— Ты помогаешь. Правда.

Поколебавшись, Доминик прижал ее к себе, и Констанция замерла в ожидании, но тут огромная дождевая капля упала на ее плечо.

— Что за черт?

Доминик отпустил ее и посмотрел на небо.

Они были так поглощены разговором, что совсем не обратили внимания на то, что происходило кругом. Небо заволокли пухлые серые тучи, похолодало.

— Нам лучше вернуться, — сказал Доминик, схватил Констанцию за руку, и они побежали вниз по холму, а капли становились все более частыми.

Прогремел гром. Тропинка стала скользкой от дождя, и они вынуждены были спускаться осторожнее. Вскоре они достигли деревьев, но дождь уже превратился в настоящий ливень, и ветви служили плохой защитой. Констанция вскрикнула и схватилась за голову, но было поздно — шляпку унесло порывом ветра.

Она поскользнулась и упала бы, если бы Доминик не поддержал ее. Он больно ухватил Констанцию за руку, и она устояла, но через два шага он сам оступился на мокрых листьях, и они упали в раскисшую грязь.

Доминик сел и посмотрел на Констанцию. Она хихикнула и попыталась вытащить ветку, зацепившуюся за его волосы. Он улыбнулся, а потом тоже рассмеялся. Дождь лил как из ведра, по их лицам стекали струйки воды. Доминик пригладил волосы и встал, потом помог подняться Констанции. Они поспешили к навесу, возле которого были привязаны их лошади. Раскаты грома не утихали, и лошади испуганно переступали с ноги на ногу.

Доминик показал на маленький коттедж.

— Иди в дом, переждем там дождь, он становится все сильнее. Я переведу лошадей под навес.

Констанция кивнула, ей совсем не хотелось вести лошадей вниз по холму, а потом ехать под дождем до летнего домика. Пока Доминик отвязывал лошадей, она, подобрав юбки, побежала к коттеджу. Ее бархатный костюм промок насквозь, испачкался в грязи. Ноги Констанции скользили на мокрых листьях и ветках.

Она повернула ручку и толкнула дверь, та со скрипом распахнулась, и Констанция вошла в дом. Она оставила дверь открытой, потому что в крошечном домике было полутемно. И еще там было холодно. Промокшая насквозь, Констанция задрожала. Обхватив себя руками, она заходила по комнате, оглядываясь.

Смотреть было особенно не на что — комната, из которой и состоял весь дом, была обставлена очень просто. Два небольших окна, одно почти совсем затенено разросшейся ивой. У стены стояла кровать, а в центре комнаты — стол со стулом. У небольшого камина — кресло-качалка. Возле кровати — пестрый плетеный коврик. На всем лежал слой пыли. Интересно, подумала Констанция, когда здесь в последний раз были люди. Должно быть, с тех пор прошли годы.

Доминик вбежал в коттедж и остановился, окидывая взглядом комнату.

— Боюсь, нам придется довольствоваться малым. — Он посмотрел на Констанцию. — Ты вся дрожишь.

— Немного. Здесь сыро.

— Сыро? Да ты насквозь промокла!

Констанция подумала о том, что выглядит она, наверное, неважно, и покраснела. От прически, конечно, ничего не осталось, мокрые волосы прилипли к лицу. Костюм был заляпан грязью, промок и прилип к телу.

Доминик подошел к камину и опустился перед ним на колени.

— Надеюсь, он еще работает, — сказал он, глядя на дымоход.

Доминик положил в камин поленья и принялся разжигать огонь, используя для растопки найденные в комнате клочки бумаги. Через некоторое время огонь занялся, и, к счастью, оказалось, что дымоход вполне исправен.

Констанция вынула из волос оставшиеся шпильки, отжала волосы и расчесала их пальцами, глядя, как Доминик раздувает огонь. Он повернулся к ней:

— Иди сюда, сядь у огня.

Констанция подошла ближе и остановилась рядом с Домиником. Он улыбнулся ей и, протянув руку, вынул из ее волос листок.

— Я, наверное, ужасно выгляжу, — пробормотала Констанция.

— Ты похожа на лесную нимфу, — ответил он, — очень мокрую лесную нимфу.

— Я и есть мокрая, — признала Констанция и снова задрожала.

— Ты должна раздеться, — сказал Доминик.

Их взгляды встретились, и его слова, казалось, повисли в воздухе. У Констанции перехватило дыхание.

— Я… э-э…

Она представила себе, как раздевается перед Домиником, и кровь бросилась ей в лицо, но не от стыда, а от вспыхнувшего в ней желания. Она представила, как Доминик расстегивает пуговицы на ее корсаже, снимает его, и снова затрепетала, но на этот раз не от холода.

Доминик резко отвернулся и огляделся, подошел к старому сундуку, стоявшему возле кровати, и открыл его. Вынул оттуда одеяло и встряхнул его.

— Вот, это почище, чем то, что на кровати. Раздевайся и завернись в одеяло. Повесим твою одежду у огня, чтобы быстрее просохла.

Он снял сюртук и повесил его на кресло-качалку, потом принялся расстегивать пуговицы на жилете. Констанция, как завороженная, следила за движениями его длинных сильных пальцев.

