Карина пила пиво в тяжелом, напряженном молчании. Она заговорила первой, пытаясь разрядить обстановку:

– Какие планы на выходные?

– Ничего особенного.

– С понедельника займемся новой кондитерской?

– Да.

– Как тебе моя квартира?

– Тесновата.

– Что-нибудь читал интересное в последнее время?

– Нет. А ты?

– Да, «Камасутру». – (Удар попал в цель. Макс нахмурился, но ничего не сказал.) – А ты читал?

– Мне ни к чему. – По одному его хрипловатому голосу было ясно, что он прекрасно справляется и без этого популярного сексуального руководства.

Карина сделала глоток и задумалась. Когда она поняла, что он опять старается запугать ее своим огромным ростом и первобытной мужской силой, ее это несколько задело. Это был ходячий, дышащий, живой бог секса, и ей уже невыносимо становилось работать с ним бок о бок. Карина прищурила глаза, и ее голос прозвучал неожиданно резко.

– Если тебе больше нечего сказать или предложить, думаю, тебе пора идти. У меня много работы.

На точеном лице Макса мелькнуло удивленное выражение.

– Я что, мешаю или как? – Он скривил губу.

– Да. Или как. Если собираешься стоять столбом и изображать из себя рекламу Келвина Кляйна, иди займись этим где-нибудь в другом месте. Уверена, твои женщины это оценят.

Макс поперхнулся пивом и уставился на Карину так, словно она вдруг позеленела.

– Что ты сказала?

– Что слышал. – Она с грохотом поставила бутылку на обшарпанный кофейный столик и начала распаковывать коробки. Она чувствовала совсем рядом жар его тела, но делала вид, что не замечает этого.

– Ты что, с ума сошла? С каких это пор мое присутствие тебя так раздражает? Я думал, мы просто посидим немного вдвоем. Закажем пиццу. Что такого?

Карина даже зубы стиснула от такого нахальства.

– Спасибо за щедрое предложение, Макс. Но у меня куча дел, и я хочу побыть одна. Мы с тобой вдвоем, без Майкла, никогда и не общались, и вообще, мне нужно вещи разбирать.

– У тебя еще все выходные впереди.

– Завтра я иду на вечеринку, так что хотела бы разобраться с делами пораньше.

– Ах вот оно что, на вечеринку. С Эдвардом.

Карина метнула предостерегающий взгляд. Сцена в кабинете Макса все еще сидела занозой в памяти, но он ни за что на свете об этом не узнает. Хватит с нее игр с этим человеком. Пора дать ему самому прочувствовать то, что она чувствовала все это время. Пытку.

– Я бы с удовольствием сошлась поближе с Лорой. Скажу Майклу, что пригласила ее на ужин на той неделе.

Еще один удар попал в цель. Его гибкое тело напряглось.

– Я бы попросил тебя не приглашать никуда моих девушек без моего разрешения.

– Что так?

– Лора мне нравится, но я не хочу торопиться. Знакомить девушку с семьей – это серьезный шаг.

– Еще одна в отставке, так выходит? – усмехнулась Карина. – Жаль, я думала, хоть к ней ты не так быстро потеряешь интерес.

Макс втянул воздух сквозь зубы. Карина все с той же безжалостной деловитостью взялась за другую коробку и напомнила себе: не смотри на него. Но он уже стоял прямо перед ней, так что деваться было некуда.

– Что ты знаешь о девушках, с которыми я встречаюсь? Если я не тороплю события, это еще не значит, что я не способен к серьезным отношениям.

Карина запрокинула голову и рассмеялась:

– Вот это здорово. Если бы мне платили доллар за каждую девушку, в которой ты ошибся, я бы уже была богаче тебя. Но ты меня и раньше не слушал, и теперь не слушаешь.

– Назови хоть одну.

– Салли Экерсон.

– Мы встречались три месяца, – отговорился он. – У нас были прекрасные отношения.

– Хм, как интересно. А кончилось тем, что она переспала с твоим другом Дейлом, помнишь?

– Ах да… – Макс нахмурился в глубокой задумчивости. – Но мы же расстались.

– Нет, ты с ней расстался только тогда, когда застал ее в постели со своим соседом по комнате. А потом была эта блондинка-фотомодель с IQ как у курицы. Или как у двух куриц.

– Дженна? Неправда, с ней всегда было о чем поговорить.

Карина смерила его долгим взглядом, и он неловко затоптался на месте.

– Макс, ты привел ее к маме на ужин. Она понятия не имела, что в Ираке идет война, и не знала, как зовут президента США.

– Ну, она же не историк. Подумаешь.

– Она сама сказала, что не читает книжек без картинок.

– В «Воге» и статьи печатают.

– Да-да, ты сам, наверное, «Плейбой» читаешь ради интеллектуальных текстов.

– Это несправедливо. Да, я люблю женщин – всех женщин – и даю им шанс. Если я еще не нашел свою единственную, это не значит, что я не стараюсь.

– Я всю жизнь смотрела, как они приходят и уходят, – покачала головой Карина. – Ты не случайно каждый раз выбираешь не тех женщин. У тебя проблемы с близостью. Все эти женщины заранее обречены на неудачу.

