— А он разве не прав? — неожиданно спокойным тоном поинтересовалась Ребекка.

— Возможно, я и был одурманен этой идеей, но я все же не идиот и никогда не пойду на разорительную сделку. Тем более что у меня есть гораздо более разумный способ заполучить желаемое.

— Каким образом?

— Сама подумай, ведь это же до смешного очевидно. Мне нужно лишь сидеть и ждать, пока отец и брат сами придут ко мне. Когда они поймут, что я не клюнул на их приманку, то попытаются побыстрее сбыть эту землю с рук. Но они никогда не смогут продать ее за сумму, даже отдаленно близкую к той, которую выложили сами, — ведь земля эта никого, кроме меня, не интересует, а цена на нее с самого начала была непомерно завышена.

Мейсон откинулся в кресле и потянулся. Казалось, ему все трын-трава.

— Так вот, — продолжал он после паузы, — насколько я понимаю, в конечном счете «Саусвест» либо придет ко мне и согласится продать этот участок на моих условиях, либо прогорит из-за нехватки свободных денег.

— Вот это будет проявлением высшей справедливости!

— Но все это возможно только в том случае, если они купят землю у Ферпосона и Пендри.

Ребекка встала:

— Предоставь это мне, Мейсон.

Она направилась к выходу, но застыла в дверях и, что-то вспомнив, вернулась.

— Ты уже поговорил с Тревисом?

— Пока нет.

— Будь с ним помягче, Мейсон. У него была причина так поступить.

Радужное настроение Ребекки заметно угасло.

— Хорошо, я постараюсь, — пробормотал Мейсон.


Прошел час, но Мейсон все еще пытался оттянуть неизбежную встречу. Это было на него совсем непохоже, но ведь и ситуация была необычной. Вместо того чтобы попросить Тревиса прийти к нему, он позвонил Келли Уайтфилд и договорился с ней о совместном ленче.

Наконец, понимая, что оттягивать объяснение дальше просто глупо, Мейсон снял телефонную трубку. Но набрать номер не успел, потому что в этот момент дверь кабинета открылась, и на пороге появился Тревис собственной персоной.

— Нам надо поговорить, — негромко произнес он и закрыл за собой дверь.

При взгляде на Тревиса у Мейсона перехватило дыхание: тот выглядел лет на десять старше, чем при их последней встрече.

Гнев Мейсона улетучился, и он лишь произнес:

— Ты прав, пора поговорить.

— Я хочу кое-что тебе рассказать и прошу не перебивать меня, пока я не закончу.

Мейсон скрестил на груди руки и пообещал:

— Я постараюсь.

Тревис нервно провел рукой по волосам.

— Это я, — начал он, не глядя на Мейсона. — Я сообщил твоему отцу о нашем прибрежном проекте.

Мейсон и сам об этом догадался, но признание Тревиса его больно резануло. Неужели это тот же самый человек, который, благополучно проработав в «Саусвесте», вдруг все бросил и сделал ставку на зеленого юнца? Как мог Тревис, верный, преданный Тревис, изменить ему?

Мейсон сотни раз задавал себе этот вопрос, но так и не нашел ответа.

— Ты ведь сам фактически принудил меня к этому, Мейсон. Вспомни, сколько раз я объяснял тебе, как опасно затевать береговой проект. Но ты же ничего слышать не хотел! Чем больше ты в нем увязал, тем грандиозней становились твои планы, и в конце концов ты дошел до бредовой идеи построить город в городе. Помнишь, Мейсон, как ты каждую неделю добавлял к своему замыслу либо новое здание, либо еще одну зону отдыха? Тем самым твои шансы оказаться погребенным под тяжестью этого безумного проекта все увеличивались. — Тревис сунул руки в карманы пиджака и беспомощно пожал плечами. — Согласись, у меня попросту не было другого способа тебя остановить. Не мог же я беспристрастно наблюдать за тем, как ты собственными руками копаешь себе могилу!

«Господи, — с облегчением подумал Мэйсон, — неужели ответ на все мои вопросы настолько прост? Может, и в самом деле Тревис хотел всего лишь спасти меня от моей же собственной глупости?»

Но, боясь пойти на поводу у эмоций, он продолжал хранить молчание.

— К кому еще я мог обратиться? — снова заговорил Тревис. — Остальные застройщики либо смеялись надо мной, либо требовали документальных подтверждений. — В его глазах сверкнула обида. — В результате мне пришлось выйти на старинных друзей из «Саусвеста», которые занимались расширением операций компании. А раз в Сакраменто самый горячий строительный рынок, то логично было предположить, что они тоже им заинтересуются. К тому же я знал, что твой старик с ума сойдет от радости, если получит хотя бы минимальный шанс переиграть тебя на твоем же поле.

— И когда ты, друг мой, дозрел до того, чтобы донести до него эту информацию? — спросил Мейсон.

— Это неважно. Главное то, что вчера он решил включиться в игру.

Сердце Мейсона учащенно забилось.

Он перевел дыхание и некоторое время даже не решался задать следующий вопрос:

— А… отец знает, что ты решил мне все рассказать?

— Нет. Даже если бы я попытался его предупредить, старик все равно не поверил бы. Он убежден, что теперь я полностью в его власти и не посмею ничего предпринять без его ведома.

