– Как ты можешь знать такие вещи? Ты что, врач?.. – Он на мгновение прячет лицо в ладонях, потом снова поднимает голову. – Ладно, допустим, ты знаешь, что делаешь, и на этот раз все обойдется – по крайней мере, физически твоя сестра не пострадает. Но… неужели ты готова рисковать вашими с нею отношениями? А ведь именно это случится, если Лотти все-таки узнает, какую грязную шутку ты с ней сыграла!
И снова в комнате повисает тишина, хотя сказанные им слова как будто все еще мечутся в пространстве, отражаясь от дымчатых зеркал. Это резкие, обвиняющие слова, и я чувствую себя так, словно оказалась вдруг на ледяном сквозняке. Обволакивающая, теплая атмосфера тонкого эротизма, в которой я купалась всего минуту назад, исчезла, и я оказалась одна в холодном и пустом пространстве. Я еще пытаюсь отыскать какие-то аргументы, чтобы возразить Лоркану, но ничего не нахожу: пусто и холодно не только вокруг, но и внутри меня. В этой пронзительной пустоте нет ничего, на что можно было бы опереться, и я испытываю… нет, не стыд и даже не досаду, а одно лишь бесконечное разочарование. Я так рассчитывала, что он меня поймет. Одобрит. Может быть, даже похвалит. А вместо этого…
– Что это за чушь с Неудачным Выбором? – внезапно спрашивает Лоркан. – Помнишь, ты говорила?.. Что это за глупости?
– Почему – глупости? – спрашиваю я довольно враждебным тоном. Что он в этом понимает?! В конце концов, Неудачный Выбор – это наша семейная мантра, чужакам в это лезть не сто́ит.
– Конечно, глупости! Сама посуди: ты только что пережила весьма болезненный развод, и теперь пытаешься испортить своей сестре медовый месяц, чтобы спасти ее от чего-то подобного. Это либо глупость, либо… Неудачный Выбор, – припечатывает он с торжествующим видом, и мне хочется залепить ему звонкую оплеуху. Да как он смеет?!
– З-заткнись! – бормочу я срывающимся от ярости голосом. – Лучше заткнись, слышишь? Ты ничего не знаешь!
Но Лоркан и ухом не ведет. Во всяком случае, моя вспышка не производит на него никакого впечатления.
– Ее жизнь – это ее жизнь, – продолжает он как ни в чем не бывало. – И ты совершаешь очень большую ошибку, когда пытаешься вмешиваться. Ошибку, о которой – если что-то пойдет не так – ты будешь сожалеть до конца своих дней.
– Аминь, – мрачно говорю я. – Ну что, закончил проповедь?
Лоркан залпом допивает свое виски, и я понимаю, что это конец. Не в смысле – конец проповеди, а конец нашим отношениям. Сейчас он уйдет и больше никогда не вернется. Лоркан и правда встает и идет к двери, но на пороге останавливается. Я вдруг замечаю, как он скован. Должно быть, ему так же неловко, как и мне.
А мне очень неловко. На меня вдруг наваливается множество мыслей и чувств, от которых меня бросает в жар. Под ложечкой сосет, словно от голода, но мне кажется, что это – чувство вины. И хотя я вовсе не собираюсь признаваться в этом ему, что-то сказать я должна. Сказать, объяснить, объясниться…
– На случай, если тебе интересно… – говорю я независимым тоном. – Я очень люблю свою сестру и не желаю ей зла. Я… – Тут мой голос начинает предательски звенеть. – Она мне не только сестра, но и самая близкая подруга, и все, что я сделала, я сделала ради нее, вот!
Лоркан оборачивается ко мне, но по его лицу совершенно невозможно понять, о чем он думает.
– Я знаю, – произносит он, – что ты действовала из самых добрых побуждений. К тому же недавно ты испытала сильную боль, от которой тебе очень хочется избавить сестру, но… Ты думаешь правильно, а поступаешь неправильно. Совершенно неправильно. И ты сама это понимаешь, Флисс. В глубине души ты сама это понимаешь.
Его взгляд становится теплее. Он жалеет меня, понимаю я. Он. Жалеет. Меня. И этого я уже не могу вынести.
– Что ж, спокойной ночи, – говорю я довольно сухо.
– Спокойной ночи, – отвечает он, в точности копируя мой тон.
И, не прибавив больше ни слова, Лоркан выходит за дверь.
19. Лотти
Так должно было случиться! Именно об этом я мечтала, именно об этом грезила во сне – и вот, это происходит наяву. Мы с Беном снова в лодке, которая плавно скользит по волнам Эгейского моря, неся нас навстречу долгожданному блаженству…
Я рада, что мы покинули «Амбу». Это, конечно, роскошный отель (пять звезд, и все такое), но это не настоящий Иконос! Это не наше прошлое, не наша жизнь, не мы. Я поняла это в ту самую минуту, когда грязноватый паром высадил нас в небольшом порту у дальнего побережья острова. Именно тогда в моей душе начало оживать что-то такое, что хранила моя память, и что спало́ во мне все эти пятнадцать лет.
Это что-то – наш Иконос. Таким я его запомнила. Старые беленые домишки, деревянные жалюзи на окнах, тенистые улочки, зелень садов, старухи в черном на углах и перекрестках, поскрипывающие при каждом шаге доски причала. В гавани не протолкнуться от рыбацких шаланд и водных такси, кричат чайки, а в воздухе так крепко пахнет водорослями и сырой рыбой, что у меня начинает кружиться голова. Я помню, помню этот запах, помню плеск воды о сваи и крики птиц. Ошибки быть не может – дряхлый паром привез нас прямиком в наше прошлое…
Солнце сверкает в безоблачном небе и слепит глаза даже сквозь сомкнутые веки. Я полулежу на сиденье водного такси и чувствую себя так, словно мне снова восемнадцать. Мои ноги покоятся на коленях у Бена, который рассеянно перебирает и гладит мои пальцы, но я знаю, о чем он думает.
