«Прощай и ты, – подумала Камилла, глядя в окно. – Завтра у меня начнется новая жизнь, и все будет совершенно по-другому. Если я буду благоразумна, то стану думать о будущем, а не оглядываться на прошлое».

Это будет совсем не просто, осознала Камилла с болью в сердце. Ее взгляд еще раз задержался на зарослях жасмина, где она так часто пряталась от гувернантки, на деревьях, по которым она так любила лазать, за что ее частенько наказывали, на бассейне с фонтаном, где она своими маленькими детскими пальчиками пыталась поймать золотую рыбку.

Вдалеке виднелась аллея, куда она уходила, когда хотела побыть одна, куда ускользала грезить и мечтать и где находила убежище, когда чувствовала себя несчастной или испуганной или когда жизнь становилась невыносимо трудной.

Камилла услышала бой часов и с испугом поняла, что опаздывает. Отец велел ей быть готовой заранее. Она бросила последний взгляд на красно-золотой закат, и ей показалось, что вечерний небосклон сулит ей надежду на будущее.

– Я исполню свой долг, – сказала себе Камилла.

Она произнесла эти слова вслух, будто давая себе самой клятву. Звук открывшейся двери и зычный голос лакея заставили ее вздрогнуть. Лакей торжественно объявил:

– Капитан Хьюго Чеверли, мисс Камилла.

Камилла быстро повернулась. На мгновение ей показалось, что она грезит, снова живет в одной из своих фантазий, казавшихся более реальными, чем сама реальность. А потом она поняла, что это правда – он был здесь, человек, о котором она мечтала, который запомнился ей с той самой поры, когда она видела его мчавшимся на черном жеребце к победе.

Камилла почувствовала, как ее сердце замерло от волнения. Однако когда она подошла к гостю и взглянула на его лицо, то с удивлением обнаружила, что он смотрит на нее с каким-то странным выражением, похожим на презрение. Хьюго Чеверли приехал в дом Лэмбернов в чрезвычайно скверном расположении духа. Поскольку он опаздывал, он был вынужден гнать лошадей, чего он не любил больше всего на свете. То, что во всем ему следовало винить лишь самого себя, служило слабым утешением.

Он не собирался задерживаться у Анастасии, но, как всегда, она вынудила его сделать то, чего хотела она, а он, будучи совершенно околдован, не мог сопротивляться.

– Почему ты должен ехать? – с недовольной гримаской спросила Анастасия. – Мы были так счастливы эти несколько недель. А теперь ты собираешься уезжать, и Бог знает, что с тобой может случиться!

– Я не могу отказаться сопровождать эту девушку в Мелденштейн, – ответил Хьюго. – Моя тетя лично просила меня об этом. И это самое малое, что я могу сделать для нее к благодарность за заботу и ласку, которыми она щедро одарила меня после смерти моей матери.

– Но Мелденштейн так далеко, – настаивала Анастасия, – и потом, ты же только что вернулся в Англию!

Анастасия приподнялась на локте и, склонившись над лежащим на кружевных подушках возлюбленным, поцеловала его.

– Я буду скучать по тебе, – прошептала она. – Возвращайся скорее.

Хьюго прижал ее к себе.

– Я могу и не вернуться.

– Нет, ты вернешься, вернешься! – воскликнула она. – Ты сам часто говорил мне, что я ведьма. Я наложу на тебя заклинание, которое ты не сможешь разрушить, и, когда я позову тебя, ты обязательно придешь.

Хьюго засмеялся и властно поцеловал Анастасию. Он чувствовал шелковистость ее кожи, видел огонь страсти в ее глазах, ощущал любовный голод ее полураскрытых губ.

– Ты ненасытна, Анастасия, – сказал он. – Тебя может любить только сильный мужчина, но даже самому сильному нужен иногда отдых.

– А что, если я не отпущу тебя? – спросила Анастасия.

– Значит, впервые твои чары окажутся недостаточно сильными, потому что я сейчас ухожу, – ответил Хьюго.

– Мой великодушный, сильный, замечательный возлюбленный, – быстро заговорила Анастасия – У тебя есть все, что я так ценю в мужчинах. Как же я могу отпустить тебя к другой женщине? Меня будет терзать ревность!

– Для этого у тебя совершенно нет оснований, – заметил Хьюго. – Она невеста князя Мелденштейнского, и тебе это хорошо известно!

– Ей повезло, князь очень богат.

Не успев договорить эту фразу, Анастасия уже поняла, что совершила ошибку. Хьюго словно окаменел. Потом он решительно высвободился из ее объятий и встал с кровати.

– Это именно то, о чем мечтают все женщины, не так ли? – холодно спросил он.

– О Хью-го, я вовсе не это имела в виду, – запротестовала Анастасия. – Ну вот, ты снова надулся! Ну почему, почему ты так болезненно относишься к вопросу о деньгах? В тебе есть все, о чем только может мечтать любая женщина.

– За исключением денег, – ответил Хьюго, одеваясь с тщательностью человека, привыкшего обходиться без помощи слуги.

– Это не важно, – отпарировала Анастасия. – Если ты не можешь обеспечить женщине комфорт, всегда найдется тот, кто это сделает за тебя.

– И кому она будет обязана хранить верность, – заметил Хьюго, натягивая начищенные ботфорты поверх облегающих, как кожа, вязаных панталон, введенных в моду Красавчиком Браммелем.

