Шелдон пожал плечами.

— Что до моих былых высказываний — они относились к другому человеку. Мне кажется, вы поумнели. А с точки зрения морали не вижу ничего недопустимого в желании жениться на любящей вас женщине. Добьётесь её любви — женитесь, не добьетесь — ну, она выйдет за другого. С пятьюдесятью тысячами фунтов приданого старыми девами не остаются, поверьте. — Джулиан задумчиво пережевывал персик, вслушиваясь в слова Раймонда. — Что тут аморально, помилуйте? К тому же, если же она окажется необоримой, — продолжал Шелдон, — вы сможете здорово утереть ей нос: женихи с восемью тысячами годового дохода тоже не остаются холостяками. Вы ей назло женитесь… на мисс Сейвари. — Монтэгю подбросило на стуле, он подавился персиком и закашлялся, — и даже в деньгах ничуть не потеряете, — проникновенно договорил Шелдон, постучав по спине Джулиана.

— …Чёрт!… Прекратите ваши шутки, Шелдон! Святыми вещами…

— О, ну, вот, я же говорил, что у вас и святое есть…

Шелдон поддержал друга по двум достаточно противоречивым причинам. Во-первых, Раймонд находил, что Джулиану Монтэгю надо чем-то заняться, и зачем было ремонтировать Монтэгюкастл, если он не обретёт в скором времени хозяйки, а, во-вторых, неделю назад он сам был весьма обрадован сообщением супруги, подтвержденным доктором Клиффордом, что через два месяца после Пасхи род Шелдонов обогатится наследником. Отец был в восторге, Пэт тоже и он радовался… до тех пор, пока не понял, что теперь вынужден полгода довольствоваться одинокой постелью и библиотекой. Отец счёл, что городской воздух вреден для внука, и увёз Пэт в Олдэби, предварительно уведомив о грядущем появлении на шелдоновском родословном древе новой ветви всего-то леди Холдейн и — случайно оказавшуюся неподалеку миссис Лавертон. Этого хватило, чтобы на следующий день об этом стало известно всем и каждому. Но не это угнетало Раймонда. Привыкнув к радостям супружества, Шелдон отчаянно скучал. Вечера удавалось коротать с книгами, но ему мучительно не хватало Пэт. Ничего не развлекало, ничего не интересовало. До появления Джулиана Монтэгю Шелдон с тоской узнал от мистера Салливана о государственном перевороте во Франции, произведённом позавчера бригадным генералом Бонапарте, блестяще проведшим Итальянскую и Египетскую компании. Он назначен первый Консулом Франции! «Провались ваш Бонапарте в преисподнюю», вяло подумал Раймонд и вежливо выслушал совершенно ненужные ему подробности о новом режиме консульства, проникновенно сообщив мистеру Салливану, что чрезвычайно взволнован французскими событиями.

Вчера Раймонд получил письмо от Пэт, но сегодня письма ещё не было. Не случилось ли чего? Матримониальные планы Монтэгю сулили ему, по крайней мере, хоть какое-то развлечение. Промыслом Божьим, полагал он, Джулиану было дано довольно времени для осмысления былых глупостей и покаяния в былых сумасбродствах. Теперь Раймонд и впрямь склонен был счесть бывшего университетского распутника достаточно поумневшим, если не для того, чтобы быть достойным любви, то хотя бы для того, чтобы добиваться её.

Они встретились на следующий день возле Грейт-Холла, куда забрели полюбоваться цветными витражами.

Здесь же гуляли мистер Арчибальд Кемптон с женой и детишками и мистер Эдмонд Девэрилл с супругой. Мужчины обсуждали приятнейшее событие, произошедшее неделю назад с мистером Девэриллом. Его тесть — подумать только! — подарил ему охотничий домик неподалеку от Стоукской заводи! Друзья как раз накануне съездили, чтобы осмотреть столь щедрое дарение, и теперь обсуждали — сдать ли его в аренду или пользоваться им самим? Ведь для пикников — местечко дивное, а мистер Кемптон, кроме того, обожал рыбалку, и вчера, едва закинул удочки — выловил двух прелестных сазанчиков. Вот таких, — он раздвинул ладони на два фута. Миссис Флора Кемптон, смеясь, сдвинула руки супруга на полфута, уверяя, что так ближе к истине.

Погода была необыкновенно теплой для ноября. Монтэгю по-прежнему хандрил, но было заметно, что уверения Шелдона всё же были им услышаны. Они болтали — свободно и откровенно, как равный с равным. Странно, что оба не могли наговориться, очевидно, потому, что каждый слишком долго не имел равного собеседника и несколько истомился молчанием. Обсуждению — пристрастному и основательному — подверглись события минувших месяцев, от французских бонапартовых заварушек до мерзейшего поведения Вивьена Тэлбота и до приключения Джулиана на тихой окраине у госпиталя Сент-Кросс. Шелдон, выслушав полный отчёт о случившемся, был шокирован.

— Помилуй, Боже! И после этого вы не удостоились от мисс Иствуд ни единой улыбки и слов признательности?

— По-моему, вы уподобляетесь Ларошфуко, дорогой Раймонд, по мнению которого в основе мужской доблести лежат тщеславие, стыд и темперамент. Я не ждал благодарности от мисс Иствуд.

— Вздор, причём тут Ларошфуко? Но такая неблагодарность противна женской природе. Она должна была как минимум поблагодарить вас. Как максимум — влюбиться. Потому-то она и осведомлялась о вас!

Монтэгю отмахнулся.

