Он замер, увидев, что «Морской волк» поднимает паруса. Они немедленно наполнились крепким бризом.

– Но смотрите – мерзавец уходит. – Густые брови Тобиаса сошлись в черную линию. – Вот нам и представилась возможность поймать его. Четыре года ему удавалось ускользнуть прямо у меня из-под носа. Снимаемся с якоря, Марк. Теперь прилив. Мы не можем ждать.

Тобиас принял командование на себя, понял Марк, наблюдая, за его резкими, точными движениями и четкими приказами. Этот тон, властный, не знающий сомнений, не допускающий возражений, эта манера держаться, излучающая уверенность в себе, выдающая опыт и знание, и делали Тобиаса таким прекрасным хозяином корабля, человеком, которому моряки готовы были повиноваться без слов и вопросов.

У «Цимбелина» была большая команда – около ста человек. Он был готов к сражению с пиратами, если бы вдруг ему пришлось с ними столкнуться. Как и пиратскому кораблю, ему требовалось много людей, чтобы было кому стрелять.


Через некоторое время Ровена очнулась от боли в голове и почувствовала, что пол под ней мягко покачивается. Она находилась на корабле – но каком? Это точно не был «Цимбелин». Она открыла глаза. Слабый свет пробивался сквозь железную решетку на потолке. Она полулежала в каком-то очень маленьком помещении, опершись на бочку, и на затылке у нее была огромная шишка.

Здесь было очень душно, и Ровену затошнило. Она не имела представления, как долго тут находится или сколько времени провела без сознания, и лишь одно она знала точно: Тобиасу неизвестно, где ее искать, он в полном неведении. Как скоро он обнаружит, что она пропала?

Перед ее внутренним взором предстала картина: Тобиас понимает, что она исчезла, его охватывает ужас, смятение и гнев, и – самое несправедливое – она словно наяву увидела на его лице чувство вины, вины за то, что он позволил этому произойти.

Понемногу ее глаза привыкли к полутьме, и Ровена сумела рассмотреть, что на полу валяются цепи и кандалы – мрачное доказательство того, чем занимается хозяин этого корабля. Она заглянула в узкую щель между поставленными друг на друга ящиками и бочками с водой. Что-то мелькнуло в темноте, и Ровена содрогнулась так, что все волоски на ее теле поднялись дыбом, – это была крыса.

Она с трудом встала на ноги и оглядела себя. В каком же плачевном состоянии находилась ее одежда! Над головой вдруг раздался неприятный металлический скрежет, и ее сердце едва не остановилось, когда она увидела, что кто-то отодвигает решетку в потолке. На краю дыры показались ноги в сапогах, затем они стали спускаться по лестнице. Человек держал в руке лампу, которую затем поставил на бочку. Добравшись до последней ступеньки, он остановился и повернулся к Ровене лицом. Сладострастная улыбка раздвинула его губы, обнажив неровные гнилые зубы, и на долю секунды ей почудилось, словно в кошмарном сне, что перед ней стоит сам дьявол, принявший человеческий вид.

Это был Джек Мейсон.

Капитан пиратского корабля был одет в мавританское платье. Ровена уставилась на него со смесью ужаса и отвращения. Его полный вожделения взгляд проникал сквозь ее одежду, и Ровена не смогла сдержать гадливую дрожь.

– Добро пожаловать обратно, моя дорогая Ровена. Я уже почти испугался, что мои люди обошлись с вами чрезмерно грубо. Надеюсь, вам по вкусу ваше новое жилище?

– Мне случалось жить в местах получше, – с трудом выговорила Ровена.

– Я также надеюсь, что вы чувствуете себя достаточно хорошо, чтобы быть со мной… полюбезнее…

– С вами? Никогда!

Его взгляд прожигал ее льняную рубашку и повязку, стягивающую грудь. Мейсон придвинулся ближе, для чего ему пришлось наклонить голову, чтобы не удариться о низкий потолок.

– Вы изменились, – бесстрастно заметил он. Огромный, высокий, он угрожающе навис над Ровеной.

– Зачем вы это сделали?

– Чтобы заманить сюда Сирла и заодно посчитаться с вами. Вы двое очень… я бы сказал, сблизились. Когда Сирл узнает, где вы, он придет за вами. И тогда он будет мой.

В сердце Ровены зажегся огонек страха.

– Вы собираетесь убить его?

– Он стал слишком мне досаждать. Он уже давно висит у меня на хвосте, и это меня раздражает. – Мейсон усмехнулся. – Я гоняюсь за наживой и рабами, а Сирл гоняется за справедливостью. А когда я наконец избавлюсь от него… у нас с вами есть незаконченное дельце, которое надо бы завершить, моя дорогая, – пробормотал он.

Он провел пальцем по ее изящному, гордо поднятому подбородку и мерзко рассмеялся, когда она отпрянула назад. Как долго он мечтал ласкать эту нежную кожу, смотреть на ее обнаженное тело и видеть, как эта гордая, надменная улыбка сменяется гримасой ужаса и боли.

– Пока еще я с вами не закончил. Но скоро я сдеру с вас эти смешные тряпки, Ровена Голдинг.

Он протянул руку и положил огромную грязную ладонь на ее грудь.

