– Они были влюблены друг в друга? – спросил Луи.

– Как Ричард, не знаю, он не такой человек, чтобы публично проявлять свои чувства, – сказал Николас, – а вот Изабель… Изабель со своим томным взглядом всегда крутилась возле него. Ее можно было читать, как открытую книгу. Даже Ричард заметил, какие взгляды она посылает ему.

– У него не хватало рыцарского мастерства, поэтому он ушел в монахи? – спросил Луи.

– Нет. Если бы это было так, он не выиграл бы свои шпоры, – сказал Николас. – Он был достаточно ловок и сноровист, хотя нужно признать, что монашеская сутана идет ему куда больше.

Они тренировались вместе – мальчики, постепенно превращающиеся в мужчин, и много раз им приходилось сражаться друг с другом. И каждый раз победителем выходил Ричард. Во всех видах тренировок он был лучшим: отлично дрался на мечах, охотился, боролся. Только самому себе Николас мог признаться: Ричард двигался так быстро, а удары его были так точны, что ему могли бы позавидовать многие опытные рыцари. Ему все давалось слишком легко: и рыцарское мастерство, и даже Изабель, хотя каждый мальчишка Молтона был от нее без ума и почел бы ее дружбу за великую честь. Но, конечно, при всех его знаниях и ловкости, Ричарду недоставало той мускулатуры, какая была у Николаса. Николас согнул руку, ощущая, как приятно поигрывают под одеждой мышцы.

– Говорят, что лорд Хенли относился к нему с особенной нежностью, – произнес Адам.

– Это правда, но во время тренировок он относился ко всем одинаково сурово, никому не делал поблажек. Да, из Ричарда вышел бы неплохой рыцарь.

И в Молтоне Ричарда недолюбливали другие оруженосцы и вновь посвященные рыцари, и все из-за особого расположения человека, командующего ими, – лорда Хенли.

– А теперь его задача – стать Изабель хорошим мужем, – сказал Луи.

– А также нам – лордом, – добавил Николас.

Адам ничего не сказал.

Внезапно воцарилось неловкое молчание, но в этот момент появился брат Джон, ведя под уздцы мула.

– С добрым утром вас, – вежливо сказал он.

Мужчины резко повернулись, чтобы посмотреть на непрошеного гостя, и на их лицах появилось виноватое выражение. Брат Джон не был знаком с ними лично, хотя в прошлом ему доводилось видеть их вместе с лордом Бернардом. Меньше всего он знал о Николасе и всегда удивлялся тому, что все, кто был с ним знаком, знали о Николасе так же мало. Николас был высоким и сильным человеком с темными, как мокрая от дождя кора дерева, волосами и голубыми, словно ясное летнее небо, глазами, над которыми нависали широкие нормандские брови. В бою он был бы достойным и сильным противником.

О Луи он знал немного больше, так как тот приходил в их монастырь, чтобы помолиться Господу. Это было, когда он только приехал в Дорни. Молодой человек был белокур, цвет его волос напоминал свежескошенную пшеницу, а глаза необычайного темно-зеленого цвета привлекали всеобщее внимание. Его поведение весьма соответствовало его внешнему виду, так как он, будучи высоким и плечистым, всегда смотрел на людей с гордо поднятой головой либо же вовсе игнорировал их.

Адам был меньше ростом, чем остальные, но все же казался огромным из-за своего телосложения. Его глаза были чисто-серого цвета, а густые ярко-рыжие брови были чуть-чуть темнее огненных волос, золотом отливавших в свете солнечных лучей. Молодые девицы при виде его просто теряли голову.

– И вас также, брат, – произнес Адам, широко улыбнувшись. – Вам нужно помочь взобраться на мула?

– О нет, но я благодарю вас. Мы с Дейзи просто составили друг другу компанию, и, если вы не против, я хотел бы позаботиться о ее нуждах.

– Наша конюшня к вашим услугам, брат Джон, – сказал Луи. – Как видите, у нас много свободных стойл.

– Прошу прощения, брат, но сейчас как раз время принимать пищу. Нам подождать вас, или вы сами справитесь? – спросил Николас.

– Мой нюх разыщет кухню, где бы она ни пряталась, – улыбнулся брат Джон. – Вам не обязательно ждать меня. Ступайте. Я скоро присоединюсь к вам.

– Мы сообщим Изабель… и Ричарду о том, что вы приехали. Они позаботятся о вас, – пообещал Николас.

– Кто-нибудь ждал вашего приезда, брат? – спросил Адам, задержавшись у порога.

Все трое мужчин повернулись к монаху, ожидая его ответа.

– Нет, меня никто не ждал, – сказал брат Джон, снимая седло со спины Дейзи.

Когда он повернулся к выходу, единственное, что предстало его взору, было облако черных мух, лениво летающих над кучкой лошадиного навоза.


Когда трое рыцарей пересекали внутренний двор замка, небо было затянуто темными облаками; поднимался ветер.

Мужчины ускорили шаг, стараясь скорее укрыться от пронизывающе-холодного порывистого ветра. Николас первым поднялся по ступенькам, ведущим в холл замка. Рыцари шли навстречу манящим ароматам еды. Внезапно похолодевший воздух подстегивал их, заставляя двигаться к заветной цели все быстрее.

