Барбара Картленд - Брак по принуждению

Гадюка — это название ядовитой змеи. В большинстве случаев этот термин применяют ко всем представителям семейства Viperidae (гадюковые змеи), обитающим в Европе, Азии и Африке и чрезвычайно опасным для человека. Все змеи семейства гадюковых разделяются на десять родов и различаются по размерам. Существуют древесные гадюки, у которых хвост служит хватательным органом, земляные, цепочные и другие.

Все представители этого семейства плавают в воде при определенных обстоятельствах, а многие из них предпочитают селиться на берегах озер и рек. При укусе гадюки яд поступает в рану через ее ядовитые зубы. Глубина укуса и степень поражения ядом зависят от размеров змеи, но иногда даже небольшие змеи представляют особую опасность.

Б Европе обитают змеи рода Vipera (настоящие гадюки). Самая известная из них — гадюка обыкновенная. Это единственная ядовитая змея, встречающаяся в Великобритании.

—Нет, дедушка, это абсолютно невозможно! Я не могу!

— Ты сделаешь так, как я сказал, — загремел сэр Роберт. — Если ты думаешь, что я позволю какому-нибудь смазливому охотнику за приданым промотать мое состояние, то жестоко ошибаешься!

— Почему ты так уверен, что за мной будут ухаживать одни охотники за приданым? — тихо спросила Гита.

— Неужели ты допускаешь, что их привлечет в тебе что-то иное? — вскричал сэр Роберт. — Хватит спорить. У тебя есть право выбора. Ты можешь выйти либо за Винсента, либо за Джонатана — сама решай, кто из них тебе больше по душе. И чем скорее состоится свадьба, тем лучше.

С этими словами он подал знак стоявшему за инвалидным креслом камердинеру, чтобы тот увез его.

Гита несколько секунд смотрела ему вслед, а затем устало опустилась на диван.

— Что же мне делать? — в отчаянии прошептала она. — Что мне делать»?

Главным, что занимало ее деда в последние два месяца, была забота о его огромном состоянии. В приватной беседе врачи сообщили Гите, что сэру Роберту осталось жить два, максимум три месяца. Она никому не рассказала об этом, но старик, со свойственной ему проницательностью, догадался о том, что его дни сочтены.

С тех пор он не раз принимался обсуждать вопрос о наследнике. Его волновало, кто именно унаследует его состояние, которое он сколотил в прошлом веке в Индии. Никто, за исключением его самого, поверенного и бухгалтера, не знал, о каких суммах идет речь, но всем, в то» числе и самым дальним родственникам, было известно, что он баснословно богат.

По закону основными наследниками сэра Роберта являлись сыновья его младшего брата, Винсент и Джонатан, которые считали дни до того мгновения, когда получат эти золотые горы.

Гита была дочерью единственного сына сэра Роберта, погибшего в битве при Ватерлоо. Алекс Салливан, отличавшийся красотой и бьющим через край жизнелюбием, служил в армии Веллингтона, где проявил себя как выдающийся командир. Не только отец, видевший в нем продолжателя рода Салливанов, но и весь полк скорбели о его гибели.

Гита всегда считала, что деньги не интересовали отца, находившего радость в общении с людьми и спокойной семейной жизни, а не в борьбе за приумножение капитала. Мама не сильно отличалась от него по характеру. Будучи воспитанной в провинциальной дворянской семье, она не любила роскошные лондонские балы, ассамблеи и приемы, которые продолжали устраивать и во время войны, а предпочитала жить в деревне.

Когда полк ее мужа перебазировался в Бельгию, она вынуждена была покинуть домик в поместье и переехать в огромный особняк свекра. Дом выглядел довольно странно, потому что сэр Роберт постоянно перестраивал и расширял его.

«Иногда мне кажется, — не раз повторяла мама, — что мы с тобой крохотные горошинки, перекатывающиеся в огромном стручке!»

После смерти мужа. ее прекрасного Алекса, жизнь будто ушла из мамы, Словно привидение, она бродила по ставшему мрачным и угрюмым дому с его высокими потолками и широкими лестницами, отделанными золотом и резьбой. Вскоре миссис Салливан тихо угасла.

Гита подозревала, что не только гибель отца послужила причиной смерти матери, так до конца и не поверившей в случившееся. Дело в том, что все ее окружение теперь составлял дедушка, который с возрастом превратился в брюзгливого старика, она почти не виделась ни с кем, кроме него. Мало кто выдержит такую жизнь.

В отличие от матери Гита нашла утешение в лошадях и пользовалась любой минуткой, чтобы покататься верхом. А свободного времени у нее было достаточно, так как постоянно меняющиеся гувернантки не успевали за свое непродолжительное пребывание в Салливан-Холле наладить учебный процесс: либо их увольнял сэр Роберт, недовольный какими-то мелочами, либо они уходили сами, возмущенные его вмешательством в их работу.

Однако Гите удалось восполнить пробелы в своем образовании, причем гораздо лучше, чем это сделали бы все гувернантки, вместе взятые.