Сердце у нее предательски дрогнуло и чуточку сжалось. Неужели он не видит, что с ней делается всякий раз, стоит ей только взглянуть на него? В этом мужчине столько любви и он не решается ее отдать? Но она по опыту знала: он никогда не дозреет до серьезных отношений. Он не хочет встречаться с теми, кто его достоин. Тогда ведь нечем будет оправдываться. Он выбирает таких женщин, которым не сможет причинить боль, и тем самым защищается от своего кошмара. Стать таким же, как его отец.

Макс никогда не говорил об отце, но рана, оставшаяся после того, как его бросили еще младенцем, так и не затянулась. Он устанавливал себе какие-то заоблачные стандарты, чтобы не совершить ту же ошибку. Не уронить честь. Не бросить тех, кого любит. Простейшее решение напрашивалось само собой – и он просто отказывался от серьезных попыток.

Карина протянула руку и дотронулась до его лица. Жесткая щетина царапнула пальцы, и восхитительный запах горячего мужского тела, пота и мускуса коснулся ее ноздрей.

– Ты совсем не такой, как твой отец, Макс. – Он отшатнулся. В глазах отразилось изумление, но она тут же заговорила снова, пока он не успел вдуматься в ее слова или заметить ее слабость. – Спасибо тебе за пиво и за помощь. Но мне правда пора приниматься за дела. Увидимся в субботу.

На этот раз она намеренно повернулась к нему спиной. Услышала, как сзади стукнула о стол бутылка, а затем захлопнулась дверь.

Карина выдохнула с облегчением. Больше она не встанет на этот путь. Она никогда не будет той женщиной, которой суждено спасти его, и он никогда не даст ей той любви, какая ей нужна. Но перед ней лежит целый мир, полный еще не открытых возможностей, и было бы глупо этим не воспользоваться. Для начала – первое свидание.

Карина включила лежавший в сумочке iPod, прибавила звук и принялась за работу.

* * *

Фермерский фестиваль ремесел собрал в парке Хадсон-Вэлли огромную толпу народа. Макс прошел вдоль рядов палаток, тянувшихся по всей ярмарочной площади, останавливаясь иногда, чтобы поглядеть на произведения местных художников. На столах было выставлено множество восхитительных вещей, от резной керамики и расписанных вручную скворечников до акварелей. Местные предприятия охотно приняли участие в празднике и сделали все, чтобы привлечь гостей. Здесь были благотворительные организации локального масштаба, полицейские, пожарные, школы карате и йоги. Май в этом году оказался щедрым на тепло и солнце, все разгуливали в шортах и шлепанцах, приветствуя раннее лето. Макс уловил запах жира и сахара и, купив по пути домашнего лимонада, направился к их ларьку. Из-под шаткого тента неслись радостные детские крики, и на душе у него сразу стало спокойно. Любопытно, как он без малейшего труда принял в сердце северную часть штата Нью-Йорк, как быстро привык считать его вторым домом. Величественные вершины гор виднелись вдали, напоминая, кто здесь царит, грозно обступая Гудзон с обоих берегов. Максу было по душе дружелюбие местных жителей, встречавших чужаков без какого-либо снобизма. Здесь все жили одной семьей и только радовались, когда кто-то желал стать в их городке своим.

Макс резко свернул направо и пошел дальше, останавливаясь иногда поболтать с владельцами местных предприятий и ища глазами большую вывеску. Ему некогда было самому следить за подготовкой к фестивалю, но Дэвид, конечно, сумеет его удивить. Он хорошо поработал с шеф-поваром их новой кондитерской, и образцы, которые они выбрали для представления, были великолепны. Слава богу, он наложил вето на шоколад – в такую жару от него осталась бы сплошная липкая масса.

Взгляд остановился на огромном баннере, а затем на толпе, сгрудившейся вокруг стола. Ого! Если судить по длине очереди, то их сладости – настоящий хит. Что-то белое мелькало в толпе, знакомый грудной смех коснулся слуха, лаская его. А затем он увидел ее. Да, это явно не Дэвид.

Карина была в коротеньких белых шортах, даже не прикрывавших ее восхитительную попку. Топ мог бы показаться достаточно скромным, поскольку был закрытым, но его ярко-желтый цвет только акцентировал внимание на пышной груди. Волосы зачесаны наверх и спрятаны под бейсболку с надписью черными буквами: «Милая Мэгги», в ушах покачивались кокетливые золотые сережки кольцами. Взгляд Макса механически прошелся по ее загорелым мускулистым ногам сверху донизу. Ну да, так он и знал. Все женщины вокруг в шлепанцах, а она – в желтых босоножках на трехдюймовых каблуках: непрактично, нелепо и чертовски сексуально.

А что она вообще здесь делает?

Макс протиснулся поближе к столу, но Карина по-прежнему его не замечала. Она носилась туда-сюда с образцами кассата – бисквитного торта с кремом канноли, пропитанного ликером. Маленькие, на один укус, пирожные «Ди тревильо» на вид казались свежими и аппетитными, а медовые бискотти, похоже, пользовались самым большим успехом у ребятишек. Ловко успевая и переброситься с посетителями словечком, и протянуть каждому стаканчик кофе со льдом, Карина болтала, смеялась и раздавала рекламные листовки с такой скоростью, что в глазах рябило. Лицо у нее блестело от пота, но она ни разу не сбилась, не запуталась. Два стажера делали вид, что помогают, но даже Макс видел, что от них никакого толку. Они болтались на длинных тощих ногах, но, похоже, даже с кофейной машиной как следует управляться не умели и больше пялились на свою красивую начальницу, чем работали.