Тесса Дэр - Брачные узы

– Вы убили… – Мэдди стремительно обернулась. – О нет, только не это!

Вот он, на ковре. Жук-рогач, или, как его еще называют за красивые рога, жук-олень. Должно быть, он вывалился из коробки мистера Варли.

– Что вы наделали! – Мэдди опустилась на колени перед мертвым жуком.

– Что я наделал? Знаете, вообще-то девушкам обычно не нравится, когда на них садятся жуки. Другая бы была мне благодарна за то, что я его убил.

Мэдди собрала останки жука с пола.

– Вот этот конкретный жук уже был мертв, когда вы на него напали.

А теперь он еще и расплющен.

Надо как можно скорее отнести его в студию и посадить в стеклянный ящик, чтобы с ним не приключилось еще чего-нибудь похуже.

Мэдди вышла в коридор, Логан направился следом.

– Не пытайтесь от меня убежать. Я хочу получить ответы на свои вопросы. Итак, чье приглашение я только что принял и что этому скользкому типу нужно от тебя? И почему ты ставишь меня, своего мужа, третьим в списке после этого мерзкого хлыща и раздавленного жука?

– Лорд Варли – не мерзкий хлыщ. Он вполне респектабельный помещик. В графстве Перт у него есть имение. Мы знакомы по работе. Он – натуралист.

– Натуралист? Ты имеешь в виду одного из тех чудиков, что бегают по окрестностям с голым задом?

– Нет, – спокойно ответила Мэдди. – Эти люди называются нудистами. А натуралисты – ученые, изучающие природу.

– Ну, не знаю. Этого натуралиста, судя по всему, больше всего интересует твоя грудь. Ее он изучал очень внимательно, как я заметил.

– Что?

Логан сократил расстояние между ними.

– Он тебя трогал, – прорычал капитан.

То ли дело было в особых вибрациях его голоса, то ли в чем-то другом, но по спине Мэдди прокатилась дрожь, тело вспомнило прошлую ночь, влажный след от его губ на шее, жаркое дыхание, щекочущее ухо…

И вдруг с ней случилось то, чего не случалось никогда: желание накрыло ее с головой, так, что в глазах потемнело, уши заложило и стало нечем дышать.

И думать тоже стало нечем. Желание заблокировало работу мозга.

И это было самое ужасное.

Наконец случилось то, о чем она так долго мечтала – перед ней открылась возможность стать по-настоящему независимой. Возможность зарабатывать себе на жизнь, иллюстрируя книги. Не просто книги, а научную энциклопедию.

В четырех томах.

Подарок судьбы.

Один неверный шаг – и дверь захлопнется перед ней. Ну почему Логан не мог восстать из мертвых на неделю позже!

– Вы все лучше поймете, если увидите своими глазами, – сказала Мэдди, взявшись за ручку двери. – Проходите.

Сердце Мэдлин забилось чаще, когда она открыла перед ним дверь. Вообще-то она никогда никого не пускала в свою студию, даже тетю Тею, даже лорда Варли, на которого работала. Но Мэдди не видела иного выхода. Она должна была объяснить капитану Маккензи, что за отношения ее связывают с сегодняшним визитером.

И кстати, знакомство с ее студией и с ее работой может отбить у капитана Маккензи всякое желание с ней общаться. Повезет, так он, может статься, убежит, куда глаза глядят, когда увидит воочию, с какой странной женщиной он связался. И скатертью дорога!

Пресвятые угодники! Выходит, правду говорят об этих старинных замках. Логан оказался в самой настоящей комнате ужасов.

Следом за Мэдлин он поднялся по узкой винтовой лестнице. Окон не было, но во вбитых в стены канделябрах горели свечи. Впрочем, света едва хватало, чтобы осветить ступени.

Комната, куда привела его Мэдлин, была узкой, с высоким потолком и лишь одним небольшим окном. Она чем-то напоминала тюремную камеру. Логан окинул взглядом эту «камеру» и не на шутку встревожился. С полки на стене, всего в полуметре от его лица, на него глядело чучело совы. Да и прочие обитатели этого помещения были не лучше: морские крабы и моллюски, обломки кораллов, птичьи гнезда, сброшенная змеиная кожа, насекомые и бабочки, приколотые к доскам… Но самые жуткие создания плавали в банках с мутной жидкостью.

– Здесь холод собачий, – сказал Логан.

– Так надо для Рекса и Флаффи.

– Кто такие эти Рекс и Флаффи?

– Крабы. Кажется, я их вчера упоминала.

– Да, теперь припоминаю. У тебя есть крабы, которых зовут Рекс и Флаффи.

– То, что мои питомцы – крабы, а не привычные всем собаки или кошки, еще не значит, что я не могу дать им приличные имена. – Мэдди улыбнулась. – Мне понравилось, как вы сказали «Флаффи». У вас так вкусно получилось. Они вот здесь. – Мэдди рукой указала в дальний конец комнаты, туда, где стоял большой стеклянный аквариум. От него пахло морем.

– Вы их для еды выращиваете?

