Монтэгю сжал зубы и тяжело вздохнул.

Последние события, многое запутав, тем не менее, кое-что прояснили для него — в нём самом. Знал ли он Тэлбота? Мог ли предполагать, что тот окажется способным на такую подлость? Нет. Ему бы это и в голову не пришло. Монтэгю знал, что Тэлбот распутен, ну и что? Сам он был не лучше, но столь бессердечно надругаться над сиротой Монтэгю никогда бы не мог. От мук похоти — плохо спишь по ночам, но совершив такое — как вообще спать по ночам? Шелдон прав. Он, оказывается, и подлинно, не Вивьен. Знал ли он Иствуда? Монтэгю задумался. Он не очень удивился, когда постиг намерение Лоренса. Всё было предсказуемо и понятно. Но надругаться над девицей, вынудив идти с ним под венец? Способен ли он сам на подобное? Монтэгю поморщился. Немыслимо. Он отдал бы всё, чтобы Кора полюбила его, но методы Иствуда были ему омерзительны. Помилуйте, надо хоть чуть уважать себя. Монтэгю снова поморщился. Да, ему уважать себя не за что, но и это не повод творить подобное.

Удивительно. В нём были большие способности, Монтэгю знал их в себе и обиделся бы, если бы услышал, что он не способен на что-то, но теперь он стал понимать, что честь — это, по сути, и есть неспособность — неспособность мириться с грязью в себе, неспособность унизить своё достоинство, неспособность на подлость. Неспособность, которая делает честь её обладателю.

Ладно, он начнет всё заново. Хватит с него мерзостей. Новая жизнь в Лондоне. Он приложит все силы, уйдёт в работу. Возможно, ему удастся за несколько лет сделать себе имя. Монтэгю вздохнул. А зачем это всё? Сердце стучало глухо и ровно. Из души ушли напряжение и жар любви, оставив руины и выжженную землю. Но ожоги болели даже при мысленном прикосновении к ним. Чтобы отвлечься от размышлений, становящихся всё более неприятными, Джулиан вернулся в спальню и взял письмо отца. В прошлый раз он не мог удержаться, чтобы не похвалиться в письме успехами Кэт. Однако, боясь сглазить удачу, сообщил лишь, что, вполне возможно, что Кэтрин скоро будет просватана, и выразил мнение, что отцу лучше всего приехать в город. Теперь в ответном письме сэр Этьен писал, что приехать не может и просил его вместе с Кэт навестить брата — он болен. Джулиан ничего не понимал. Сейчас, в разгар сезона, увезти Кэтрин в деревню? Что с Томасом, чёрт возьми? Что может случиться с двадцатишестилетним мужчиной? Бред какой-то. В любом случае — Кэт должна быть на балу у Чилтонов. А после их званого обеда надо дать свой. Может, и в самом деле, потом съездить в имение?

Монтэгю не был там с семнадцати лет.

* * *

Когда девицы возвращались домой, мисс Энн заметила, что мистер Монтэгю показался ей весьма милым человеком. В нём чувствуется не только аристократизм, но и большое личное обаяние. Ему идёт небритость…

— Почему ты рисовала его таким чудовищем?

Мисс Кора промолчала. Но не потому, что не согласилась с подругой, а потому, что неожиданно почувствовала укол ревности. Не влюбилась ли в него Энн? У неё немало для того оснований, ведь он спас её честь да и судьбу, пожалуй. Странно — ещё совсем недавно Кора нисколько не возражала бы, если бы мистер Монтэгю бесследно исчез из Уинчестера, провалился бы в тартарары, и, наверное, даже не заметила бы его отсутствия. Но теперь, когда она вполне осознала свои чувства к нему, мистер Джулиан Монтэгю, в качестве спасителя подруги от бесчестья, как человек, в котором сам виконт Шелдон отметил и ум, и честь, и мужество, и нежность, а главное, как… мужчина — нравился ей. То, о чём сказал сэр Чилтон и чего не отрицал и Шелдон… Кора поморщилась, но неожиданно улыбнулась. Раньше она просто не задумывалась об этом. Глупо было и ожидать, что любитель приключений окажется строгим моралистом и воплощением нравственности! Любимые ею корсары и разбойники были благородны, но ни один из них никогда не был монахом! Чего она хотела, в самом-то деле?

Кора снова вспомнила его налитые мощью плечи… Всё в её душе перевернулось — и то, чему раньше в её глазах не было оправданий, теперь выглядело вполне естественно и простительно. Ну, да, несколько распущен, повеса и авантюрист. Но сколько в нём силы, ума, благородства! А как находчив, как мгновенно принимает решения! Как красив и мужественен! Кора снова любила его и страстно хотела считать его достойным своей любви, и потому — склонна была к милосердию и всепрощению.

При этом мисс Иствуд не могла не заметить, что мистер Монтэгю охладел к ней: она не подметила ни одного взгляда или слова, которые говорили бы о былой влюблённости. Даже в ответ на её улыбки Монтэгю держался теперь отстранённо и холодно. А ведь раньше один её взгляд приводил его в трепет. Кора погрустнела, прикрыла глаза, представила Монтэгю — резкий профиль, тёмные волосы, выразительные тёмно-синие глаза.

Неужели она потеряла его сердце? Именно сейчас, когда её душа открылась для его любви?

* * *

Между тем, мистер Кемптон, человек, как мы имели возможность убедиться, весьма неглупый, полностью поверил дураку-кучеру и сильно усомнился в правдивости слов умного господина Монтэгю. В похвалу прозорливости мисс Иствуд следует сказать, что, как она и предвидела, Арчибальд не замедлил нанести визит своей тёще, леди Френсис Холдейн.

