Ольга Михайлова - Брачный сезон в Уинчестере

Вскоре Монтэгю заметил, что её взгляд не только охладел, но и стал выказывать явную неприязнь к нему. Что случилось? Однако в неведении Монтэгю находился не более получаса, пока мистер Диллингем фамильярно не полюбопытствовал у него, о каких это его извращенных склонностях только что рассказывал сэр Чилтон? Говорят, некоторые джентльмены в Рединге были весьма охочи до девочек, не к тому ли склоняется и он? Или мальчишки? Джулиан помертвел. Ему потребовалось необыкновенное усилие воли, чтобы взять себя в руки и спокойно спросить болтливого идиота, кому это сэр Чилтон рассказывал подобные нелепицы? Лоренсу Иствуду, просветили его, тот как раз спросил о нём, ну и он, Диллингем, услышал, потому и интересуется. Мисс Кора, та ничего не сказала, просто отошла.

Земля на миг расступилась под ногами Монтэгю. Конечно, Эдгар Чилтон… Он был старше Монтэгю, пуританин с богословского. Второй Шелдон… Весь вечер Джулиан чувствовал себя просто убитым. «Ведь щеки шлюхи, если смыть румяна, не так ужасны, как мои дела под слоем слов красивых…» Теперь Монтэгю боялся подойти к мисс Коре, опасаясь услышать нечто столь резкое, что пришлось бы просто ретироваться. Для многих мужчин несчастная любовь, лишенная наслаждения, становилась поводом к наслаждениям, лишенным любви. Но Монтэгю давно изведал последние в их дурной полноте и теперь оказался в пустыне духа и плоти.

Раймонд устал от шума. Его душа была несуетна и молчалива, Шелдон любил тишину библиотек и уединение ученических келий Кембриджа, тихие шорохи под стрельчатыми арками и музыку колоколов. Жаль, что всё это невозвратимо. Раймонд незаметно удалился от веселящихся, прошёл по весеннему парку и углубился в ближайшую из аллей. Она привела его к небольшому озеру, около которого густо росли буки. Раймонд сел на скамью и, ни о чём не думая, разглядывал рябь на озерной глади. Лунные лучи чуть золотили её, и он снова вспомнил Пэт. Нет. Нельзя. Сердце зашлось тупой болью. Он замер в молчании и около получаса просто слушал музыку ночи.

Неожиданно вспомнил сначала лицемера Вивьена, потом — свои извечные препирательства с Джулианом Монтэгю.

«…блуд вы называете грехом, Раймонд, но так говорит лишь тот, кто не познал плотской любви. Кто изведал её, никогда не поверит, что плотская любовь — удел скотов. Как может быть грязным то, что дарует наслаждение? Здесь нет ни грязи, ни запретов, лишь желание и наслаждение. Кто вы, чтобы судить меня? Кто вы, чтобы судить любовь?»

В ответ Шелдон язвительно поинтересовался тогда у Джулиана, к какой из бордельных шлюх относит тот столь патетичные слова? А его склонность постоянно избивать проституток, о чём неоднократно рассказывали сокурсники, это продолжение его наслаждений или удел скотов?

И вот — Джулиан Монтэгю, осторожный и похотливый, чьи уста оскверняли само имя Любви, потерял голову и лепечет слова, которые в его устах кощунственны, а самого Раймонда сотрясает от помыслов, которых он всегда стыдился.

Где-то послышался шум фейерверка. Небо озарилось светом. В эту минуту Шелдон услышал вкрадчивый голос Тэлбота. Хозяин пикника хотел показать своё озеро его возможной хозяйке и сейчас вёл мисс Иствуд по аллее. Раймонд поморщился. Он не хотел встречаться с ними и решил подождать, когда они отойдут, а потом — вернуться к обществу. Он укрылся за буковым стволом и тут неожиданно услышал, как мисс Кора насмешливо заметила Вивьену, что хоть он и ругает мистера Монтэгю, но не может отрицать, что тот великолепный танцор, наездник и стрелок. Все так говорят.

На самом деле мисс Кора, теперь совершенно безразличная к Монтэгю и даже ловившая себя на острой неприязни к нему, просто поддразнивала мистера Тэлбота, ибо видела ревность Вивьена к Джулиану, и просто забавлялась игрой извечного женского кокетства. Но что-то в её голосе разозлило Вивьена. По-настоящему Тэлбот ревновал к Шелдону, но и невесть откуда возникший младший Монтэгю тоже раздражал неимоверно, тем более что буквально пожирал его пассию глазами. Пытаться опорочить Шелдона было неумно, да и опасно, а вот с Монтэгю можно было не церемониться.

— Да, вы правы, мисс Кора, — усмехнулся Вивьен. — Он прекрасный танцор, наездник и стрелок. И мерзавец, каких мало.

Тэлбот выбрал не очень удачное время и место для своих разоблачений.

— Что вы хотите сказать, мистер Тэлбот? — мисс Кора раздраженно поморщилась. Она достаточно уже поняла из разговора брата с сэром Чилтоном, и никакие новые рассказы слушать не хотела. Её не интересовали скелеты в пиратских сундуках мистера Монтэгю.

— Я - ничего, дорогая мисс Иствуд. Достаточно и того, что говорят другие, — улыбнулся Вивьен, — ваш избранник прославился ещё в Кембридже — причём, вещами, которые чести никому не сделают. Эта история широко известна. Начать с того, что из его комнаты видели выходящих обесчещенных им девиц, когда же кое-кто вступился за их честь, он струсил — и не пришёл, игнорируя вызов…

Кора побледнела. Это как-то перекликалось с тем, на что намекнул — только намекнул — сэр Чилтон.