– Нет, что вы! – испуганно воскликнула Мэдди. – Я за ними наблюдаю. Мне заказали иллюстрации их жизненного цикла. Но с этим возникло затруднение. Я все никак не могу дождаться, когда они спарятся. Натуралист, который нанял меня для этой работы, сообщил, что Флаффи – это самка – перед спариванием должна «полинять», то есть сбросить панцирь. И лишь затем самец сможет впрыснуть в нее семя. Вопрос в том, чтобы увидеть этот процесс и запечатлеть его. Я попыталась представить, на что это может быть похоже, и уже сделала несколько зарисовок.

Мэдди подошла к широкому, заваленному листами бумаги и карандашами столу, и, порывшись в одной из стопок, вытащила несколько листов. На каждом из них были запечатлены крабы, совокупляющиеся в разных позициях.

Логан ничего подобного никогда не видел. Мэдлин создала нечто вроде интимного дневника крабов. Он окинул взглядом ее рабочий стол: чернильницы-непроливайки, разложенные в каком-то ей одном ведомом порядке карандаши и перья. Наброски карандашом и пером: то гнездо дрозда, то крыло кузнечика.

Логан взял в руки рисунок стрекозы и посмотрел на просвет. Случилось чудо. Рисунок ожил.

Логан знал о том, что Мэдди хорошо рисует, поскольку рисунки были на полях всех ее писем, иногда в конверт она вкладывала дополнительный листок с каким-нибудь наброском, но о том, насколько она талантлива, Логан даже не догадывался.

Опуская лист со стрекозой, Логан заметил, что Мэдлин изучает его так же пристально, как он изучал рисунок стрекозы. Под взглядом ее внимательных темных глаз Логан вдруг почувствовал себя неуютно.

– Это всего лишь набросок, – сказала Мэдди, покусывая губу. – Над ним еще надо поработать.

– Не надо, – сказал Логан. – Она и так того и гляди вспорхнет с листа.

– Вы действительно так думаете?

Мэдди побледнела, словно его мнение было для нее жизненно важным. Но ведь при наличии такого таланта и таких друзей, как Варли, зачем ей похвала какого-то шотландского солдата?! И тем не менее, в глазах ее было столько трогательной беззащитности, что Логан не мог не откликнуться и предпринял попытку сделать Мэдди комплимент.

Ученые мужи много всего умного говорили об искусстве, но, увы, их высказывания были Логану неизвестны, и потому он сказал первое, что пришло на ум:

– Она такая красивая, эта ваша стрекоза. Еще лучше, чем в жизни.

Мэдди перевела дух, и кровь прилила к ее щекам. Она улыбнулась, и Логан ощутил себя триумфатором.

Столько лет он только и делал, что сеял страх и разорение – такова природа войны, но сейчас пришло иное время. Приятно чувствовать себя способным не только разрушать, но и творить. Вот эту улыбку на ее губах он только что сам сотворил.

– Как вам это удается? – спросил Логан со вполне искренним интересом. – Как вы так точно их рисуете?

– Вам это может показаться странным, но суть не в том, чтобы изобразить объект, а в том, чтобы изобразить пространство вокруг него. Выемки, тени, пустоту. Как рисуемый вами объект преломляет свет? Что заменяет собой? Когда я начинаю рисовать животное, да и не только животное, все, что угодно, я внимательно смотрю на него и спрашиваю себя, чего не хватает.

Логану вспомнилось, как Мэдди пару минут назад на него смотрела. Не этим ли вопросом она задавалась тогда, изучая его, Логана? Чего именно ему не хватает?

– Так вы об этом думали, когда я перехватил ваш взгляд?

– Возможно.

– Советую тебе не тратить время попусту, сердце мое.

Мэдди скрестила руки на груди и склонила голову набок, пристально на него глядя.

– Должна сказать, что я провела не один год, наблюдая за самыми разными существами. Знаете, что я заметила? Те, что стараются казаться непробиваемыми, те, кто одевается в самую крепкую броню, внутри больше всего похожи на желе.

– На желе?

– Ну да. Или на студень, если вам он больше по вкусу.

– То есть вы думаете, что я внутри похож на студень.

– Может, и так.

Логан недоверчиво покачал головой.

– Возможно, внутри у меня вообще ничего нет.

Логан перевел взгляд на висящую на стене карту мира. Страны и континенты были утыканы булавками.

– Что бы это значило? – спросил Логан, кивнув на карту.

– Всякий раз, когда мне поступает заказ нарисовать какое-нибудь экзотическое существо, я втыкаю булавку в то место, где эти создания водятся. Мне всегда хотелось поездить по миру, но из-за войны и моей болезненной застенчивости пришлось отказаться от этой мечты. И вот вы видите мою версию путешествия вокруг Земли.

Логан изучал карту. Булавками были отмечены Египет и Индия, Вест-Индские острова, но особенно много булавок было воткнуто в такие страны, как Боливия, Бразилия, Аргентина.

– Судя по количеству булавок, больше всего вам заказывают животных из Южной Америки, верно?

– Да. Это в основном насекомые. Что возвращает нас к теме лорда Варли. Он недавно вернулся из экспедиции в амазонские джунгли, где обнаружил девятнадцать новых видов жуков. Я сделала рисунки, и он собирается на следующей неделе показать свои находки коллегам.

– То есть вы закончили свою работу и больше для него ничего не рисуете? Хорошо.

– Это не совсем так. – Мэдди забрала у него из рук очередной рисунок, который Логан решил рассмотреть, и отложила его в сторону. – Скажу больше, я очень рассчитываю на новые заказы, и не только от лорда Варли.