– Презренный трус.

– То, что я сделал, нисколько не тревожит мою совесть. Я сплю спокойно. А что касается тебя… – Мейсон обежал ее фигурку жадными глазами, и его толстые губы шевельнулись в похотливой улыбке, – ты храбрая. Это меня восхищает. И еще соблазнительная – по крайней мере, станешь соблазнительной, когда тебя оденут как леди. Пока еще я не решил, что с тобой делать. Может быть, я оставлю тебя себе, чтобы приятно проводить время в твоем обществе, пока мы в море. Или продам на первом же невольничьем рынке, что попадется нам на пути, – с наводящей жуть откровенностью признался он. – Так или иначе, тебе придется покориться своей судьбе. Однако тут стоит подумать – возможно, имеет смысл тщательно охранить твою девственность, чтобы выручить за тебя немаленькую сумму на торгах в Алжире… Я еще вернусь.

Положение, в котором она оказалась, было поистине ужасным. От страха Ровена застыла на месте как пригвожденная, а затем медленно опустилась на пол. Больше всего она боялась, что, прежде чем подоспеет помощь, это чудовище, которого уже трудно было назвать человеком, настолько в нем отсутствовали человеческие качества, может овладеть ей. Ее затрясло еще сильнее. Она едва не расплакалась, но вовремя вспомнила, что слезы ее ослабляют, а это может привести к еще большему несчастью. Ровене хотелось пить, она устала и измучилась, а из темноты за ней наблюдали злобные красные глаза. Ей казалось, что крыса набросится на нее, стоит ей только хоть немного забыться.


«Цимбелин» быстро и искусно лавировал вдоль береговой линии. Когда солнце, словно огромная кровавая роза, упало в море, а воздух стал заметно прохладнее, он развернулся и последовал за пиратским кораблем в отрытое море, в глубокие воды Атлантики.

На следующее утро «Цимбелин» поднял больше парусов и ускорил бег, постепенно догоняя свою жертву. Но на корабль вдруг свалилась другая напасть. За кормой появился легкий туман; и еще больший наступал с моря. От этого зрелища, в котором было нечто потустороннее, по спине бежали мурашки, и кровь стыла в жилах. Море было мертвенно спокойно.

Стоя у руля, где он и провел большую часть ночи, Тобиас вертел головой и напрягал слух, проклиная туман, в котором «Морскому волку» так легко было исчезнуть. Его лицо напоминало мраморную маску. Его не оставляла страшная мысль, что Ровена сейчас в руках не знающего жалости дикаря. Возможно, в эту минуту он насилует ее, причиняя ей невероятные муки…

Из-за тумана они потеряли довольно много времени, но, ко всеобщему облегчению, к полудню поднялся крепкий бриз, и туман рассеялся. Корабль качало на волнах; тросы и канаты снова запели на ветру, заскрипело дерево, и эти звуки показались Тобиасу самими прекрасными на свете. «Цимбелин» догонял корабль Мейсона, который был всего в двух милях от них; увидев этот странный цвет корпуса, ошибиться было невозможно. «Морской волк» шел на восток, направляясь к проливам. Тобиас знал, что Мейсон надеется затеряться в одной из сотен укромных бухт, расположенных по всему африканскому побережью, и поэтому приказал поднять все паруса и устремился вслед.


Мейсон внимательно изучал приближающееся к ним судно. Он надеялся оторваться от преследователя, когда спустился туман, но это ему не удалось. Его удивило, с какой скоростью «Цимбелин» вышел из Сале. Должно быть, обнаружив исчезновение Ровены и увидев в бухте «Морского волка», капитан которого был ему прекрасно известен, Тобиас Сирл быстро понял, что именно произошло, и, горя желанием отомстить, на всех парусах ринулся в погоню.


День продолжался. Когда солнце уже стояло высоко в небе и палило вовсю, стало заметно, что расстояние между двум кораблями сокращается. К обеду «Цимбелин» оказался почти рядом с «Морским волком».

– На борту находится Ровена, и поэтому я не могу рисковать и стрелять по корпусу, – сказал Тобиас Марку. – Разве что по мачтам. Я своими глазами видел месиво, которое производит бортовой залп, и знаю, что жертв он не выбирает. Чтобы спасти Ровену, мы должны нацелиться на такелаж. Постараемся сбить мачты и обездвижить его.

Вслед за яркой огненной вспышкой поднялось облако белого дыма, и корабль дрогнул. Ядро не долетело до «Морского волка», но команда продолжала палить из пушек каждые пятнадцать минут. Казалось, матросы черпали силу из этой напряженной битвы; их вдохновляла возможность поставить наконец ненавистного мерзавца и убийцу Джека Мейсона на колени, и они сражались так неистово, как никогда раньше. «Морской волк» вел ответный огонь не менее яростно, но его ядра, напротив, перелетали через «Цимбелин». По крайней мере, теперь выявилось его намерение отбиваться до конца.

Час за часом «Цимбелин» атаковал пиратский корабль, и в конце концов его выстрелы произвели настоящий хаос среди мачт и порвали паруса в клочки, так что корсарам ничего не осталось, кроме как стоять на месте. Таким образом, судно можно было брать на абордаж. Никто не надеялся, что Мейсон легко сдастся.

Сохранявший полное хладнокровие Тобиас приказал отнести раненых вниз и позаботиться о них, оставил рядом четверых моряков, а остальным велел скрыться под палубой с оружием наготове. «Цимбелин» собирался вплотную приблизиться к «Морскому волку».