В Салливан-Холле была обширная библиотека, в которой имелись все последние издания. Сожалея о том, что в детстве его не отправили учиться в привилегированную школу для мальчиков, и желая слыть образованным человеком, дедушка тратил огромные деньги на книги. Плотник не успевал мастерить новые книжные шкафы.

Книги стали своего рода мостиком, соединившим Гиту и ее деда. Обычно после верховой прогулки она заходила к нему и заводила разговор о каком-нибудь новом издании, надеясь тем самым отвлечь его внимание от того факта, что уроки не сделаны.

Ее рассказы увлекали сэра Роберта. Иногда она читала ему вслух, но чаще он просил, чтобы она своими словами передавала прочитанное. Со временем зрение деда стало ослабевать, его глаза быстро уставали, и он мог видеть только крупный шрифт. Так постепенно Гита превратилась в рассказчицу.

Она и не подозревала, что продолжительные беседы с дедом способствуют развитию ее речи, улучшают знание языка, литературы и истории, а также обучают ораторскому искусству.

Старик и его внучка вели странный образ жизни. Вряд ли какую-либо еще девушку обрекали на столь унылое существование, если только не отправляли ее в монастырь.

Крохотный замкнутый мирок Гиты рухнул вскоре после того, как девушка отметила свое восемнадцатилетие.

Сэр Роберт почувствовал, что смертельно болен. Он понимал, что Гита останется одна и, унаследовав большую часть его состояния, станет легкой добычей для охотников за приданым. Полагая, что ей не хватит опыта и сообразительности, чтобы отделаться от них, он решил выдать ее замуж за одного из своих племянников.

Сэр Роберт всегда недолюбливал своего младшего брата Джейсона, отца Винсента и Джонатана, и отказывался поддерживать с ним отношения. После смерти Джейсона, погибшего в дорожной аварии, его сыновья быстро сообразили, откуда можно извлечь выгоду, и зачастили в Салливан-Холл. Спустя полгода они уже чувствовали себя в особняке сэра Роберта как дома.

К своему удивлению. Гита вскоре обнаружила, что не испытывает к кузенам особой приязни. Винсента она считала самым настоящим хлыщом. Его манера растягивать слова, ставшая модной в Лондоне, раздражала ее и вызывала ощущение собственной незначительности. В свои тридцать пять лет Винсент был не кем иным, как прожигателем жизни и при каждой возможности давал понять Гите, сколь важное положение в лондонском высшем свете он занимает. Кузен не упускал случая заявить также, что большинство представительниц слабого попа находят его чрезвычайно привлекательным.

Его камердинер, которого ненавидели почти все слуги Салливан-Холла, постоянно хвастался победами своего хозяина над первыми красавицами Лондона.

Гита узнавала о похождениях кузена из рассказов горничных, служивших в доме много пет. Они забывали, что их маленькая хозяйка стала взрослой, и обсуждали в ее присутствии все, что их волновало.

— Это же бессовестно! — возмущалась одна из них. — Хвастаться тем, что разбил сердце какой-нибудь бедняжке! Ваш отец, мисс — да упокой Господь его душу! — никогда бы так не поступил.

— Верно, — соглашалась Гита. — Папа никогда бы так не поступил…

Кузен Джонатан вызывал у нее еще большую антипатию, чем его брат.

Винсент всегда держался с Гитой высокомерно, считая ее скучной и некрасивой, чуждой тому обществу, в котором он привык блистать. Джонатан же, напротив, постоянно льстил ей и подлизывался к сэру Роберту, причем делал это столь явно, что она испытывала неловкость, слушая его.

Когда братья впервые появились в Салливан-Холле после смерти своего отца, они даже не обратили внимания на девушку, продолжая видеть в ней ребенка. Кузены предполагали, что сэр Роберт оставит Гите небольшую сумму — достаточную для приданого, а остальное отпишет им как продолжателям рода Салливанов. Но некоторое время назад у них зародились подозрения, и они полностью изменили свое поведение: Джонатан принялся ухаживать за Гитой, а Винсент то и депо говорил ей комплименты, звучавшие крайне фальшиво.

Не требовалось особого ума, чтобы понять ход их мыслей.

Однажды, когда братья уже уехали в Лондон, сэр Роберт объявил Гите, что собирается сделать ее своей наследницей.

— Но это невозможно, дедушка! — воскликнула Гита, изумленно глядя на него.

— Кто может помешать мне? — сразу же вспылил старик. — Тебе нужны деньги, а кому отписывать их — мое депо. Хоть я и не люблю своих племянников, они все же остаются Салливанами. Если у тебя в голове мозги, а не солома, то тебе удастся изменить этих оболтусов к лучшему.

— Но, дедушка… мне даже противно думать о том, чтобы выйти за кого-нибудь из них!

— Ты выполнишь то, что я велел! — грубо оборвал ее сэр Роберт.

Подобные споры стали повторяться изо дня в день. Единственное, что радовало Гиту, это то, что ни Винсент, ни Джонатан еще не знали о решении деда назвать ее своей наследницей.