– Пожалуй, мне лучше вернуться, – сказал он, быстро проходя мимо Себастьяна.

– Все в порядке? – Себастьян легкой походкой подошел к Лейси.

– Все прекрасно. Просто в театре было слишком жарко.

– Да. Но здесь чертовски холодно.

Воцарилось неловкое молчание, нарушаемое только стуком колес по мостовой. Себастьян и Лейси проводили взглядами проезжающий мимо черный экипаж, пока он не скрылся за углом. Лейси почти не обратила на него внимания, однако молодой человек, казалось, чрезвычайно заинтересовался пассажиром.

– Нам лучше вернуться, – прошептала она.

Он не ответил, но взял ее под руку и повел в театр. Никто не заметил, что черный экипаж остановился в тени деревьев напротив театра.

* * *

Огонь ярко пылал в камине. Лейси развешивала последние украшения на высокой праздничной елке. Повсюду в гостиной стояли охапки зеленых веток, украшенные разноцветными лентами. На елке горели тонкие восковые свечи, и их мерцающие огоньки весело отражались в жестяных подсвечниках.

Под елкой на полу были разложены коробки с подарками. Лейси всю последнюю неделю провела в походах по магазинам, стараясь выбрать все самое лучшее для своих родных и Тэсс. Для нее было очень важно, чтобы это первое Рождество без отца не оказалось омрачено горем и болью. Покупки доставляли девушке большое удовольствие, потому что она тратила деньги, которые сама заработала. Успехи на этом единственном пока поприще вселяли в нее надежду на то, что ей все-таки удастся победить и Стоуна.

Развешивая золотистые ленты по колючим веткам, Лейси с удивлением размышляла над тем, как повернулась ее жизнь. Совершенно безразличная к череде светских раутов и других общественных мероприятий, она радовалась возможности провести время дома со своей семьей и несколькими ближайшими друзьями. Начав писать заметки для газеты, она обрела такое ощущение собственного достоинства и гордости, о существовании которого даже не догадывалась прежде.

Теперь ее удивляло, как люди могли счастливо жить, спрятавшись в своем узком мирке, без настоящей цели, без смысла. Но такой образ жизни сложился давным-давно, и Лейси никогда не думала, что его можно изменить так скоро. Ей трудно было представить себя в роли хозяйки дома на бессмысленных сборищах, но она знала, что именно такую жизнь будет вести, если станет женой Себастьяна Эйвери. Как ни нравилась ей Анна Эйвери, Лейси плохо представляла себя хозяйкой бесконечной вереницы светских раутов, где играют в глупые игры и ведут поверхностные разговоры об общественной жизни.

– Ну и как? – спросила девушка, заставляя себя отбросить тревожные мысли и вернуться к реальности и своему веселому занятию. Отступив на шаг, она с восторгом посмотрела на рождественскую елку.

– Прекрасно, моя дорогая, – сказала мать, оторвав взгляд от остроконечной верхушки, которую внимательно рассматривала.

Джорджи, постоянно пытающийся что-нибудь схватить, сидя на полу, нащупал длинную атласную ленту и теперь методично выдергивал из нее нитку за ниткой.

– А ты что думаешь, Джорджи? – спросила Лейси, опускаясь перед мальчуганом на колени. Он, как обычно, ничего не ответил. Непонятно было даже, услышал ли он вопрос. Тем не менее Лейси продолжала:

– Мне кажется, можно сделать чуть-чуть поярче. Что, если так? Может, несколько лент? Та лента, что у тебя в руках, очень красивая. Мне нравится, как ты разорвал ее и собрал из разноцветных ниток букет. Хочешь, повесим твою ленту на дерево, Джорджи?

Он не взглянул на сестру, не издал ни звука, однако через минуту молча поднялся, подошел к елке и принялся раскладывать по веточкам обрывки ленты с методичностью врача, осматривающего больного.

Сердце Лейси сжалось от искреннего восторга, она удивленно посмотрела на мать, и ее глаза наполнились слезами радости, как и серые глаза Катрины. Лейси вдруг показалось, что в этот момент в ее доме произошло чудо из чудес. Джорджи уже давно никак не реагировал, когда к нему обращались. А раньше, если и делал это, то только когда с ним разговаривал отец.

– А, как красиво, Джорджи! – восторженно воскликнула Лейси, стараясь взять себя в руки.

Мальчик не ответил, но продолжал свою работу. Это вселило надежду в душу девушки.

Катрина Вебстер поднялась со своего места и взяла в руки клубок золотистой ленты. Подойдя к дереву, она оторвала от мотка длинный кусок и, завязав красивый пышный бант, подала его дочери. Лейси взяла ее за руку, и они вместе закрепили на елке бант и еще несколько украшений. Потом Лейси поднялась на маленькую табуреточку и подвесила под самую верхушку дерева бумажного ангела. Мать и дочь отошли от елки и стояли обнявшись, наслаждаясь волшебным, мгновением.

Дерево стало еще красивее, когда Лейси развесила по веткам разноцветные бумажные пакетики, которые она сделала своими руками, наполнив их конфетами, сухими фруктами и разными мелочами. В подарок матери она купила шелковый веер и новую кашемировую накидку. Для Джорджи – новый костюм, ботинки и китайские счеты, с которыми – Лейси была уверена – он будет играть часами.