Мейсон, стараясь не выдать своего волнения, внутренне возликовал: похоже, его план может-таки сработать! Чтобы не дать развернуться «Уинтер Констракшн», «Саусвесту» придется закупать новые участки, а ему в этом случае остается только ждать, пока они проглотят подброшенную наживку.

«Самое важное сейчас не дать им ни малейшего повода изменить свои намерения», — решил он после недолгого размышления.

Во время затянувшейся паузы Тревис сверлил Мейсона внимательным взглядом и, не выдержав, спросил:

— Ты знал об этом?

— Догадывался, но не обо всем.

— Тогда подскажи, чем именно я должен был подкрепить твои догадки при нашей личной встрече?

— Я хотел услышать только одно — почему ты на это решился.

Тревис потупился, словно, не имел сил посмотреть в глаза Мейсону, и неожиданно тусклым голосом спросил:

— Скажи, тебе было очень плохо, когда ты узнал о моем поступке?

— Скажем так… бывало и хуже.

— А теперь?

Мейсону не хотелось копаться в своих чувствах; он одновременно ощущал и боль, и печаль, и пустоту. У него возникло чувство утраты, но в глубине души все-таки теплилась надежда.

— Не знаю, — после долгого молчания честно признал он. — Мне надо подумать.

Тревис согласно кивнул:

— Если ты скажешь, что больше не хочешь меня видеть, я тебя пойму.

— Пока не берусь утверждать, что такое невозможно.

— Ладно. Подождем.

Последние четырнадцать лет Мейсон воспринимал мир только в черно-белых тонах. По-межуточных цветов не существовало. Но когда в его жизнь вошли Крис и Кевин, он постепенно стал понимать, что даже у серого цвета существует множество оттенков. Мейсон вдруг увидел, что не всегда возможные ответы исчерпываются словами «да» или «нет». Оказалось, в «возможно» таится столько важного, а он об этом даже и не подозревал.

Как отбросить все, через что они прошли вместе с Тревисом? Они же не один пуд соли съели вместе. Но, с другой стороны, в состоянии ли они восстановить то, что их совсем недавно объединяло? Не лучше им разойтись и дальше идти каждому своей дорогой?

Мейсон всей душой хотел помириться с Тре-висом, но не мог перешагнуть через обиду и сомнения. И потому произнес лишь:

— Я еще ни в чем не уверен.

— Что ж… я не вправе ждать от тебя ничего другого, — покорно согласился Тревис.

В упор посмотрев на собеседника, Мейсон стиснул кулаки и процедил сквозь зубы:

— Осталось выяснить еще одну деталь. — Он хотел задать этот вопрос как-нибудь поделикатнее, но не сумел подобрать нужных слов и спросил напрямую: — Как давно ты выкладываешь подробности моей личной жизни моей матери?

Тревис ответил немедленно:

— Вот уже двенадцать лет. Мы регулярно общаемся с тех самых пор, как она пришла к тебе и встретила твой ледяной прием. Айрис — прекрасный человек, и она не заслужила, чтобы к ней относились так, как относитесь вы со Стюартом. Надеюсь, теперь, когда ты обрел сына, ты хотя бы отчасти поймешь, каково ей было потерять тебя. Поймешь и попытаешься найти с ней общий язык.

— И что же ты ей сообщал? — поинтересовался Мейсон.

Тревис вдруг рассвирепел.

— Ты что, и вправду подозреваешь, будто я хотел вас еще больше рассорить? Да зачем мне это надо было, черт побери?

И Мейсон, взрослый и сильный мужчина, обрадовался, осознав, что все эти годы Айрис пыталась поддержать с ним контакт.

— И как часто она тебе звонит?

Тревис удивленно заморгал, словно не сразу понял смысл простого вопроса.

А потом смущенно признался:

— Нечасто. Раз, самое большее два раза в месяц. Она, наверное, звонила бы и чаще, но не хочет меня дергать лишний раз. И сколько я ни убеждал ее, что это не так, все без толку.

— О чем же она тебя расспрашивала?

— Как ты себя чувствуешь, не появилась ли рядом с тобой какая-нибудь очаровательная женщина… ну, и все такое прочее. — Тревис оборвал себя на полуслове и прищурился: — Послушай… Уж не думаешь ли ты, что она все докладывала твоему отцу?

— Что ж… Такое вполне возможно, — пожал плечами Мейсон.

Он сказал это специально, чтобы понять истинные отношения Тревиса и Айрис. Уж больно его друг взбеленился, хотя он ведь ни словом не намекнул, что мать может «настучать» на него отцу. Может, Тревис и сам что-то подозревает.

Тревис подался вперед и взволнованно воскликнул:

— Нет! Это абсолютно невозможно! Надо быть последним ублюдком, чтобы заподозрить Айрис в подобной подлости. Да что толку тебе объяснять? Ты всегда отличался умением находить пятна там, где ты хочешь их увидеть.

Тревис решительно направился к двери и бросил через плечо:

— Позвони, когда решишь, как поступить по первому вопросу. Найдешь меня в отеле.

Дверь закрылась, Мейсон долго смотрел вслед Тревису.

Постепенно его охватило ощущение огромной, невосполнимой потери, предотвратить которую было, похоже, невозможно. Делать вид, будто между ним и Тревисом ничего не произошло, что все по-прежнему, было уже невозможно. Если между такими близкими людьми возникает фальшь, то все равно рано или поздно все пойдет насмарку. К тому же Мейсон никогда не смог бы работать с человеком, не заслуживающим его полного доверия.