У Ровены появилось дурное предчувствие. Что-то во всем этом было не так, и она немедленно направилась к Тобиасу с вопросом.

– Я еду один, Ровена. Я так решил.

Она замерла, как пригвожденная, не веря своим ушам.

– Я хочу, чтобы вы остались с Сэмом и Генри. Здесь вы будете в безопасности.

– Но я не останусь тут без вас.

– Нет, останетесь, – ровно произнес Тобиас, оставив без внимания страстную мольбу, прозвучавшую в ее словах.

– Я еду с вами, Тобиас. Не для того я проделала этот путь, чтобы в последнюю минуту меня оставили не у дел. – Ее голос звенел.

– Тем не менее так и будет. Я уже сказал, Сэм и Генри защитят вас.

– Меня не нужно защищать. – Ровена кипела от негодования, а самонадеянность Тобиаса только разжигала ее решимость. Внезапно она почувствовала, каково это – быть женщиной, которая полностью зависит от воли мужчины.

– А я не желаю, чтобы мои приказания обсуждались, – резко бросил Тобиас и затянул подпругу. Затем увлек Ровену за собой, за лошадь, где их не могли видеть и слышать Сэм и Генри.

Его взгляд был совершенно ледяным.

– Вам придется повиноваться мне, – зашептал он, – особенно в таком опасном месте. И речи быть не может, чтобы взять вас в Мекнес.

– Если вы меня не возьмете, я поеду туда одна.

– Проклятье! Только посмейте. Ну будьте же разумны. Вы не можете ехать одна. Города вы не знаете, и языка тоже. Стоит вам открыть рот – и вас тут же схватят.

– И пусть. Я поеду. Мне все равно.

– Но мне не все равно. И я был бы вам крайне обязан, если бы вы вспомнили, что связаны определенными обязательствами – о чем вы, кажется, совсем не подумали.

– Полагаю, вы имеете в виду обязательства перед вами? – пренебрежительно фыркнула Ровена. – Господи боже, неужели вы не можете думать ни о чем, кроме этой… этой злосчастной сделки? – Однако при одном лишь упоминании о ней внутри Ровены вдруг вспыхнула предательская искра и по всему ее телу разлилось тепло.

Уголок его губ дернулся.

– Я и вправду думаю о ней – и часто, если вам угодно об этом знать, – но сейчас, моя милая…

– Я не ваша милая, – прошипела Ровена, дав наконец волю своему темпераменту, который она так долго сдерживала.

– Пока нет, но непременно ею будете. Вы неверно меня поняли. Говоря об обязательствах, я имел в виду прежде всего вашу сестру. Что хорошего будет для нее в том, что вас посадят в темницу? А это с большой вероятностью может случиться. Я никогда не бывал в Мекнесе, но слышал о нем достаточно, чтобы опасаться. Я вполне представляю себе, что найду там, когда проникну за ворота. Я похожу по улицам, понаблюдаю за тем, что происходит, узнаю о том, где теперь Сулейман, а потом вернусь и решу, что делать дальше.

– Не понимаете? – Ровена решила признаться, что Тобиас – ее главный защитник в этом мире. – Я боюсь, Тобиас. Боюсь, что вы не вернетесь. Что нам тогда делать? Я даже мысли об этом вынести не могу.

Он внезапно отпустил ее, ласково обхватил лицо ладонями, глубоко заглянул в глаза и поцеловал. И когда их губы встретились, Ровена поразилась, до чего нежным был этот поцелуй. Ровена не сопротивлялась. Она чувствовала не только желание, но и некое благоговение в его страстном порыве. И от этого ее сердце забилось быстрее.

Когда он оторвался от нее, она почти успокоилась.

– Почему вы это сделали?

Тобиас улыбнулся:

– Потому что мне этого хотелось, и еще – чтобы прогнать ваши страхи.

– Простите меня за то, что я так себя вела, – пробормотала Ровена. – И устроила скандал. – Я знаю, как трудно вам приходится, и, конечно, я кажусь вам неблагодарной, но поверьте, это не так.

– Я все понимаю. Постараюсь вернуться как можно скорее, потом решим, как действовать дальше. Будьте же терпеливы.

Через десять минут, стоя между Сэмом и Генри, Ровена смотрела, как Тобиас удаляется в сторону Мекнеса. Она знала, что навсегда запомнит каждую черточку, каждую подробность его бронзово-загорелого лица, оживленного и выразительного. Он был готов к тому, что ожидает его впереди. Его слова и этот поцелуй не давали ей покоя, возбуждая слишком много вопросов, на которые некому было ответить. Восхищение этой недюжинной натурой, то, что он говорил и делал, трогало ее до глубины души; Ровена была обескуражена неожиданной силой собственных чувств. Но не следует забывать, что все это означает для него, напомнила она себе, и о сделке, которую они заключили. Он пойдет на все, чтобы причислить ее к списку своих побед. Она была его целью и законной добычей.

Глава 9

Целый день Ровена провела, глядя на дорогу. Ее сердце сжималось от надежды и страха и каждый раз словно выпрыгивало из груди при виде фигуры, закутанной в белое одеяние, едущей верхом на лошади.