— Вы же неоднократно виделись после! Неужели вам даже ни разу не улыбнулись?

Джулиан пожал плечами. Он не знал, точнее, не помнил. Он перестал надеяться, а, когда в нём умерла надежда, Монтэгю уже не замечал её равнодушия и неприязни. После был занят сестрой, потом — дом, отец, брат… Страшная весть.

Монтэгю и Шелдон расходились в исходных позициях. Шелдон был уверен, что мисс Иствуд благоволит к Монтэгю, на его предложение ответила бы согласием, если бы неожиданно на его голову не свалилось бы первородство со всеми вытекающими. Боязнь услышать, что она польстилась на богатого жениха, которого отвергала раньше нищим, мешала ей проявить свои чувства. Монтэгю же предполагал, что к нему безразличны, но теперь он может рассчитывать на некоторое внимание. Женихи с таким доходом — и верно — в цене. Раймонд возражал. Такая позиция в корне неверна. С одной стороны, мисс Иствуд располагает прекрасным приданым, с другой стороны, она интересовалась им, к тому же — не может не быть благодарна ему за спасение подруги, и, наконец, она не может не понимать, что он любит её. Монтэгю упирал на то, что чёртов Вивьен и сэр Чилтон постарались, чтобы его былые глупости стали ей известны, глупо ожидать, что она заблуждается на его счёт. Она презирает его, хоть, может быть, последние события и заставили её думать о нём чуть лучше — но никаких нежных чувств она к нему не испытывает.

Отсутствие ясности в столь важном вопросе мешало разработке продуманной стратегии. Но был человек, полагал Раймонд, вполне осведомленный о чувствах мисс Иствуд. Шелдон пообещал — и Джулиан не мог не оценить такой услуги — поговорить по душам с мисс Гилмор — и выведать, как её подруга относится к Джулиану.

Приняв столь мудрое решение, Шелдон в этот же день на музыкальном вечере у Салливанов оглядел зал, и заметил, что мисс Энн Гилмор беседует в углу гостиной с мистером Льюисом Карбэри. Виконт хотел было дождаться, пока бы тот отошёл, но потом решил не ждать милостей фортуны и попросил мисс Хилдербрандт послать молодого Карбэри с каким-либо поручением в столовую и задержать его там подольше. Мисс Летиция смерила виконта насмешливым взглядом и, едва он отошёл от стола, попросила Льюиса сопроводить её в зал — ей нужно видеть его отца. Мистер Карбэри извинился перед мисс Энн, подав руку мисс Хилдербрандт. Его место не успело освободиться, как его занял виконт Шелдон. Не зная, на сколько минут мисс Летиции удастся отвлечь Льюиса, Раймонд решил не терять времени даром.

— Мисс Энн, кажется, совсем скоро вас можно будет поздравить? — Шелдон прекрасно знал, что мистер Карбэри-старший, приглядевшись ко всем девицам в городе, выделил только троих. На его взгляд, привлекательна была мисс Иствуд, но иметь в родне её братца — увольте. Мисс Монтэгю сразу привлекла внимание сына его друга. Всё обдумав, он рекомендовал сыну обратить особое внимание на мисс Гилмор. Девица нравилась ему приятной внешностью, безупречными манерами, непоказной скромностью и умными глазами. Имение Гилморов, Пайнвуд, ему тоже нравилось, тем более что граничило с Хаусонхиллом, а наследница — мисс Гилмор — не имела ни братьев, ни сестёр. Пайнвуд приносит три тысячи годовых. Хаусонхилл — почти шесть. Миссис Гилмор, мать возможной невестки — особа приятная, урожденная Чилтон. Приданое прекрасное, оно даст ещё две тысячи годовых. С какой стороны не посмотри — чудесная партия. Всех остальных девиц в обществе мистер Габриэл просто не счёл достойными внимания… своего сына. По счастью, вкусы отца и сына совпали, мисс Гилмор и единственному наследнику рода Карбэри показалась умной и милой.

Мисс Гилмор смутилась и бросила осторожный взгляд на виконта. Такой человек не будет разбрасываться словами. Энн робко улыбнулась и быстро спросила, находит ли он мистера Льюиса Карбэри достойным человеком?

— Да, сын мистера Карбэри — человек достойнейший, он не посрамит свой род, — ответил мистер Шелдон, за это время успевший узнать юношу, оказавшегося практичным, здравомыслящим и придерживающимся весьма строгих взглядов на мораль, и тут же поинтересовался, выследив глазами её подругу, танцующую в паре с мистером Салливаном, насколько, по её мнению, мисс Коре Иствуд по душе его друг мистер Монтэгю?

Мисс Гилмор была слишком высокого мнения о виконте Шелдоне, чтобы счесть его интерес праздным. Так как он особо обозначил свою заинтересованность как дружескую, Энн сочла возможным заверить его, что мисс Кора, особенно после одного неприятного эпизода… весьма сожалеет, что раньше недооценивала достоинства мистера Монтэгю. Ей кажется, что она потеряла его сердце. Сама мисс Гилмор считала мистера Монтэгю человеком благороднейшим и храбрейшим и, поняв, что её искренность может способствовать новому возгоранию его чувств к её подруге, решила высказаться до конца.

— Хотя внезапное изменение статуса мистера Монтэгю несколько смущает мисс Кору, — осторожно продолжила мисс Энн, — её нынешнее положение таково, что… может пересилить смущение. Мисс Иствуд не удаётся найти общий язык с невесткой. Мисс Кора последний месяц… кроме выходных… живёт у меня, — пояснила мисс Гилмор.