Я и сама не могу думать ни о чем другом.
Аллергическая сыпь с моей кожи сошла довольно быстро, и Бен уже несколько раз намекал, что с нашей стороны было бы глупо зря терять время, но я сумела убедить его, что нам сто́ит потерпеть еще немного. Глупо, сказала я, начинать нашу настоящую семейную жизнь в номере скучного отеля, когда у нас есть возможность сделать это на нашем месте – там, где мы впервые стали близки пятнадцать лет назад. Мне и правда кажется, что это будет единственно правильным и бесконечно романтичным шагом с нашей стороны. Снова вернуться в те места, где мы впервые увидели и полюбили друг друга! Снова увидеть наш старый пансион и войти в его прохладный вестибюль, но уже в качестве молодых супругов, у которых впереди – долгие, счастливые годы совместной жизни. Интересно, застанем ли мы там старого Артура? Узна́ет ли он нас? Мне кажется – с тех пор я не слишком изменилась, к тому же на мне все те же старые, давно вышедшие из моды короткие шорты-самокрасы, в которых я щеголяла пятнадцать лет назад. Правда, сегодня я натянула их с некоторым трудом, так что мне остается только надеяться, что ветхая ткань не разойдется по шву, и все-таки мне и в голову не пришло надеть что-то другое. Не зря же я берегла их столько лет, не зря же привезла их с собой из Англии!
Водное такси подпрыгивает на волнах, и в лицо мне летят соленые брызги. Я слизываю их с губ, а сама жадно впиваюсь взглядом в близкий берег. Я стараюсь узнать – и узнаю́ – все маленькие деревеньки, все маленькие бухточки и рощи, которые мы когда-то исследовали с восторгом первооткрывателей. Вдоль этих берегов, по этим извилистым каменистым тропам мы бродили, взявшись за руки, натыкаясь то на руины античных храмов, то на остатки древней каменной мостовой, то на полупогребенную в песке и щебне древнюю статую, и нам казалось, что юность будет длиться вечно, мы будем длиться вечно и никогда не расстанемся. Мы расстались, но чудо все-таки произошло: мы снова вместе, и мы снова вернулись туда, где мы были так молоды и так счастливы.
Я поднимаю голову, чтобы поделиться этими мыслями с Беном, но он возится со своим айподом. Я слышу доносящийся из крошечных наушников рэп и испытываю легкий укол раздражения. Как он может слушать эту дрянь – и именно сейчас?!
– Как ты думаешь, Артур еще там? – спрашиваю я. – Артур и старик-повар, который так вкусно нас кормил?
– Это вряд ли…
Мне все-таки удается привлечь его внимание: Бен выковыривает из уха один наушник и поворачивается в мою сторону.
– А вот мне было бы интересно узнать, что сталось с Сарой…
Опять эта Сара! Никакой Сары я не помню, хотя раз Бен ее знает, я тоже должна была с ней сталкиваться, и не один раз.
По идее…
Музыка из айпода становится громче, и Бен начинает подпевать. Он совершенно не умеет исполнять рэп, но берет энтузиазмом, и я начинаю раздражаться. Приходится, однако, держать себя в рамках и в меру сил разыгрывать любящую, снисходительную жену, готовую бесконечно терпеть мальчишество супруга.
– Как здесь спокойно и тихо, правда? – все же говорю я, но Бен не слышит намека. – Может, все-таки ненадолго выключим музыку?
– Это же диджей Крэм, детка! – отвечает он и еще немного прибавляет громкости. «Твою мать, братан, я тебе говорю – заткни свой фонтан!..» – разносится над безмятежными лазурными волнами косноязычный речитатив, и я невольно морщусь.
«Заткни наконец фонтан, эгоистичный придурок!» – думаю я и сама же пугаюсь своей мысли. Нет! Я вовсе не считаю Бена эгоистичным. И придурком, конечно, тоже. Все хорошо. Все нормально. Я очень люблю рэп. В конце концов, можно разговаривать и так, музыка нам не помешает.
– Даже не верится, что я возвращаюсь туда, где моя жизнь так круто переменилась! – кричу я ему. – Помнишь пожар? Для меня он стал поворотным пунктом в моей жизни!
– Слушай, может, хватит, а? Надоело слушать про твой дурацкий пожар! – раздраженно откликается Бен, и я обиженно замолкаю. Впрочем, я тут же начинаю его оправдывать. Бен не виноват, что пожар не произвел на него столь сильного впечатления. Когда это случилось, он как раз уехал на дальний конец острова, чтобы нырять за губками, поэтому ему, конечно, немного обидно, что столь важное событие произошло без него. С другой стороны, это не дает ему никакого права спускать на меня всех собак. В конце концов, он не может не знать, какое значение события той ночи имели для меня!
– Смотри-ка! – внезапно окликает меня Бен. Я поднимаю голову и вижу, что он уставился на свой айпод – ему только что пришла эсэмэска. Телефоны, как правило, не ловят сигнал в открытом море, но мы как раз подошли достаточно близко к берегу, чтобы оказаться в зоне действия одного из ретрансляторов.
"Брачная ночь" отзывы
Отзывы читателей о книге "Брачная ночь". Читайте комментарии и мнения людей о произведении.
Понравилась книга? Поделитесь впечатлениями - оставьте Ваш отзыв и расскажите о книге "Брачная ночь" друзьям в соцсетях.