Ровена и в самом деле была в ужасе от того, что он может с ней сделать, но она скрыла страх, и с ее губ не слетело ни звука, когда он с силой сжал ее нежную плоть, намеренно причиняя ей боль. Разумеется, он не собирался с ней нежничать. Мейсон жадно следил за ее лицом, казалось, он страстно желал услышать, как она умоляет его остановиться, однако Ровена не доставила ему подобного удовольствия. Она сжала зубы и просто смотрела ему в глаза, дерзко и вызывающе.

Он слегка улыбнулся, схватил ее за волосы другой рукой и дернул ее голову назад. Его зловонное дыхание коснулось ее лица.

– Может быть, ты и одурачила Сирла, но я сразу понял, кто ты такая, как только тебя увидел.

Нескрываемая ненависть Ровены была ему ответом.

– Так это были вы?

– Да, Ровена, – ответил он и отпустил ее. – Вместе с моей последней добычей. Пятьдесят пленников.

– Я видела их.

– Я захватил торговое судно, которое встретилось мне, когда мы шли на Мадейру. О, Ровена, они познают весь ужас рабства – под тяжелым кнутом очень и очень недоброго хозяина. Султан будет рад этому отряду, – он поднял брови и ухмыльнулся, – хотя эта добыча далеко не столь восхитительна, как ваша сестра Джейн. Я заметил, вам удалось ее вернуть. – Он безразлично пожал плечами. – Что ж, мне все равно. Я получил за нее хорошие деньги.

Ее взор заволокло красной пеленой. Ровена схватила лампу и размахнулась, целя Мейсону в голову. Он ловко пригнулся и, прежде чем она успела замахнуться еще раз, железной хваткой перехватил ее запястье, отнял у нее лампу и сильно оттолкнул, так что она чуть не упала и вынуждена была уцепиться за какой-то ящик, чтобы удержаться на ногах.

– А ты быстра. Однако ж не такая быстрая, как я. – Он поставил лампу обратно на бочку. – Так-то лучше, – ухмыльнулся он, заметив, как Ровена попятилась назад, не сводя с него настороженного взгляда. – Больше ты уже не гордячка, а? Когда боишься?

Ровена и в самом деле начинала осознавать, что ждет ее впереди, и ледяной ужас незаметно прокрался ей в сердце. Никаких иллюзий насчет Мейсона, подонка и садиста, она не питала. Его намерения были вполне недвусмысленны. Если она позовет на помощь, никто не придет. Она была совсем одна, словно на эшафоте. Если бы Ровене предоставили выбор – выброситься за борт или уступить этому жуткому чудищу, она без колебаний выбрала бы первое.

– Я вас не боюсь.

– Скоро будешь, – издевательски произнес он. – Я дал себе клятву закончить то, что начал тогда, когда ты так коварно набросилась на меня, – Мейсон саркастически поднял бровь, – всего лишь за то, что я проявил… дружелюбие. Да, я поклялся отомстить.

Краска сбежала с лица Ровены, когда она во всех подробностях вспомнила тот день на пустоши и как этот человек едва не надругался над ней.

– Вы уже отомстили, Джек Мейсон, выстрелив в спину моему отцу и оставив его умирать.

– Жаль, что этого не случилось. Значит, тебе это известно.

– Да, теперь я знаю, что это был не Тобиас. Тобиас никогда не совершил бы такой подлости, он слишком благороден. И я также знаю, что вы использовали моего отца в своих собственных интересах.

– Мне нужен был корабль, и «Дельфин» мог бы хорошо мне послужить до того, как подвернется что-нибудь получше.

– Пока вы не украдете что-нибудь получше, хотели вы сказать.

Он пожал плечами:

– Как угодно. И команда была за меня.

– Значит, это был заговор – поднять на кораб ле бунт против отца?

Он кивнул:

– И любой, кто решил сохранить ему верность, был сброшен за борт. А вот с твоим отцом не случилось бы ничего плохого, не вмешайся он в мои планы. Он нарушил их, решив в последнюю минуту плыть вместе со мной на «Дельфине».

– Потому что он вам не доверял, – бросила Ровена. – Почему вы стреляли в него?

– Он встал у меня на пути. Когда Сирл нас застукал, он решил, что за все, что случилось с его кораблем в гавани Кингстона, должен ответить твой отец, поскольку он – владелец «Дельфина». Между ними разгорелась ссора, и Сирл отправился искать капитана порта, чтобы Голдинга арестовали.

– А вы подкрались сзади и подстрелили его, чтобы он не сказал властям правду и тем самым не засадил вас за решетку! А потом угнали «Дельфин» и оставили в обвиняемых Тобиаса.

– Признаю, я немного поторопился. Но никаких сожалений по этому поводу не испытываю.

– Вы разрушили жизнь моего отца во всех смыслах этого слова – вы это понимаете?

– Нет, ему повезло, – оскалился Мейсон. – Я уж думал, что убил его, пока ваша очаровательная сестра не сказала мне, как обстоят дела.

– Вы трус и мерзавец, Джек Мейсон.

– Хассан Касем, с вашего позволения, мисс. Я принял ислам.

– Жалкий вероотступник!

– Точно так, – без всякого стыда согласился он. – Когда «Дельфин» захватили корсары, это показалось мне наиболее выгодным. – Мейсон пожал плечами. – Какая разница. У меня в любом случае нет особых религиозных убеждений. Один бог или пророк ничем не отличается от другого. Меня заботит прежде всего Джек Мейсон. И я поступаю так, как мне удобно.