Клаудиа Дэйн - Брачное ложе

Когда он в очередной раз взглянул на Изабель, то обнаружил, что она отъехала от Адама и, пропуская людей вперед, старается поравняться с ним. Как это было знакомо ему! Изабель всегда не давала ему покоя, навязывая свое общество. Он устремил взгляд вперед. И не стал приветствовать ее, когда они поравнялись. Изабель ловко управлялась с лошадью, и он отдал должное ее выправке и манере держаться в седле. Она всегда была отличной наездницей.

– Сегодня прекрасный день, как раз подходящий для охоты, правда? – улыбнулась она Ричарду.

«Изабель слишком часто улыбается, – подумал он. – И слишком многим. Стоит мужчине сказать ей пару слов, и она прямо-таки расплывается от счастья».

– Да, день хороший, – ответил он.

– Я просто счастлива, что ты согласился на это маленькое приключение, Ричард. Я боюсь, что вот-вот лопну от радости! – сказала она, сияя от счастья.

Она рада, что он едет охотиться? Да это просто смешно. Он не стал отвечать ей, чувствуя, как раздражение вскипает в нем, грозя вот-вот выплеснуться наружу.

Изабель заметила его хмурый вид, и улыбка исчезла с ее лица. Она не почувствовала за собой и капли вины.

– Ты не разделяешь мою радость? – спросила она. – Ты действительно так несчастен оттого, что покинул замок, или тебя тревожит то, что ты теперь женат?

В ее голосе он услышал нотки оскорбленной гордости и почувствовал мрачное удовлетворение: он дал ей понять, что не каждому мужчине достаточно одной ее улыбки, чтобы пасть перед ней на колени.

– Меня вынудили оставить то, к чему я стремился всем сердцем, Изабель, и тебе это хорошо известно. Ты ожидала, что я буду радоваться и прыгать от счастья?

– Неужели мое присутствие нисколько тебя не радует? – спросила она.

– Меня радуют мои новые обязанности и ничего больше. Заруби себе это на носу. – Он искоса взглянул на нее. Под тонкой тканью блио отчетливо была видна высокая полная грудь. На фоне обрастающих листвой деревьев ее кожа казалась еще более белой и тонкой. Ему давно был знаком ее облик, и все же он не мог оторвать от нее глаз. – Очевидно, ты не потеряла своей способности мгновенно очаровывать мужчин. Но сейчас тебе следует помнить: теперь ты замужняя женщина, и вести себя следует соответственно. Не стоит губить свою бессмертную душу неподобающим поведением.

После таких слов она пришла в ярость. Все внутри ее перевернулось, она потеряла контроль над чувствами, переполнявшими ее с головы до ног. Ему понравилось то, что она разозлилась. Главное – она больше не радуется, и этого вполне достаточно.

– Возможно, после сегодняшней ночи моя память станет намного лучше, – сказала она, глядя ему прямо в глаза.

– Если ты не можешь запомнить этого сейчас, не сможешь и потом. Одна ночь ничего не изменит, – ответил он, глядя на нее сверху вниз.

– Завтрашний день покажет, кто из нас прав. – Голос ее был нарочито спокоен.

– Ты возлагаешь на сегодняшнюю ночь слишком много надежд, – произнес он, вновь разжигая ее. Если они и дальше будут говорить об этом, ни о какой приятной прогулке не может идти и речи.

– Я полагаю, что мы разделим все-таки брачное ложе.

Он фыркнул, выражая тем самым все свое высокомерное пренебрежение.

– По-моему, ты перевозбудилась, – сказал он, стараясь задеть ее, и это ему удалось.

– А по-моему, ты просто трус, – раздраженно ответила она, из глаз ее сыпались искры. – Этой ночью ты тоже будешь молиться?

– Ты считаешь глупым молиться за души твоего отца, его жены и моих братьев?

– Нет, конечно, нет…

– Я начинаю думать, что ты просто бесчеловечна. – Он повысил голос.

– А я помню, как долгое время ты считал меня слишком человечной, – крикнула она.

– Если вы будете так шуметь, нам вряд ли удастся найти здесь дичь, – прервал Николас ее тираду, подъезжая к ним вплотную. Он улыбался так широко, что казалось, уголки его губ вот-вот достанут ушей. – Даже дикие кабаны в страхе разбежались.

– Вы забываетесь, сэр рыцарь, раз позволяете себе так разговаривать со своим лордом и его женой, – медленно произнес Ричард, направляя свой гнев на одну-единственную цель. Ему уже осточертел Николас со своим деланным высокомерием.

– Это была просто шутка, Ричард, – сказал Николас, и в памяти Ричарда мгновенно всплыли все, казалось, давно забытые насмешки. У них были сложные отношения, недобрые и ожесточенные. Николас ступил на зыбкую почву, вмешавшись в их с Изабель разговор.

– Это была неудачная, неуместная и глупая шутка, – ответил Ричард. – Возможно, вам следует вернуться в Дорни, раз настроения охотиться у вас сегодня нет.

Николас уже почти открыл рот, чтобы возразить, но, посмотрев в лицо Ричарда, не говоря ни слова, развернул коня и поскакал по направлению к Дорни вместе со своим оруженосцем.

Еще когда оба они были молоденькими оруженосцами, Николас уяснил: если Ричард в гневе, никакие уговоры не помогут, он просто не будет их слушать.