Выслушав зятя, леди Фанни полностью согласилась с его выводами. «Разумеется, от Иствуда глупо ждать признаний. Независимо от того, пострадала или спаслась мисс Гилмор, она ни в чём не признается, мисс Иствуд не пожелает положить пятно на семейство. Монтэгю будет до конца строить из себя рыцаря. Ничего ты тут, Арчи, не добьёшься. Мне, по правде сказать, кажется, что всё обошлось, иначе Иствуд не лежал бы с пробитой головой, а девицы не вели бы себя как ни в чём не бывало. Но за Иствудом я на твоём месте приглядывала бы…»

Удовлетворённый тем, что их выводы совпали, мистер Кемптон и впрямь отдал одному из подчинённых соответствующее указание, после чего направился домой, где на пороге столкнулся с мистером Эдмондом Девэриллом. Лицо друга напоминало лица каторжников, вернувшихся с галер, и Арчибальд не мог не подумать, что другу попалась весьма упрямая особа. Сговорившись со своей супругой и приятелями, они за последние недели сделали всё, чтобы заставить жену Эдмонда горько сожалеть о проявленном пренебрежении и осознать совершенное ею как непростительную глупость. Арчибальд знал — через гувернера своих сынишек, дружившего с мажордомом Девэриллов, — что и тесть Эдмонда придерживается аналогичных взглядов и даже с некоторой излишней жестокостью дал это понять дочурке. И она до сих пор упирается, не раскаявшись в собственной глупости?

Оказалось, однако, что мистер Кемптон ошибся. Изнуряли мистера Девэрилла не семейные проблемы, а медовый месяц и связанные с ним неизбежные затраты энергии. Он просто мало спал по ночам последнюю неделю. Узнав об этом и порадовавшись за друга, мистер Кемптон заказал на ленч запеканку из телячьих почек, (мистер Девэрилл при этом кивнул), йоркширский утиный паштет (мистер Девэрилл снова кивнул) и пудинг с изюмом. Мистер Девэрилл кивнул с особым чувством.

Вообще-то, он завтракал. Но почему-то чувствовал себя голодным.

За ленчем друзья обсудили события во Франции, местные сплетни и последние события возле госпиталя, о которых мистер Кемптон, зная сдержанный и скромный нрав своего друга, поведал ему во всех деталях. До обеда они коротали время за картами и беседой. По возвращении домой мистер Девэрилл, оправдывая доверие друга, действительно, никому, кроме жены, о происшествии не рассказал.

Леди же Холдейн, что, в свою очередь, делало честь её прозорливости, после обеда, за которым последовали получасовые размышления на тахте, направилась на партию в бридж в дом Сейвари. Там она приятнейшим образом провела время, в узком круге друзей поведав историю, рассказанную зятем, при этом сугубо обращаясь к мистеру Сейвари, сидящему напротив. «Какое счастье, что обе мои девочки замужем за прекрасными людьми, а не то, попадись в зятья подлец, подобный Иствуду — беды не оберёшься…»

Сэр Винсент молча слушал леди Холдейн и покачивал головой в знак согласия.

Зато сэр Остин Чилтон побагровел, услышав от леди Холдейн ужасающее известие о попытке похищения его племянницы. Напряженно слушал, вцепившись в подлокотники, но по мере приближения её рассказа к финалу, пальцы его разжались, а лицо приобрело свой обычный цвет. Однако прошло немало времени, прежде чем баронет смог выговорить хоть слово. Подумать только! Осмелиться на подобную дерзость! Какой негодяй! Воспользоваться девичьей слабостью! Чёрт возьми, что творится в Уинчестере? Летиция была куда как права, советуя вышвырнуть за компанию с Тэлботом и Иствуда. Просто невозможно поверить! Что происходит в городе? Но точно ли негодяй ничего не добился?

Леди Фанни выразила уверенность в этом, заметив, что, по её мнению, вмешиваться в ситуацию ему отнюдь не надо, и высказала недоумение, почему Остин столь настроен против молодого Монтэгю? Верить надо только половине того, что видишь, и ничему из того, что слышишь. Щенок весьма обаятелен. Да, повеса и шалопут, конечно, но надо признать, что в данной ситуации вел себя просто безупречно. И если бы не он… Сэр Чилтон задумчиво кивнул и направился к сестре — миссис Гилмор, но был встречен ещё в холле племянницей. Она, понимала, что от леди Холдейн дядя непременно узнает о происшествии, и при первом же взгляде на гостя поняла, что скрывать что-то нелепо.

Энн не стала отрицать, что названная история имела место, но умоляла сэра Остина не волновать мать — зачем беспокоить её, раз всё обошлось? Сэр Чилтон не возражал, но потребовал от племянницы точнейшего и подробнейшего отчёта о случившемся. Деваться было некуда, и Энн рассказала о прошедшем вечере. У неё и мысли дурной не возникло, когда мистер Иствуд предложил довезти её до дома, она безумно испугалась, когда в карете он вдруг набросился на неё. Мистер же Монтэгю выглядел в рассказе мисс Гилмор просто героем — настоящим рыцарем Круглого Стола, храбрецом Ланселотом. Она с сияющими глазами не только поведала, но и показала дяде в лицах, как отважно пристукнул мистер Монтэгю ужасного Иствуда, как забросил его в карету, как довёз её к мисс Коре, а после проводил до дома.