– Мэм, – окликнул он, заметив у бального зала леди Финч, приветствующую опоздавших гостей, – я должен с вами поговорить.

Обернувшись, она окинула взглядом разыгравшуюся сцену и потянула всю троицу в маленькую гостиную.

В комнате поднялась с кресла Эсме, переводя пристальный взгляд с Холмса на Аманду, потом на Джемми и снова на дорожный костюм Аманды. Сваха ничего не сказала, да у нее и возможности такой не было.

– Что все это значит? – бушевала леди Финч, закрыв за собой дверь.

– Недоразумение, мама, – ответил Джемми.

– Тебя не спрашивают, – отрезала леди Финч угрожающе-холодным тоном. Джемми никогда не видел мать такой разгневанной. – Холмс?

Констебль самодовольно надулся, гордый тем, что его историю наконец выслушают.

– Я поймал ее, мэм. Пыталась удрать до помолвки. Она с багажом направлялась к дороге. – Сделав паузу, Холмс взглянул на Аманду и Джемми. – Я не в первый раз ловлю ее на попытке нарушить сделку.

Сурово подняв бровь, леди Финч повернулась к Джемми:

– Это правда?

– Да, – ответил он. – Но на это есть причина, и если бы ты меня выслушала…

Леди Финч подняла руку, не допуская возражений:

– Довольно, Джеймс. Я прекрасно вижу, что происходит. – Баронесса повернулась к констеблю: – Так вы говорите, мистер Холмс, она уже убегала?

Констебль кивнул:

– Позавчера вечером. Но на сей раз я поймал ее на месте преступления. Так что если вы повлияете на его милость, чтобы он подал иск, я буду счастлив задержать ее вплоть до тех пор, пока миссис Магуайр не найдет ей пару.

– Лорд Финч отправился в оранжерею из-за сломавшейся трубы или какой-то подобной ерунды. Он всю ночь со своими орхидеями проведет.

– Но мне нужно предписание судьи, чтобы сделать все по правилам.

– Никакой необходимости в предписании нет, мистер Холмс, – объявила леди Финч. – Бегство с помолвки – это одно, но перед нами куда более серьезное преступление. Я хочу, чтобы эту девушку арестовали за воровство.

– Воровство? – хором выдохнули Джемми и Аманда.

– Аманда не воровка, – заявил Джемми, заслонив ее собой.

Глаза леди Финч расширились, когда ее сын фамильярно назвал гостью по имени, но она промолчала. Затем баронесса продолжила разговор с констеблем:

– Арестуйте ее, поскольку она сбежала из моего дома с бриллиантами Финчей. Эта девушка – воровка.

Подняв руки к горлу, Аманда распахнула синюю накидку, и сверкающая улика обвинила ее быстрее любого суда.

По изумлению на ее лице Джемми понял, что Аманда совершенно забыла об ожерелье.

– О, миледи, я не воровка. Просто я очень спешила и…

– Вздор! – возмутилась леди Финч. – Я не стану слушать ваших оправданий. Мало того что вы нарушили сделку, так вы еще решили воспользоваться моим великодушием и обокрасть меня. – Поднеся дрожащую руку ко лбу, она покачнулась. Бросившийся к ней Холмс помог баронессе сесть в ближайшее кресло. – Бал испорчен. Моя репутация погибла. Я стану всеобщим посмешищем.

– Мама, тебе не кажется, что ты преувеличиваешь? – вступился Джемми. – Аманда испугана. Это все девичьи нервы и тому подобное. Она с удовольствием продолжит бал и сватовство, но вряд ли это будет возможно, если она окажется в тюрьме. – Искоса взглянув на мать, он увидел, что ее воинственный ум занят тем, как лучше всего спасти праздник.

– Миледи, – возразил Холмс, – это всего лишь очередная уловка. Ваш сын – сообщник этой девушки и по закону тоже должен быть заключен в тюрьму.

– Это чертовски неудобно, мистер Холмс, – ответил Джемми, – поскольку мне предстоит открывать бал с этой леди.

Аманда хотела возразить, но, казалось, онемела, услышав доносившиеся из коридора голоса.

– Я тебе говорила, Седрик, что мы опоздаем. Теперь о нашем прибытии не объявят должным образом, – послышался скрипучий женский голос.

Все повернулись к двери, только Джемми наблюдал за Амандой. С каждым доносившимся снаружи словом она все сильнее бледнела.

Она знала этих людей.

– Пустая трата денег, – мрачно ворчал пожилой джентльмен. – Сначала на этого шарлатана из Лондона, которого по твоему настоянию я вызвал. Теперь поездка сюда, и ради чего? Тут ужасная давка, Мэрианн.

Плаксивый женский голос стал громче.

– Тем лучше. Легче будет найти жениха Реджине. Здесь столько молодых людей. Подумай, сколько мы сэкономим, если уладим это дело сегодня вечером. И нам не придется ехать на светский сезон в Лондон.

– Мама, ты обещала, что у меня будет сезон! – несчастным голосом воскликнула Реджина. – Не надо меня менять, как…

– Чушь! – ворчал невидимый Седрик. – Выйдешь замуж, когда я скажу. Коли уж мы здесь, не вижу смысла уезжать, пока не увидим, каковы перспективы. Я и так много на дорогу потратил. Мы изрядно сэкономим, если тебя сегодня пристроим.