— Ну же, — хрипло сказал он, — ты должна раздеться, иначе подхватишь простуду. Я… я выйду, пока ты раздеваешься.

— Нет, ты промокнешь, там же настоящий ливень, — возразила Констанция.

— Я уже промок, — ответил Доминик.

Он был прав. Взгляд Констанции упал на его белую рубашку, прилипшую к груди и от дождя ставшую почти прозрачной. Сквозь тонкую ткань она видела темные круги его сосков, очертания его мускулов. Его бриджи для верховой езды тоже промокли насквозь и обрисовывали каждый мускул его бедер и ягодиц. Да это еще хуже, чем если бы он был совсем обнажен, подумала Констанция. Она не могла думать ни о чем, кроме того, что рисовало ее воображение.

Осознав вдруг, что она уставилась на Доминика, Констанция отчаянно покраснела. Нужно было сказать что-то, но язык не слушался ее.

— Если ты отвернешься… — пробормотала она.

Доминик кивнул, подошел к сундуку и принялся рыться там в поисках еще одного одеяла. Констанция отвернулась к огню и дрожащими пальцами стала медленно расстегивать пуговицы корсажа. Потом она расстегнула юбку. Она была тяжелой от воды и мягко соскользнула на пол. Констанция стала снимать корсаж.

Она подумала о Доминике. Интересно, он действительно отвернулся или смотрит, как она раздевается. При мысли об этом по ее телу прокатилась жаркая волна. Сняв корсаж, Констанция остановилась и, не удержавшись, оглянулась через плечо.

Она не должна была этого делать, подумала Констанция. Это было неправильно. Доминик вел себя как настоящий джентльмен, он стоял к ней спиной. Он уже стянул сапоги и рубашку. Взгляд Констанции упал на его обнаженную спину, скользнул по его широким плечам и стройной талии. Она смотрела, как перекатываются мускулы на его спине, когда он расстегнул бриджи и стал снимать их. Это было нелегко, потому что они были насквозь мокрые.

Констанция знала, что поступает неправильно. Лучше уж видеть его в промокшей одежде, чем обнаженным. Она не могла оторвать глаз от напряженных мышц его ягодиц и бедер. У него были длинные мускулистые ноги. Констанция никогда не видела обнаженного мужчину и раньше стыдливо покраснела бы при одной мысли об этом, но она не ожидала, что Доминик окажется таким привлекательным. У нее закружилась голова.

Должно быть, она издала какой-то звук, потому что Доминик обернулся через плечо и поймал ее взгляд.

Констанция понимала, что должна отвернуться, что ей должно быть стыдно за свое любопытство, что она должна подождать, пока он снова отвернется, и только тогда раздеваться.

Вместо этого она повернулась к Доминику. Очень медленно, не отрывая от него глаз, она сняла корсаж и бросила его на пол. Теперь ее наготу прикрывала только тонкая сорочка и нижняя юбка. Доминик медленно повернулся. Его лицо было напряжено, глаза потемнели. Он неотрывно смотрел на Констанцию.

Ее взгляд скользнул по его телу. Она смотрела на его плечи, переливы мускулов под гладкой кожей, плоский живот. На груди, руках и ногах светлели волоски. Констанция опустила глаза. Волоски на груди дорожкой сбегали к животу и курчавились вокруг его мужского достоинства. Констанция не могла оторвать глаз от этого растущего на ее глазах копья. Она не знала, чего ей ожидать, никогда не думала, что это зрелище способно так подстегнуть ее желание. Дыхание Констанции стало частым и прерывистым, сердце стучало в груди как молот. Ее переполняли одновременно страх и возбуждение.

Она знала, что должна остановиться, должна одеться и бежать отсюда как можно быстрее. Но она не хотела этого делать. Да, она сейчас ею управляет не разум, а желание, но Констанция хотела этого. Она знала, что Доминик никогда не женится на ней, знала, что остальные назвали бы это ошибкой. Но сейчас ей было все равно. Она хотела Доминика. Что бы потом ни случилось в ее жизни, сейчас она хотела заняться с ним любовью. Она хотела, чтобы он сжал ее в своих объятиях и научил всему, что может быть между мужчиной и женщиной. Пусть остаток своих дней она проведет в одиночестве, сейчас она хотела познать страсть.

Констанция потянула за завязки сорочки, тонкая ткань натянулась на груди.

— Констанция… — выдохнул Доминик, — нет, ты не должна…

— Я хочу.

Он долго смотрел на нее, и тревога в его глазах сменилась возбуждением.

— Констанция…

Он медленно подошел к ней. Не отрывая от него глаз, Констанция стянула сорочку. Доминик подходил все ближе. Она развязала тесемки белой муслиновой нижней юбки, и та соскользнула на пол. Он остановился совсем близко. Она потянулась к завязкам на своих панталонах, но Доминик протянул руку и остановил ее. С легкой улыбкой на губах он развязал узкие ленточки, положил руки на ее бедра и спустил панталоны. Его руки скользили по телу Констанции, обжигая ее кожу.

Она судорожно вздохнула. Его ладони, загрубевшие от верховой езды, удивительно нежно касались ее тела, разжигая в нем желание. Констанция ощутила сладкое томление между ног.