Ричард молча ехал дальше. Рядом с ним также молча скакала Изабель, обдумывая их разговор и с трудом удерживаясь, чтобы не сказать в его адрес какую-нибудь гадость. Нет, так ей не соблазнить Ричарда и не заманить его к себе в постель.

Очевидно, Ричард постарается всеми силами найти способ, чтобы этого избежать. Он очень несчастлив оттого, что ему пришлось взять ее в жены. Разве может сокол поймать солнце? Такие отношения были между ними всегда, но теперь у нее есть одно неоспоримое преимущество: они муж и жена. Она не предоставит ему возможности ускользнуть из ее сетей.

Он думал оскорбить ее, назвав озабоченной брачными отношениями? А разве она не должна хотеть, чтобы ее муж обладал ею? Разве не об этом мечтала она год за годом? Не это снилось ей по ночам? Как смел он выставлять греховным ее желание разделить ложе с собственным мужем? Как ему удалось заставить ее испытывать чувство вины, заронить его в ее душу и заполнить им каждую клеточку ее мозга? Это было самое ужасное: она почувствовала себя виноватой. Ричард всегда заставлял ее чувствовать вину. И он делал это намеренно. Никому бы не удалось случайно добиться таких результатов.

Но ей показалось, или она действительно слышала в его словах оттенок ревности? Его ревность была ей на руку. По крайней мере это говорит о том, что у него все же есть сердце. Значит, можно найти и его уязвимые места. Она смогла заставить его чувствовать хоть что-то, а если есть ревность, значит, есть и любовь. Но как взрастить в нем это чувство, если он упорно избегает брачного ложа?

Он не должен отказываться от этого. Ричард должен взять ее сегодня ночью. И так оно и будет, потому что она приложит к этому все силы.

В Дорни они вернулись без добычи. Их соколам в этот раз так и не довелось почувствовать вкус свежей крови.

Удостоверившись в том, что Ричард немного освоился в имении и принял клятву верности от вассалов, брат Джон решил покинуть Дорни, пока солнце еще не спряталось за горизонтом. Однако от внимания Изабель не ускользнули ни сочувственный взгляд брата Джона в ее сторону, ни выражение безграничной тоски в глазах Ричарда, когда тот смотрел вслед удаляющемуся монаху. Сегодняшняя ночь изменит все, и он не будет больше тосковать по своей прежней жизни. Единственное, к чему он будет стремиться, – это быть с ней, ибо только так он сможет познать все радости супружеского соединения.

Он болезненно реагирует на все ее попытки склонить его к постели. Возможно, она сумеет обратить это обстоятельство в свою пользу. Ричард никогда не проявлял несдержанности в общении с ней. Изабель про себя вздохнула, признавая правду: все эти годы он обращался к ней лишь с холодной любезностью, граничащей с презрением.

Но его поцелуй поведал ей совсем о другом: она ему нравится. Раз он повел себя именно так, значит, он должен испытывать к ней какие-то теплые чувства. Ричард всегда вел себя сдержанно, серьезно смотрел на жизнь и ответственно подходил к выполнению обязанностей. Изабель посмотрела на противоположный конец холла, где стоял ее муж, разговаривая о чем-то с Джеромом. Какая знакомая картина! Выполняя свои обязанности, Ричард делает все от него зависящее, чтобы добиться наилучшего результата. Прекрасно, но разве в число его обязанностей не входит спать с женой? Несомненно, входит. Изабель улыбнулась, почувствовав, как у нее перевернулось все внутри. Он выполнит свой долг по отношению к ней. Обязательно выполнит. Он бросит свое немужское поведение и перестанет глазеть на счета, когда на улице день в самом разгаре.

Рядом с Изабель стоял Эдмунд, как делал всегда со времени болезни ее отца, и бормотал что-то об Элис. Она вполуха слушала его, а сама думала о том, чтобы найти отца Лангфрида.

– Не могли бы вы найти для нее какое-нибудь занятие? Она преследует меня, как гончая зайца, а мне не хочется постоянно чувствовать себя в заячьей шкуре, – жаловался Эдмунд.

– Что тебя оскорбляет? Она находит тебя очень привлекательным. Другой на твоем месте почел бы это за честь, – ответила Изабель.

– Я вовсе не старался вызвать ее симпатию, – отрывисто сказал он. – И любой мужчина предпочитает сам ухлестывать за понравившейся ему девушкой, чем быть объектом преследования.

Он называет себя мужчиной, и это, несомненно, так. В свои семнадцать лет он выглядит достаточно взрослым, но по сравнению с Ричардом он кажется просто мальчишкой. Был ли Ричард когда-то таким же молодым? По годам – да, но по поведению – никогда.

– Скоро она выйдет замуж, – произнесла Изабель в утешение.

Кивнув головой, Эдмунд быстро отвернулся. Он заметил фигуру в облаке голубой ткани, шествующую по двору, а, как известно, голубой – любимый цвет Элис.

Изабель проскользнула в часовню, но ее глазам открылось пустое помещение. Отца Лангфрида там не было. Выходя из часовни, она вдруг увидела Элзбет с корзиной, полной хлеба и сыра.

– Ты куда, Элзбет? Не видела отца Лангфрида?