, а у входных дверей рядом с нашими собранными сумками стояла Шерон и курила.