Когда рассеялся дым от залпа, Мейсон заметил, что палуба «Цимбелина» почти опустела, и решил, что большая часть команды перебита или ранена. Он достойно ответил Тобиасу, однако вскоре стало ясно, что с обломанными мачтами и поврежденными креплениями «Морской волк» не в силах уйти от врага. И тем не менее, думая, что на борту «Цимбелина» почти не осталось бойцов, способных сражаться, Мейсон верил, что для него еще не все потеряно, он может выиграть бой перевесом численности. Затем он уйдет на «Цимбелине».

Сидя внизу, в трюме, Ровена, услышав, что в «Морской волк» попало еще одно ядро, думала, что следующий выстрел непременно пробьет борт и корабль пойдет ко дну. Она была уверена, что умрет, и очень скоро. И никто никогда об этом не узнает.


Впередсмотрящий на «Цимбелине» крикнул, что на горизонте показалось судно. Тобиас взял подзорную трубу и вскоре разглядел, что к ним на всех парусах спешит корабль британского Военного королевского флота.

Когда «Цимбелин» и «Морской волк» приблизились друг к другу вплотную, на борт «Цимбелина» были немедленно переброшены железные крючья и канаты. Мейсон и его головорезы хлынули на палубу. Неожиданно для них команда Тобиаса, которую они уже приписали к мертвецам, вдруг появилась из укрытия, вооруженная до зубов и готовая к смертельной битве.

Палубы «Цимбелина» кишели пиратами, размахивающими мушкетами, пистолетами и абордажными саблями. Они и в самом деле могли нагнать страха одним лишь своим видом – банда отпетых разбойников с татуированными руками и обожженными солнцем свирепыми лицами, зачастую обезображенными шрамами. Все пришло в движение, началась настоящая драка. Взмахи сабель, выстрелы, хлещущая кровь, тяжелые удары, сраженные пулей или кинжалом тела…

Все время, пока продолжался бой, Тобиас не выпускал из вида Джека Мейсона и, увидев, как тот забрался на планшир и перепрыгнул на борт «Морского волка», бросился за ним, хладнокровно заколов двух пиратов, что стояли у него на пути. Мейсон презрительно засмеялся в лицо своему преследователю и неожиданно вытащил из забранного решеткой люка в палубе свою пленницу, которая уже давно барабанила кулаками по железному засову. Ослепленная ярким светом после темноты, Ровена упала на колени у ног Мейсона.

Тобиас остановился. По его манере держаться можно было решить, что он совершенно спокоен. Он молча смотрел на капитана пиратов; тот хищно оглядел ту, что считал своей законной добычей, принадлежащей лишь ему, и схватил ее за руку. Более наблюдательный человек заметил бы, как заострились черты лица Тобиаса, какой холодной сталью блеснул его взгляд, и насторожился бы.

Ровена боролась, словно дикая кошка. Она царапалась, брыкалась, яростно размахивала кулаками, изо всех сил стараясь вырваться из рук Мейсона. В бешенстве Мейсон заломил ей руку так, что она закричала от боли и снова упала на колени. Он вытащил из сапога кортик и прижал лезвие к ее шее. Глаза Ровены потемнели от страха.

Но вдруг Мейсон, занятый Ровеной, почувствовал холодную сталь уже у своей шеи и замер.

– Бросьте кортик, Мейсон, если вам дорога жизнь.

Мерзавец отодвинул кортик от шеи Ровены и уставился в лицо Тобиаса, затем он отпустил руку Ровены; она как подкошенная рухнула на палубу и откатилась подальше, все еще корчась от боли.

– Я знал, что вы безрассудны и опрометчивы, Мейсон, судя по вашему преступлению в кингстонской гавани, но что вы к тому же еще и глупы… для меня это открытие.

Мейсон незаметно потянулся к пистолету на поясе, но Тобиас перехватил его руку. Он сильно рванулся и тут же схватил саблю. Он посмотрел на Тобиаса и увидел силу, в которой никогда и не сомневался, и непреклонную решимость отправить его на корм рыбам. Мейсон понял, что его враг не успокоится, пока не доведет дело до конца.

– Итак, Мейсон, наконец мы оказались лицом к лицу.

– Так и есть, – осклабился тот.

– Вы преступник, Мейсон, и потому должны быть переданы в руки закона. Вы осмелились нанести мне удар, так вот вам мой ответ. Увидим, как отнесутся к вам власти на военной базе в Гибралтаре. К пиратам они сочувствия не питают.

Раскат злобного смеха потряс воздух.

– Раздери вас дьявол! – завопил Мейсон и прыгнул на Тобиаса, размахивая саблей.

Ровена, сжавшись в комок, наблюдала, как Тобиас бьется с Мейсоном. Хассан Касем был юрким и гибким соперником и уверенно стоял на ногах, но его движения сковывали длинные одежды. Тобиас же был сейчас для нее незнакомцем. Таким она его не знала. Он был быстр как молния, ловко орудовал саблей, то наступая, то отступая на шаг-два; темные волосы падали ему на лоб. Несмотря на это, ее сердце словно плакало – Ровена не могла вынести даже мысли о том, что бой окончится победой Мейсона. Двое сражающихся двигались по палубе, перепрыгивая через бочки, что попадались им под ноги, и стараясь не запутаться в канатах и тросах. Вскоре стало ясно, что преимущество на стороне Тобиаса.