— Неужели я единственная, кто не хочет сдаваться без борьбы? — Пандора окинула гневным взглядом одну тетку, потом другую. — Неужели его поддерживают все женщины нашей семьи?

Абигайль и Джорджина обменялись взглядом.

— Все, кроме твоей матери.

В голове Пандоры мгновенно мелькнул образ греческой чаши.

— Сомневаюсь.

— В любом случае она не стала ставить деньги на графа, — заметила Абигайль.

Пандора дала себе слово при первой же возможности поговорить с матерью.

— Поехали, Пандора, я умираю от голода. — Джорджина повернула лошадь к озеру.

— И я. Кроме того, надо сообщить графу Тренту, что он заработал себе еще очко, на тот случай, если он этого не заметил.

Пандора бросила взгляд на Макса, который нес Синтию.

— Думаю, он все замечает.

Она последовала за тетками, краем глаза продолжая наблюдать за Максом. Он всегда вел себя как джентльмен.

Герой. Его поведение по отношению к Синтии ничуть не тревожит ее, потому что оно ничего не означает.

И все же набранные Максом очки тревожили ее не так сильно, как вид Синтия на его руках.


— Я говорю. Макс, опусти ее или разреши мне самому ее нести. — В голосе идущего сзади Лори явно звучало раздражение. — Ты можешь вести этих проклятых лошадей, а я понесу мисс Уитерли.

— Спасибо за предложение, — Макс даже не сбавил шага, — но мне самому это нравится.

— Я могла бы пойти пешком, милорд, — с тяжелым вздохом сказала Синтия.

— Извините, мисс Уитерли. Я бы нарушил свой долг, если бы позволил вам идти. После всего, что случилось, вы едва держитесь на ногах.

— Возможно, но ведь мы с вами знаем настоящую причину, по которой вы отказываетесь отпустить меня?

Макс промолчал.

— Я бы сам мог нести ее, — вновь окликнул его Лори.

— Видите? Она смотрит на нас, — простонала Синтия. — Вы же знаете, что она может подумать. Почему вы хотите, чтобы она ревновала?

— Я не хочу этого, но глупо было бы не воспользоваться ситуацией. Подумайте, мисс Уитерли, что является причиной ревности?

— Думаю, вид своей лучшей подруги на руках у мужчины… — Синтия широко распахнула глаза. — Понимаю. Ревность — хороший знак.

— Очень хороший.

— Я хочу сказать, — раздраженно повысил голос Лори, что сам с удовольствием нес бы мисс Уитерли.

На лице Синтии появилась улыбка.

— Милорд, как вам кажется, в этих словах есть намек на ревность?

— Там гораздо больше, чем намек.

— Как интересно.

Макс, рассмеявшись, продолжил путь к озеру. Следует признать, что мисс Уитерли не слишком тяжела. Но ситуация была щекотливая, и он бы с удовольствием передал Синтию в руки Лори, если бы не опасался упустить возможность заставить Пандору ревновать.

Разумеется, он мог и ошибаться. Может быть, в ней говорит всего лишь оскорбленное самолюбие. Что еще ему необходимо сделать, чтобы узнать это наверняка?

Глава 17

ПРЕИМУЩЕСТВО

— Вам удалось усмирить Эффингтонов, — заметила Пандора, кивая в сторону своих родственниц.

Почти все участники скачек еще оставались на берегу озера. Кое-кто пробовал разложенные на столах деликатесы или оживленно обсуждал прошедшие соревнования, но большинство, как и Макс с Пандорой, просто прогуливались вдоль берега.

— Должен признать, это было легко, — улыбнулся Макс.

— Рада слышать, что вы не переутомились, — сухо заметила она.

— Вовсе нет, но когда я оказался в гостиной, окруженный столькими женщинами, то решил, что пришел мой конец.

— Они скорее попытаются приблизить его для меня, — пробормотала Пандора, оглядываясь на то место, где были расставлены столы. Ее тетушки и мать стояли рядом. Она не сомневалась, что предметом обсуждения была она с Максом.

— Я должна была догадаться, что это не простое совпадение, когда две тети оказались в моей команде, а герцогиня и моя мать в вашей. Какой отличный способ присматривать за нами и превратить столь незначительный поступок в геройский!

Макс безуспешно попытался сдержать улыбку.

— Я должна была раньше это понять, — хмуро сказала Пандора. — Они не только дали вам свое благословение, но и предложили помощь. Подумать только, вы «захватили стадо Гериона». — Она фыркнула. — Сейчас они спугнут для вас вепря.

— На это можно только надеяться, — скромно заметил Макс.

— Это нечестно. Вам помогают люди, не участвующие в игре.

— Я же предупреждал вас, что воспользуюсь любой помощью. Однако, — он помедлил, — вы тоже можете попросить помощь у кого хотите.

— Какая щедрость!

Он мог позволить себе эту щедрость, ведь на его стороне были все женщины ее семейства. Пора заказывать визитные карточки с надписью «Графиня Трент».

Пандора вздохнула:

— Вам они, кажется, понравились.

— Я думаю, главное — это понравился ли я им.