– Нет! – еле слышно прошептала Аманда. Но она быстро взяла себя в руки и повернулась к констеблю. – Посадите меня в тюрьму, – потребовала она. – Я во всем сознаюсь. Я пыталась сбежать с помолвки и украсть эти бриллианты. И я требую, чтобы меня немедленно отправили в камеру!

Все ошеломленно уставились на Аманду. Лишь Эсме улыбалась, словно наконец все пошло по заранее намеченному плану.

Холмс охотно подчинился этому требованию, леди Финч была сражена.

Джемми, взглянув на вздернутый подбородок Аманды, понял, что она скорее отправится в тюрьму, чем предстанет перед тем, что ждет ее в бальном зале. Или, вернее, перед кем.

Но как он может это допустить? Запереть на ночь в камере? А что, если с ней что-нибудь случится? Если она заболеет или хуже того… Он не собирался оставлять ее наедине с судьбой.

– Мистер Холмс, – заявил Джемми, – если вы намерены арестовать мисс Смайт, то должны взять и меня, поскольку я помогал этой леди бежать.

Констебль радостно потер руки от очередного признания, но все же вопросительно взглянул на леди Финч. Он знал, что настоящей властью в Брамли-Холлоу обладала именно она.

Леди Финч махнула рукой в сторону сына:

– Забирайте и его, Холмс. Тем лучше! Ночь в тюрьме, возможно, приведет их в чувство.

Глава 8

Тюрьма в Брамли-Холлоу была построена несколько столетий назад. Крепкое здание предназначалось для самых отвратительных преступников, но за всю историю его существования тут было мало обитателей – случайный пьяница да, как гласит легенда, гнусный убийца. Однако за последние сто с небольшим лет здесь видели только сменявших друг друга предков Холмса.

Недостаток обитателей не означал, что две камеры, разделенные тяжелой железной решеткой, не готовы принять узников. В каждой находились узкая койка, застеленная грубым одеялом, и ведро.

Холмс, возмущенный тяжестью преступления заключенных, относился к своему долгу с предельной бдительностью. Но нельзя было сказать, что ему совершенно чуждо сострадание, поскольку он повесил между камерами одеяло, чтобы мисс Смайт могла уединиться, и дал ей свечу, чтобы она не боялась.

Потом он запер камеры и двери. После нескольких дней слежки он очень хотел, чтобы эта норовистая невеста была у него под рукой, тогда и самому можно спать спокойно.

Аманда, поглядев на мерцающее пламя свечи, вздохнула. Так вот где закончится ее великое приключение. В одиночной камере, с запертым по соседству мужчиной, которого она любила. С таким же успехом его могли бросить в парижскую тюрьму – железная решетка разделяет их не хуже расстояния. Теперь она никогда не доберется…

Она покачала головой. Джемми ведь не хотел обмануть ее – он флиртовал с ней из жалости. Подумать только, косолапая! А она ведь начала верить, что все ее глупые мечты могут осуществиться.

Аманда села, обхватив руками колени, и изо всех сил старалась не расплакаться. Особенно перед ним.

– Вы могли бы повременить с признанием и сделать его после первого танца, – проворчал из своей камеры Джемми. – Я с нетерпением его ждал. Сто лет не танцевал.

Аманда фыркнула:

– Приберегите свои чары для кого-нибудь другого.

Она услышала, как заскрипела койка, когда Джемми сел.

– Что, черт возьми, вы хотите этим сказать?

– Это значит, что я все слышала. Все, что вы говорили обо мне своим приятелям. Назвали меня косолапой. Как я могу забыть вашу фразу: «Пожалейте меня. Я должен танцевать с ней первый танец»? Так что не тратьте слов, я прекрасно знаю, что вы никогда не хотели танцевать со мной. – Аманда смахнула непрошеные слезы.

– Вы слышали все это и думали… Вы поверили, что я… – К ее досаде, Джемми захохотал. – Неудивительно, что вы сбежали, дорогая.

– Конечно. Я не собиралась оставаться и терпеть оскорбления.

Он пересек камеру и сдернул разделявшее их одеяло. Его пальцы сквозь решетку потянулись к ее плечу, но Аманда отпрянула и стала отодвигаться, пока не оказалась на самом краю койки.

– Аманда, моя дорогая Аманда, я говорил не то, что думаю. Совсем нет. Разве вы не понимаете, что я был вынужден наговорить этим легкомысленным типам любые небылицы, иначе они остались бы и узнали правду?

– Поберегите свое красноречие. Мне безразличны ваши слова, – бросила она, накинув одеяло на плечи. – Вы никогда не питали ко мне интереса. Просто жалели меня, и только.

– Черт! – пробормотал Джемми. – Хорошо, если хотите знать, я сказал это, потому что боялся. Говорю вам, боялся.

Аманда недоверчиво фыркнула, но потом украдкой взглянула на него и увидела на его лице явное отчаяние. Не то чтобы это ее интересовало, нет, нисколько! И все же страсть в его голосе отзывалась в ней, вселяла надежду, которой она не посмеет поверить, – она это знала.

Но благодаря этой надежде она отважилась тихо спросить:

– Чего вы боялись?

– Что, войдя в бальный зал, вы поймете, какой у вас выбор мужчин. Вы сможете выбрать, кого захотите. И если дело обстоит так, то почему вы захотите выбрать меня? Если уж на то пошло, кому я нужен – никчемный, хромой, израненный отшельник?