– Подождите, – вырвалось у него.

Девушка оглянулась через плечо, ее подбородок чуть дрогнул. Джемми подозревал, что если понадобится, она пройдет все пятьдесят миль пешком. И если ее решимость и захватила его, то именно ее глаза остудили пыл.

Зеленые глаза. Черт возьми. Теперь ничего не поделаешь. Зеленые глаза всегда были его погибелью.

Наверное, вряд ли будет преступлением, если он отвезет ее в ближайшую гостиницу. Это незнакомка нарушает сделку, а не он. Правду сказать, совесть будет мучить его сильнее, если он закроет глаза на затруднительное положение девушки и позволит ей пуститься в путь одной. К ней могут пристать… или даже хуже.

Взглянув на нее, Джемми увидел, что ее зеленые глаза полны настороженности и, хуже того, сомнений.

Сомнений в том, что он способен принять вызов. Джемми стукнул тростью по полу.

– Не смотрите на меня так. Я помогу вам. По крайней мере помогу добраться до ближайшей почтовой станции.

Ее внезапная улыбка угодила в его сердце, как хорошо нацеленная стрела.

– Спасибо. Вы очень добры.

Он пытался не обращать внимания на заискрившееся в ее глазах восхищение. Он не добрый. Будь он таковым, то сам отвез бы ее в Брайтон.

Сам? О чем он думает? Джемми тряхнул головой, собирая весь здравый смысл, каким обладал. Только до Саутборо, он сказал себе. А оттуда отправится в Брайтон.

И прочь из его жизни. Это тоже не лучшая мысль, но Джемми не собирался заглядывать дальше. Не смел. Разве она не испытала нечто сродни ужасу, впервые увидев его лицо?

– Выразить не могу, как много значит для меня ваша помощь, – проговорила девушка. – Вчера вечером я уже отчаялась увидеть Брайтон. – Ее улыбка стала шире, и Джемми отчаянно пытался игнорировать ее тепло.

– Ну, я бы такого энтузиазма не испытывал, – ответил он. – Мы еще не убежали от вашей судьбы. И пока мы это не сделаем, вы связаны сделкой и находитесь под юрисдикцией судьи, которого, уверяю вас, не обрадует ваше желание покинуть Брамли-Холлоу незамужней.

Это было преуменьшением. Судья скорее всего посадит их обоих за решетку, а ключ выбросит в деревенский колодец.

Последний раз оглядевшись, Джемми увидел цилиндр, валявшийся под столом, и наклонился поднять его. За эти усилия он был вознагражден болью, прострелившей ногу. Проклятие замерло у него на губах, когда, подняв глаза, он увидел, что незнакомка уже вышла на солнечный свет. Какое зрелище перед ним предстало!

Солнце вспыхивало на вырвавшихся из-под шляпки завитках, окрашивая каштановые пряди в золотисто-красные тона.

Огонь, как и сама леди.

Она стояла в лучах солнечного света, словно ангел в сиянии, и Джемми недоумевал, живая она или это странная греза, вроде тех, что, по слухам, вызывает чай Эсме.

Он машинально двинулся к ней, чтобы коснуться, убедиться, что его не опутало странное наваждение. Когда его пальцы легли на ее руку, девушка обернулась.

На этот раз в ее взгляде не было отвращения и страха, как раньше, она понимающе смотрела на него, словно ждала, будто он признается в том, что она уже знает.

Словно она знала все его тайны.

У Джемми дыхание перехватило. Кто она, черт побери?

Кроме того, было в ней что-то странно знакомое. На вид она приблизительно его возраста, стало быть, она стала выезжать в свет, когда он повесничал в Лондоне.

Он флиртовал с ней? Проезжал мимо нее в парке? Танцевал с ней?

Нет, он запомнил бы танец, поскольку от одного ее прикосновения у него бешено билось сердце.

– Кто вы? – прошептал он. Внезапно ответ стал очень важным. – Мы встречались?

Ее искушающие зеленые глаза расширились, потом темные ресницы опустились.

– Если бы мы встречались, разве вы не вспомнили бы меня? – Кокетливые слова, брошенные через плечо, упрекнули его. Она мягко высвободила руку и беспечно пошла вниз по ступенькам.

– Да-да, конечно, я бы помнил вас. Но коли уж я рискую своей шеей, то по крайней мере должен знать ваше имя. – Кроме того, он должен как-то ее про себя называть.

– Мое имя?

– Конечно. Когда я буду болтаться на виселице за то, что спас вас, моим последним словом будет ваше имя.

– Не думаю, что вас ждет столь ужасная участь, – рассмеялась она. – Но уж если вам нужно будет что-то крикнуть, можете проклинать мисс Смайт.

– Мисс Смайт, – произнес Джемми, смакуя звуки. Потом, вспомнив о хороших манерах, поклонился: – Меня зовут Рейберн. Мистер Джеймс Рейберн. К вашим услугам, мисс Смайт.

Довольно тривиально официально представляться после того, как она оседлала его, но в некоторых случаях светские банальности – единственное спасение. Особенно когда мысли все время возвращаются к тому моменту, когда он обнимал ее, к ее мягким изгибам…

– Гм… лучше уехать немедленно, – быстро сказал он.

И торопливо зашагал к своей повозке. Да, это не шикарный фаэтон, что был когда-то у него в Лондоне, но в повозку относительно легко взобраться, так что он мог обойтись без посторонней помощи.