В холле стоял звон посуды, смешивающийся с приглушенными людскими голосами. Во главе высокого стола уже заняла свое место Изабель. На ней было зеленое платье, тон которого напоминал свежую весеннюю листву, и блио цвета бледного золота. Блестящие, распущенные по плечам Изабель волосы казались еще более темными на фоне красивого платья и придавали ее юному лицу особую выразительность. Сердце мужчины, обладающего такой девушкой, должно было бы наполняться гордостью и радостью…

Но ее очарование не действовало на монаха ордена Святого Бенедикта.

Ричарда не было с ней за столом.

Он стоял у камина, разговаривая со священником Дорни, как будто не замечая ничего вокруг себя: ни шума, ни соблазнительных запахов пищи, ни всего остального. Он оставил свою жену одну за столом, хотя это был ужин, посвященный их свадьбе. И хотя Изабель сидела во главе стола, что говорило о ее власти, вся мощь и сила все же исходили именно от Ричарда. Но он вел себя так, как будто не знал об этом: со стороны он выглядел как простой монах, спрашивающий совета у священника. Возможно, именно так он себя и ощущал.

Николас ухмыльнулся, глядя на все это. Ни один человек не может игнорировать власть, когда она ложится на его плечи, так же как ни один мужчина не может не заметить Изабель: столь желанную, соблазнительную женщину, которая тихо сидит во главе высокого стола, с женской покорностью ожидая, когда лорд Дорни соблаговолит присоединиться к ней и занять свое законное место рядом со своей женой. Может быть, Ричард просто создает видимость этого?

Священник прошептал что-то Ричарду, сделав знак рукой, и тот покорно пошел через холл по направлению к своей жене. Он не производил впечатления счастливого мужа, раз ему нужен был приказ священника, чтобы присоединиться к своей супруге. Адам молча внимательно наблюдал за этой сценой.

Улыбнувшись, Адам покинул своих собратьев рыцарей и стал протискиваться среди людей к месту, где сидела Изабель. Он первым добрался до нее, так как стоял к ней ближе, чем Ричард.

– Леди Изабель, – произнес он, касаясь губами ее руки, – я не успел выразить мою печаль по поводу смерти вашего отца и моего лорда, барона Бернарда. Ваше горе, должно быть, безутешно. Возможно, вам станет немного легче, если вы будете знать, что частичку вашей грусти я ношу в собственном сердце.

– Благодарю вас, Адам, – ответила она, улыбнувшись, – ваши слова очень поддержали меня.

Она выглядела так соблазнительно, открыто улыбаясь ему, ее глаза сияли, а кожа на бледных щеках казалась жемчужной. С этим бенедиктинцем она только потеряет время.

– Вы так быстро сбежали, миледи. Я с удовольствием сопровождал бы вас во время вашей поездки в монастырь. Вам вовсе не обязательно было ехать одной, чтобы найти безопасное место. И к тому же в этих стенах вы могли чувствовать себя в не меньшей безопасности, – добавил он.

«И ты была бы в моих руках».

– Еще раз благодарю вас, – сказала она, улыбаясь уже не так открыто. – В монастыре я нашла утешение и покой. Приятно чувствовать, что в любую минуту можешь позвать кого-то, если вдруг захочешь поговорить с мудрым и святым человеком, правда?

– Не могу не согласиться с вами, – пробормотал Адам с вежливой улыбкой. – Временами наша рыцарская компания становится довольно шумной… И что, обитатели монастыря смогли облегчить ваше горе?

– Только время может стереть из человеческого сердца боль утраты близкого, Адам. Я…

– Прощение Господа и его безграничная доброта и любовь – это больше, чем достаточно, чтобы человек мог достойно встречать испытания, посылаемые ему свыше, Адам. Изабель находится в руках Божьих. Никто и ничто не сможет причинить ей вред, если не будет на то воля Его, – вмешался в их разговор Ричард.

Он встал позади Изабель, положив руки ей на плечи. Его слова создавали прочный барьер между ней и Адамом, отгораживая девушку от его заигрывания. Он вел себя, как и должен вести настоящий муж, но говорил как обыкновенный монах. Адам улыбнулся. Ни один мужчина не может быть одновременно и верным слугой Господним, и любящим мужем. А Ричард определенно больше хочет остаться монахом, хоть и защищает сейчас Изабель с таким грозным видом.

– Конечно, милорд, – вежливо ответил Адам. – Миледи, – поклонился он Изабель и отошел, отыскав глазами свободное место за столом. И все же продолжал незаметно наблюдать за ними.

Ричард из Уорфилда, если верить Николасу, ушел в монахи, будучи оруженосцем. Вряд ли за год монашеской жизни он потерял сноровку. И должно быть, все это время он желал девушку, ставшую теперь его женой. А ведь только недавно он узнал, что дело и вправду идет к брачной ночи. Сейчас Ричард стоял, горой возвышаясь над Изабель, их темные волосы очень красиво смотрелись рядом. Глядя на них, Адам на секунду засомневался. Казалось, что, защищая жену от мужских глаз и мужских мыслей, Ричард нарочно встал так, чтобы сидящим за столом не было видно Изабель. Возможно, Ричард менее праведен, чем предполагал Николас. Но, в конце концов, это не имеет никакого значения: Изабель – слишком лакомый кусочек во всех отношениях, чтобы выпустить его из своих рук, не сделав отчаянной попытки удержать.