Тэсс очень обрадовалась брошке и перчаткам и, в свою очередь, подарила Лейси вязаный шарф. Этот день был самым приятным и спокойным за последние недели, и девушка с наслаждением ела засахаренную ветчину, сладкий картофель и мясной пирог. Тень печали из-за потери отца время от времени омрачала настроение собравшихся за столом, но Лейси делала все возможное, чтобы поддержать настрой и бодрость духа.

Как ни радовалась Лейси возможности провести день в кругу семьи, она с удивлением обнаружила, что скучает по Мобилу, по Фрэнси и всем остальным. Отдыхая после обеда в своей комнате, девушка призналась себе, что больше всего скучает по Гаррету. Все-таки редкие встречи с ним, даже если они вызывали боль, оказались менее мучительными, чем постоянные мысли о том, где он сейчас и что делает.

Она постаралась представить себе, как он вместе со своей матерью проводит праздник. Лейси знала, что контора будет закрыта – с прошлого года Рождество было объявлено в городе официальным праздником. Позволит ли он, чтобы неприятности, связанные с «Морскими перевозками Армстронга», омрачили этот праздник? Или постарается забыть о них в этот единственный в году по-настоящему святой день? А может, он проведет его с Эдит Бишоп?

Лейси знала, что именно этот вопрос тревожит ее больше всего. Она ревновала его к каждому мгновению, которое он проводил со своей невестой. У нее нет на это никакого права, напомнила себе девушка, но от этого не становилась светлее черная печаль, которая превратилась за последнее время в постоянную спутницу Лейси, так же как и страх перед Стоуном.

Дни проходили весьма спокойно. Матушка и Джорджи в ее присутствии чувствовали себя лучше, Тэсс отправилась на несколько дней в Бирмингем навестить сестру и вернулась отдохнувшей, готовой вновь приступить к своим трудным обязанностям.

Хотя Лейси и утомилась от бесконечной вереницы вечеров и общественных мероприятий в городе, она рвалась вернуться к работе и снова начать писать. Девушка собиралась пробыть в «Изумрудных дубах» всего неделю и поэтому старалась как можно больше времени проводить с матерью и Джорджи, не нарушая при этом их привычного распорядка дня.

Днем Лейси обычно каталась верхом или ходила на прогулку по редкому лесочку, что сохранился к западу от дома. Она как раз переоделась в костюм для верховой езды, когда Тэсс постучала в ее спальню и объявила, что к Лейси прибыл гость.

Закрепив маленькую фетровую шляпку на пышно уложенных волосах, она взглянула в зеркало и вслед за Тэсс пошла в маленькую гостиную.

– Себастьян!

Молодой человек поднялся из обитого черной парчой кресла и направился навстречу девушке. Его внезапное появление так удивило Лейси, что она, едва не забыв о хороших манерах, готова была спросить, что он делает в ее доме. Вместо этого она заставила себя улыбнуться и произнесла:

– Какой приятный сюрприз!

Себастьян был в прекрасном расположении духа и радостно засмеялся.

– Конечно, я понимаю, что сначала должен был отправить вам записочку и подождать, пока вы меня пригласите.

Быстро придя в себя, она взяла протянутую ей руку.

– Ну что вы, ничего подобного! Извините, просто вы меня удивили. Я как раз собиралась проехаться верхом.

– Моя лошадь стоит у порога. Я покажусь вам очень навязчивым, если приглашу сам себя сопровождать вас?

– Вовсе нет, – ответила девушка, стараясь скрыть свое изумление. – Тэсс, – повернулась она к пожилой женщине, которая замерла в дверях, словно страж, – ты не попросишь Роберта оседлать для меня Сплендора?

Тэсс, с любопытством глядя на молодого человека, кивнула:

– Конечно, мисс, – повернулась на каблуках и поспешила выйти.

– Что привело вас сюда? – поинтересовалась Лейси, не в силах скрыть своего любопытства.

– Вы. Я решил приехать в «Изумрудные дубы» и представиться вашей матушке, раз она сейчас не может приехать в город.

Лейси побледнела и сжала руки, внутри у нее все задрожало. Она не смогла скрыть своего ужаса.

– Вы хотите познакомиться с матушкой? – выдохнула она.

Себастьян засмеялся.

– Не беспокойтесь. Это ведь простая формальность. Обещаю, что не буду утомлять ее.

Лейси знала, что в кругах, где вращается Себастьян Эйвери, не было «простых формальностей». Каждое движение, каждый поступок совершался в жестких рамках принятых правил светского протокола. И матроны городского общества строго следили, чтобы все делалось по правилам. А джентльмен, который приезжает в дом к молодой леди в праздничные дни с единственной целью – познакомиться с ее матерью, вызовет серьезный интерес у остальных.

У Лейси вновь бешено забилось сердце и прервалось дыхание. Могло ли это стать началом серьезного ухаживания? Похоже, что да. И все-таки Лейси постаралась не делать поспешных выводов. К тому же не известно, как поведет себя Себастьян, когда встретится с ее матушкой. Не говоря уже о Джорджи. Лейси узнала ответ на эти вопросы раньше, чем ожидала.