Господи, кто все эти джентльмены? Ей на минуту стало дурно.

— Вы лжёте, Тэлбот, — спокойный голос Раймонда Шелдона прозвучал отчетливо и резко. Он появился из-за ствола старого бука, заставив Вивьена вздрогнуть от неожиданности.

Мисс Кора торопливо повернулась к нему.

— Что вы здесь делаете? — Тэлбот был разозлен тем, что у их беседы нашелся свидетель, да ещё, вдобавок, что им оказался Шелдон.

Раймонд был не столько разгневан, сколько забавлялся: он понимал, что Тэлбот никогда не попрекнёт Монтэгю его подлинными грехами — рыло и у Вивьена было в том же самом пуху.

— Это неправда? — В голосе мисс Коры промелькнуло на мгновение нечто большее, чем обычное любопытство.

— Неправда, мисс Иствуд. Я учился вместе с мистером Монтэгю. К нашему сокурснику Эдгару Финли приехала сестра. Она воспитывалась в одном пансионе с сестрой мистера Монтэгю и привезла ему письмо от неё. Мисс Монтэгю просила привести ответ от брата, и мисс Финли обратилась к нему с просьбой тут же написать сестре, чтобы она смогла забрать письмо. Тот при ней набросал несколько строк. Беда была в том, что, когда мисс Финли выходила из комнаты мистера Монтэгю, её заметил… некий… джентльмен, который, почему-то счёл нужным раззвонить по всему факультету о том, что мистер Монтэгю совратил-де мисс Финли. Брат мисс Финли был оскорблён и вызвал мистера Монтэгю на дуэль.

— И дуэль состоялась? — в тоне мистера Тэлбота была насмешка.

— Если бы она состоялась, это бы плохо кончилось для несчастного мистера Финли. Мистер Монтэгю не умеет промахиваться. В Кембридже шутили, что у него заговорённые пистолеты. Но, по счастью, мистер Финли предложил мне быть его секундантом, и мне удалось уговорить их встретиться. Мистеру Монтэгю мало улыбалась перспектива убить брата подруги своей сестры, и он тут же согласился. Присутствовала ещё не уехавшая мисс Финли, и всё достаточно быстро выяснилось. Монтэгю был повинен разве что в неосмотрительности, мисс Финли — тоже, но мне кажется, это говорит скорее о чистоте её помыслов, ведь ей и в голову не приходило, что в её поведении можно усмотреть что-то дурное. Она же в присутствии мистера Монтэгю заверила своего брата и меня, что мистер Монтэгю не позволил себе ничего недостойного по отношении к ней, после чего — говорить было не о чём. Дуэль не состоялась.

К несчастью, всегда существуют мерза… — Шелдон на мгновение осёкся, — джентльмены, которые таковыми являются только по имени. Вот этот-то упомянутый уже джентльмен, разнесший сплетню по факультету, а у него, кстати, были личные счеты с Монтэгю, и после продолжал рассказывать мерзости о нём, обвиняя его во всех смертных грехах. Сила сплетен — в низости помыслов распространяющих их и в равной низости слушающих. Он отчасти добился своего. Многие перестали общаться с Монтэгю. Финли, у которого тогда умер отец, покинул университет, а сам Монтэгю считал ниже своего достоинства оправдываться. Хотя, я видел, Джулиан был больно задет подобным отношением товарищей. Он стал взвинченным, замкнулся, несколько озлобился. Я понимал его, ведь в числе тех, кто перестал подавать ему руку, были и те, чьей дружбой он дорожил.

Тэлбот молчал.

— Вы друг мистера Монтэгю, мистер Шелдон? — задумчиво поинтересовалась Кора.

На лице виконта промелькнула странная улыбка.

— Сокурсник, мисс. Он учился на юридическом факультете, я — на богословском, но наши комнаты были рядом и некоторые лекции были общими для всех, — ответил Шелдон и медленно пошёл по аллее туда, где небо вновь озарилось фейерверком.

Ни Тэлбот, ни мисс Иствуд, ни сам Раймонд Шелдон не знали, что у их разговора был ещё один свидетель. Сэр Остин Чилтон имел столь же мало интереса к бурлескам, как и Шелдон, просто он устроился на скамье, скрытой кустами лигуструма, и не заметил прихода Раймонда. Однако голоса привлекли его внимание.

Чилтон, когда понял, о чём идёт речь, не счёл нужным вмешиваться в разговор и тем более обнаруживать своё присутствие. Старость нетороплива и лишена суетливости, и сэр Чилтон оставался на скамье, предаваясь тёмным раздумьям, ещё долго после того, как все участники беседы покинули парк.

Шелдон хотел домой, но его пригласили в кружок мистера Карбэри, и он не мог не подойти. Он вёл вежливую светскую беседу, когда снова заметил Монтэгю. К нему подошла мисс Кора, и виконт видел, как она что-то говорит ему, трепещущему и заворожённому. Новый вопрос полковника отвлёк его от парочки, а когда он встал, чтобы уйти, то заметил, что бледный Джулиан дожидается его у колонны. Они вместе вышли на улицу. Монтэгю, как понял Раймонд, узнал от мисс Иствуд о разговоре в парке, однако в голосе его были лишь горечь и раздражение.