Если мисс Смайт и заметила его непрезентабельный экипаж, она не сказала ни слова и, бросив сзади саквояж, с улыбкой уселась, словно ехала ко двору в королевской карете, запряженной восьмеркой лошадей.

Стиснув зубы, Джемми карабкался на козлы, стараясь изобразить ловкость странствующего рыцаря, но его светские намерения только добавили неприятностей. Когда он попытался подтянуться, боль прострелила ногу, и он упал, позорно растянувшись на земле. Трость загремела рядом.

– Черт! – Он ухитрился пощадить уши девушки и сдержал рвущиеся наружу цветистые проклятия.

– Боже мой! – воскликнула она, выскочив из повозки в вихре синего шелка. – Мистер Рейберн, вы не ушиблись?

– Пострадала только моя гордость.

– Позвольте помочь вам.

Не успел он запротестовать, как мисс Смайт закинула его руку себе за шею и обхватила за талию, поднимая на ноги.

Повернув голову, Джемми оказался с ней лицом к лицу. В заливающем ее солнечном свете он до мельчайших подробностей разглядел ее черты, увидел, как приоткрылись ее губы, когда его взгляд коснулся их. Словно для нее этот взгляд был равнозначен поцелую.

Но разумеется, не для него. Было время, когда он припал бы к ее сладким дерзким губам и сорвал бы поцелуй, а потом улыбнулся и подмигнул, словно извиняясь.

Разумеется, он не Мафусаил и не прочь воспользоваться благосклонностью леди.

Особенно такой хорошенькой, как мисс Смайт.

Ее глаза расширились, когда он наклонился ближе, но не успел он закончить свое распутное действие, как она совершила нечто, в буквальном смысле вверх дном перевернувшее его намерения. Джемми совсем забыл, что мисс Смайт поддерживает его, и так же легко, как помогла ему подняться на ноги, она отпустила его, и он снова позорно растянулся на земле.

– Зачем вы это сделали? – спросил он, придя в себя.

– Думаю, это понятно, – сказала она, отряхивая юбки. – Как вы смеете!

Джемми запустил руку в волосы. Господи, он все навыки растерял.

– Я не стану одной из ваших… ваших… одним из ваших завоеваний, мистер Рейберн. Не думайте, что я не знаю, кто вы и какой вы.

Черт побери, это всего лишь поцелуй. Вряд ли это можно назвать завоеванием.

Скверно, что память все время подсовывает его внутреннему взору ее длинные соблазнительные ноги, круглые ягодицы и прекрасную грудь, прижавшуюся к нему. Если он не отделается от этих похотливых мыслей, завоевание станет только началом.

– Я всего лишь хотел… – начал он.

Она подняла руку:

– Даже не пытайтесь объясниться, сэр. Ваша репутация сама за себя говорит.

Джемми отряхнул сюртук и потянулся за отлетевшей шляпой.

– И что вам известно о моей репутации?

– Я читать умею. А «Морнинг пост» подробно описывала ваши… мм… выдающиеся деяния в Лондоне.

Во всяком случае, у нее достало любезности наклониться и поднять его трость. Джемми подумал было, что она воспользуется ею как гувернантка, чтобы вбить ему в голову уроки хороших манер.

Но вместо этого, как и подобает леди, она подала ему трость, словно он просто уронил ее.

– «Морнинг пост», говорите? Все они лгут. – Рассмеявшись, он поднялся на ноги. На сей раз мисс Смайт ему помощи не предложила.

Она не ответила, только ее красивые брови снова недоверчиво поднялись.

– Ну, может, в паре случаев и есть частичка правды, – добавил Джемми, – но в основном газетчики сильно преувеличивают. – Он начал отряхивать сюртук, но сообразил, что покрыт пылью так, что камердинер его отца придет в ужас. Что ж, и в этом есть какое-то утешение: скучающему человеку будет чем заняться.

– Я мало сомневаюсь в истории о вас и леди Элис…

Леди Элис? У этой мисс Смайт прекрасная память, поскольку он совсем забыл об этой сплетне. А ведь мать его неделями пилила из-за минутной слабости.

– Возможно, у меня и была парочка приключений, но я всегда оставался джентльменом, – сказал Джемми. – И как джентльмен, приношу вам извинения. Признаю, мои манеры малость заржавели, и пытаться обмануть леди, которая просит помощи, не лучший способ их продемонстрировать. – Мисс Смайт открыла было рот, но Джемми остановил ее: – Однако я не стану извиняться за желание поцеловать вас. Это всецело ваша вина.

– М-моя? – растерялась она.

– Да. Вы слишком очаровательны, мисс Смайт, чтобы вас не поцеловать. И часто целовать, могу добавить.

По ее широко распахнувшимся глазам и зардевшимся щекам Джемми понял, что не все навыки растерял. Он подмигнул ей.

Она покачала головой:

– Вы неисправимы, сэр. Теперь я вижу, что преувеличивает не только «Морнинг пост». Подумать только, моя вина!

У него возникло странное ощущение, будто он чего-то достиг.

– Теперь, когда вы стали свидетелем моего распущенного нрава, вы все еще хотите ехать?

Мисс Смайт посмотрела на него и после, казалось, бесконечной паузы кивнула.

– Вам помочь?

– О, вы ранили меня, прекрасная дева. – Джемми прижал руку к груди. – Я намеревался спасти вас и дважды оказался в пыли. – Он оглядел двор. – Осмелюсь сказать, что я не такой уж инвалид. Я только подвезу телегу к поленнице и воспользуюсь колодой как подставкой.