Алое солнце уже готово было уйти на покой, когда она наконец увидела Тобиаса. Ровена вскочила на ноги и подбежала к дороге, ожидая, когда он приблизится. Его голова была не покрыта, и солнце играло в его темных волосах. И в который раз что-то в этих голубых, блестящих и прозрачных, словно бриллианты, глазах заставило ее невольно затаить дыхание. Она снова ощутила, как в ее теле загорелся огонь страсти, но в кои-то веки Ровена решила с ним не бороться. Тобиас отсутствовал больше половины дня, и она невероятно скучала по нему, как будто лишение его общества вдруг стало для нее суровым приговором. И если на корабле Ровена намеренно, усилием воли отгоняла от себя подобные мысли и чувства, то теперь она с радостью ощутила, как они захватывают все ее существо.

Конечно же она безумно хотела освободить Джейн из плена и много думала о ней в этот день, но все же Тобиас занимал ее мысли гораздо больше, и Ровена не могла скрыть свою радость и облегчение, увидев, что он вернулся; она ощущала, что настроен он бодро, и от этого поднялось настроение и у нее самой.

Ровена придержала лошадь за поводья, пока Тобиас спешивался.

– Я очень рада, что вы вернулись, – улыбнулась она.

Тобиас вытер пот со лба и улыбнулся в ответ.

Подошли Генри и Сэм, чтобы взять у Тобиаса сумки с провизией, втайне надеясь, что там лежит что-то повкуснее, чем сушеное мясо и кускус, которыми они питались с тех пор, как выехали из Сале. К их восторгу, в сумках оказались великолепные финики, дыни, инжир и другие удивительные восточные яства.

Только когда все насытились, а Генри с Сэмом взялись за игру в карты – их любимое времяпрепровождение, – Тобиас сообщил Ровене, что он узнал:

– Нам повезло. В городе вот-вот произойдут некие важные изменения. Несколько дней назад в Мекнес прибыла группа англичан во главе с командором Чарльзом Стюартом с соглашением, подписанным королем. Он собирается провести с султаном переговоры об освобождении выходцев из Британии. Соглашение также предполагает, что на британские суда больше не будут нападать и забирать их в плен. Стюарт ожидает быстрого и положительного ответа на все требования. Он надеется встретиться с султаном завтра.

– А вы сами встречались с командором Уильямсом?

Тобиас кивнул:

– Да, меня проводили в его покои.

– А Сулейман? Вам удалось выяснить что-нибудь о нем и его пленниках?

– У меня не было возможности узнать, где он находится. Но в этом все равно мало смысла. Все женщины, которых он привез, уже в гареме.

Ровена приуныла.

– Вы думаете, Джейн освободят?

– Нам следует подождать и посмотреть, как пойдут дела между султаном и Стюартом. Нам остается ждать вестей.


Их прибытие совпало с окончанием Рамадана, который правоверные мусульмане должны были проводить в посте и молитвах. Конец поста считался большим праздником, его отмечали всеобщим весельем и пирами. Чтобы немного скрасить однообразное ожидание, Тобиас спросил Ровену, не хотела бы она поучаствовать в языческих торжествах, и увидел, как ее глаза тут же загорелись. Их взгляды встретились, она засмеялась и кивнула.

– Мы отправимся в город пешком, – продолжал он. – Прогулка пойдет нам на пользу, и, кроме того, на улицах будет так много народу, что будет трудно найти место, где оставить лошадей.

Ровена потянулась за шляпой и почесала голову.

– Боже мой, как бы мне хотелось вымыть голову. Я еще никогда в жизни не чувствовала себя такой грязной. Клянусь, если мне когда-нибудь придется стать хозяйкой Трегован-Холл, я позволю себе настоящую роскошь и прикажу устроить там ванную комнату с огромной ванной, как у Ахмеда, и буду нежиться в ней дни напролет.

– Вот как? Так вы все еще намереваетесь выйти замуж за лорда Трегована?

Ровена кивнула, пытаясь идти в ногу с Тобиасом. Они направлялись к городу.

– Если он не взял назад свое предложение руки и сердца. Хотя даже если так, он все равно может отказаться от меня, узнав, что я потеряла репутацию и что я не невинна.

– Невинна! Какое чудесное слово. Об этом стоит поговорить. – Тобиас произнес это медленно, словно обдумывая, что это может значить, в то время как на его губах блуждала почти сладострастная улыбка.

Они влились в толпу людей, такую густую, что она напоминала поле кукурузы, колышемое сильным ветром. Генри и Сэм, которые слышали о Мекнесе достаточно плохого, не возымели желания присоединиться к Ровене и Тобиасу и предпочли остаться с лошадьми. Но Ровену город заворожил. Бронзовые двери и порфировые колонны блестели на солнце. Марокканская штукатурка была нанесена на стены так, что узор напоминал ажурные пчелиные соты, прекрасная мозаика была выложена строгим геометрическим орнаментом, а отполированная яшма и мрамор отражали африканское солнце, словно зеркало.

Парад, начавшийся в середине утра, представлял собой поистине величественное зрелище и, без сомнения, удовлетворил немалое тщеславие Мулай Исмаила. Его было слышно издалека, задолго до того, как показалась кавалькада всадников, без устали паливших в ружья. За ними следовали еще более красочно одетые стражники, несущие большое красное знамя с полумесяцем в центре.