— Полагаю, вы можете быть в этом уверены.

— Они все очаровательны и умны. Они похожи на вас. Только они не возражают против нашего брака.

— Они знают вас не так хорошо, как я.

— Надеюсь, я смогу исправить это. Чем дольше я знаком с кем-то, тем с большей любовью он относится ко мне.

— Любовь? — Пандора попыталась засмеяться, но у нее не вышло. — Она не была частью нашего договора.

— Может быть, зря?

— Я еще не думала об этом, — солгала Пандора.

Странно. Она твердо сказала Болтону, что никогда не выйдет замуж без любви, но теперь не могла вымолвить ни слова в присутствии Макса.

Рядом на озере забили крыльями потревоженные гуси.

— Подумайте.

— О чем? — Она задержала дыхание.

Помолчав, он выдохнул:

— Еще не знаю.

У Пандоры упало сердце. А чего она ожидала? Пылкого объяснения в любви? Обещаний вечной преданности?

Учитывая испытания, которые она придумала для него, было бы хорошо, если бы он не стал презирать ее. Правда, по какой-то причине он настаивал на женитьбе. И ему нравилось быть в ее компании.

— Когда мы впервые встретились, вы сказали, что не хотите замуж. Почему?

— Я не против самого института брака, когда люди женятся добровольно и... с привязанностью с обеих сторон.

— Будет ли это с нами, когда я выиграю?

— Если вы выиграете?

— Когда я выиграю.

— Я согласна с условиями нашего соглашения.

— Это касается добровольности. А как же привязанность?

Привязанность? Такая же, как у пожилой леди к своей собачке? Или он имеет в виду любовь?

Какое-то мгновение ей очень хотелось рассказать ему о своих чувствах — просто забыть об осторожности и с головой кинуться в то пугающее блаженство, каким была любовь. Неужели он хотел услышать именно об этом? Может быть, он тоже заболел этой «болезнью»? И его привлекает возможность завоевать не только ее руку, но и сердце?

Страх и гордость заставили Пандору промолчать.

— Вы же приручили пожирающих людей коней, — легкомысленным тоном сказала она, — а уж любая живая женщина будет привязана к вам.

Он внимательно посмотрел на нее, словно пытался прочесть, что же скрывалось за ее словами. Затем отвел глаза, и они продолжили путь в тревожном молчании.

— Мисс Уитерли так же относится к замужеству, как и вы?

Синтия? Почему его волнуют ее взгляды на брак?

— Брак всегда интересовал Синтию.

— Понимаю, — пробормотал он.

Интересно, что он понимает? Конечно, его слова ничуть не встревожили ее. В противном случае она должна была бы признать, что ревнует, но она категорически отмела свои сомнения.

Мимо них пролетели три гуся.

Пандора оглянулась. Ее мать по-прежнему болтала с Абигайль, герцогини и Джорджины не было видно. Хорошо. Похоже, они нашли более интересную тему для разговоров, чем их с Максом судьба.

— Учитывая ваше нежелание выйти замуж или, правильнее сказать, выйти замуж за меня, — усмехнулся Макс, — то в случае моего проигрыша…

— Что обязательно и случится.

— Что вовсе не очевидно. Как вы проведете оставшуюся жизнь?

— Свою жизнь?

Этот вопрос застал ее врасплох. Она всегда знала, что не выйдет замуж без любви, но никогда не задумывалась, что будет делать, если так ее и не встретит.

Пандора прекрасно понимала, что не может до бесконечности выезжать на «балы невест». Она уже была одной из самых старых незамужних женщин на любом светском приеме. Еще год или два, и привлекательность ее независимой натуры померкнет. Джентльмены, которых сейчас привлекает ее красота, будут свататься к ней лишь из-за денег. Возможность встретить настоящую любовь исчезнет навсегда.

Она уже представила все эти перешептывания за своей спиной: «Я слышал, она была прелестна. Какой позор, что она закончила так плохо».

Может ли быть что-то более жалкое, чем постаревшая Шалунья?

К тому же у нее почти не было выбора. Она никогда не сможет стать гувернанткой. Даже если бы она хотела этого, у нее не было необходимых умений. И хотя жизнь куртизанки или леди свободного нрава казалась ей более привлекательной, она и здесь не обладала нужными познаниями. Как подозревала Пандора, талант для подобных занятий должен был проявиться гораздо раньше.

Она хорошо разбиралась в археологии, так что могла присоединиться к изысканиям своих родителей, и все же это не слишком ее привлекало.

Чего же она хочет на самом деле?

Она хотела Макса. Только она хотела его на своих условиях. Она бы предпочла стать полоумной одинокой старухой, на которую все показывают пальцами, чем выйти замуж за человека, который ее не любит.

— Пандора?

Пандора вернулась к реальности.

— Я не знаю.

— Вам не стоит волноваться. Когда я выиграю…

Она рассмеялась, и все ее тяжелые мысли исчезли.

— Если вы выиграете.

— Вам понравились скачки, граф Трент?

Пандора и Макс одновременно обернулись к герцогине и леди Джорджине.