– Ах, ты слишком консервативен, – пожаловалась Анастасия, поправив за спиной подушки. Ее длинные темные волосы каскадом струились по белым плечам. – В постели совершенно не имеет значения, есть у тебя деньги или нет.

– Мысль, – улыбнулся Хьюго, – которая была бы еще интереснее, если бы ты уточнила чью постель имеешь в виду.

Анастасия засмеялась:

– У тебя на все готов ответ, мой дорогой Хьюго. И хотя ты очень груб, все равно я умерена, что в глубине души ты меня все-таки немного любишь!

– В глубине души я храню немало крепких выражений в твой адрес, – ответил Хьюго. – Но совершенно бесполезно говорить их тебе. Во-первых, ты не станешь слушать, а во-вторых, не поверишь мне. Пока твоя красота не увянет, Анастасия, ты будешь из кожи вон лезть, чтобы кружить головы мужчинам, и, черт побери, ты преуспеешь в этом! Я недаром назвал тебя ведьмой – это самое подходящее для тебя слово!

– Мне нравятся твои комплименты, – улыбнулась Анастасия. – Я вижу, ты уже собрался. Иди сюда и поцелуй меня на прощанье.

И здесь, подумал Хьюго, мчась во весь опор, он совершал ошибку. Он нагнулся поцеловать Анастасию, и она обвила руками его шею. Ее тело было словно жемчужина в раковине шелковых простыней. Она снова искушала его, и у него не было сил противиться ее чарам.

– О Боже! Какой я глупец! – прошептал Хьюго Чеверли, погоняя лошадей.

Как сопровождающий будущей княгини Мелденштейнской, он должен произвести впечатление ответственного человека, а теперь это опоздание может сильно ему повредить.

«Глупец! Глупец!» – казалось, выстукивали колеса его фаэтона, а Хьюго Чеверли все еще слышался голос леди Джерси, говорившей ему почти то же самое.

– Ты ведешь себя, как глупец, мой дорогой мальчик! Рано или поздно Уилтшир обо всем узнает. Весь Лондон только об этом и говорит!

– Для разговоров можно было бы найти тему поинтереснее, – угрюмо сказал Хьюго.

– Что может быть более пикантной новостью, – спросила леди Джерси, – чем связь жены одного из наших богатейших пэров, которая своей красотой и полным пренебрежением приличиями вызвала ненависть всех женщин, с самым красивым молодым человеком в обществе?

– И самым нищим, – добавил Хьюго.

– Я согласна, очень плохо не иметь денег, – ответила леди Джерси, – но если бы ты был богат, то давно женился бы, и уверяю тебя, что все страдания, которые ты перенес в прошлом по вине леди Уилтшир, не шли бы ни в какое сравнение с теми муками, на которые она бы тебя обрекла, будучи твоей женой.

Сначала Хьюго попытался возразить, но с присущей ему честностью вынужден был согласиться с леди Джерси. Он лишь усмехнулся в ответ:

– Возможно, вы и правы.

– Конечно, я права, – резко ответила леди Джерси. – И самое лучшее, что ты можешь сделать, Хьюго, это немедленно покинуть Лондон. Пока ты не вернулся, все было тихо и благопристойно. Теперь же мы сидим на бочке с порохом. Как бы ни был Уилтшир занят своими лошадьми, это не тот человек, который будет терпеть подобное поведение своей жены.

– Анастасия говорит, что он не интересуется ею.

Леди Джерси рассмеялась.

– Анастасия! – воскликнула она. – Эта женщина – прирожденная лгунья, это у нее в крови. Так она тебе это сказала? Мой бедный, одурманенный, порабощенный Хьюго! Милорд Уилтшир сходит по ней с ума. Он может быть старым, у него могут быть другие интересы помимо занятий любовью – все это понятно, но Анастасия принадлежит ему, и, если бы он знал, чем она занимается, он скорее позволил бы дворнику скакать на его лошади в Ныомаркете, чем стал бы делить Анастасию с тобой!

Хьюго вскочил на ноги и, задыхаясь от гнева, вскричал:

– Это неправда!

– Мой дорогой Хьюго, не будь таким наивным, – сказала леди Джерси. – Пожилые мужчины могут быть очень умелыми любовниками.

– Сколько ему в самом деле лет?

– Его светлости еще нет шестидесяти, и он ни в коей мере не страдает старческим бессилием, – ответила леди Джерси. – Леди Хертингфордбери, которая была любовницей лорда Уилтшира до его женитьбы на Анастасии, очень высоко отзывается о его талантах.

Хьюго вспомнил, как он откинул голову назад и расхохотался. Он просто не мог удержаться. Говорить подобные вещи было вполне в духе леди Джерси. Ни одна знатная дама не осмелилась бы обсуждать эти вопросы даже в интимной обстановке собственного будуара. В то же время Хьюго испытывал такую злость, какой не чувствовал уже давно. В припадке ярости он тряс Анастасию, пока она чуть не задохнулась.

– Это неправда, – кричала Анастасия, топая маленькой ножкой. – Как эта старая карга может знать о том, что происходит в моих личных апартаментах? Говорю тебе, он больше мне не любовник. Может быть, он любит меня – это совсем другое дело! Но в постели я больше не замечаю его!

– Ты же говорила, что не спишь с ним! – возразил Хьюго.