– Послушай, – говорю я, – ситуация, конечно, дурацкая, но мы все равно ничего не можем сделать! Нам остается либо сидеть здесь и злиться друг на друга, либо попытаться найти какое-нибудь занятие, пока наш номер не приведут в порядок.

– Какое, например?

– Ну, – говорю я, надеясь, что мой голос звучит достаточно оптимистично, – мало ли других приятных занятий? Теннис, катание на веслах или под парусом, пинг-понг… да в таком отеле должно быть множество способов провести время!

– Пинг-понг – это здорово, – мрачно кивает Бен. – Всю жизнь мечтал.

– Тогда давай просто прогуляемся по окрестностям, все как следует разведаем. А там, глядишь, что-нибудь и подвернется.

На самом деле я изначально не очень-то верю, что мне удастся соблазнить Бена пинг-понгом или теннисом. Я просто хочу поскорее уйти с пляжа, где на нас продолжают поглядывать. У меня нет ни малейших сомнений, что отдыхающие вовсю сплетничают на наш счет, к тому же этот ужасный русский то и дело мне подмигивает, отчего меня каждый раз бросает в дрожь.

Бен первым приканчивает свой фруктовый лед и наклоняется, чтобы поцеловать меня. Губы у него холодные, чуть солоноватые и пахнут лимоном.

– Нельзя, Бен, пожалуйста! – бормочу я, когда его ладонь ложится мне на грудь. – Перестань. – Я отвожу его руку в сторону. – От этого мне еще тяжелее, да и тебе, наверное, тоже. Давай не будем прикасаться друг к другу, пока наш номер не приведут в порядок, о’кей?

– Не будем прикасаться? Совсем?! – Бен смотрит на меня недоверчиво.

– Совсем, – решительно киваю я. – И давай уговоримся: сейчас мы займемся тем, что первым нам подвернется, ладно? Ну, чтобы не спорить, какое занятие лучше… Согласен?

Я жду, пока Бен встанет и сунет ноги в шлепанцы. Потом мы идем к отелю и на полдороге встречаем Георгиоса. Он спешит нам навстречу с подносом, на котором стоит высокий бокал со свежевыжатым апельсиновым соком и – я не верю своим глазам! – хрустальная вазочка, полная коричневых «Эм-энд-Эмс».

– Мадам…

– Ух, ты, вот это да! – Я залпом выпиваю сок и отправляю в рот несколько конфет. – Замечательно!

– Наш номер уже готов? – требовательно спрашивает Бен. – Сколько можно возиться?!

– Увы, сэр… – Лицо Георгиоса выражает глубочайшее сожаление. – Насколько мне известно, возникли какие-то неполадки с пожарной сигнализацией.

– С пожарной сигнализацией?! – удивленно переспрашивает Бен. – А где вы раньше-то были?

– Раньше все было в порядке, – доброжелательно объясняет Георгиос. – Но когда выносили одну из кроватей, случайно повредили датчик. К сожалению, мы не можем позволить вам вернуться в номер, пока поломка не будет устранена. Примите мои глубочайшие извинения, сэр, но эксплуатация номеров, не оборудованных системой пожарной сигнализации утвержденного образца, строжайше запрещена. Мы обязаны заботиться о безопасности наших гостей.

Бен хватается за голову. У него такое лицо, что я начинаю бояться, как бы инфаркт не хватил его.

– Ну, и сколько времени вам еще понадобится?

Георгиос разводит руками:

– Простите, сэр, я могу только предполагать…

– Короче, ты не знаешь, – перебивает Бен довольно резким тоном. – Разумеется, не знаешь. Да откуда тебе знать-то?!

Тут мне начинает казаться, что еще немного – и он не выдержит и пошлет Георгиоса в нокаут. На всякий случай, я делаю крошечный шаг вперед, чтобы встать между мужчинами и помешать потасовке. Одновременно я говорю:

– На самом деле это не так уж важно, правда, Бен? Мы все равно собирались немного развлечься.

– Это совершенно правильное решение, мадам. – Георгиос величественно кивает. – Могу ли я быть вам чем-нибудь полезен?

– Ты можешь пойти и… – начинает Бен, но я успеваю его перебить.

– Принесите мне, пожалуйста, еще сока, ладно? – говорю я, одновременно опуская руку на плечо Бена, чтобы не дать ему сказать что-нибудь по-настоящему оскорбительное. – Только не апельсинового. Мне бы хотелось…

Я лихорадочно соображаю, какой сок готовить дольше всего. Ага, вот!..

– …Свекольного, – говорю я. – У вас есть свекольный сок?

По бесстрастному лицу Георгиоса быстро скользит какая-то тень. Я не уверена, но мне кажется – он разгадал мою хитрость.

– Хорошо, мадам.

– Так я буду ждать, – говорю я, и мы с Беном идем дальше по тропе, которая пролегает между высокими белыми стенами, увитыми ползучими стеблями бугенвиллей. Солнце шпарит вовсю. Ветра здесь уже почти не чувствуется, вокруг стоит полная тишина, и я отчетливо слышу крадущиеся шаги. Георгиос, разумеется, следует за нами, однако я не собираюсь ничего ему говорить, иначе он вообще никогда не уйдет.

– Бар – сюда, – говорит Бен, когда на повороте тропы мы натыкаемся на соответствующий указатель. – Может, заглянем на минутку?

– После вчерашнего? – Я сардонически улыбаюсь.

– По капельке. Чисто символически, – предлагает он. – Надо же мне полечиться.

– О’кей. – Я пожимаю плечами. – В самом деле, почему бы не промочить горло?

Бар, расположенный в двух шагах от берега, представляет собой просторный павильон с круглой стойкой в самом центре. Стен нет, их функции выполняет невысокая каменная оградка. Под полотняной крышей царят густая тень и приятная прохлада, из колонок доносится негромкая греческая музыка. Здесь довольно уютно, и мы с удовольствием устраиваемся на высоких барных табуретах.

– Добро пожаловать. – Бармен в белоснежной курточке уже спешит к нам с широкой улыбкой на лице. – Поздравляю с бракосочетанием! – Он протягивает нам заламинированную карточку меню, а сам отступает к охладителю.

– Как он узнал, что мы недавно поженились? – Бен, прищурясь, провожает бармена взглядом.

– Наверное, он увидел наши новенькие обручальные кольца, – говорю я. – Ну, что будем пить? – Я начинаю изучать меню, но Бен, похоже, снова задумывается о чем-то своем.

– Глупая рыжая сука! – негромко бормочет он. – Если бы не она, сейчас бы мы с тобой резвились в их постели!

– Надеюсь, пожарную сигнализацию скоро починят, – отвечаю я, впрочем, не слишком уверенно. – Сигнализация обязательно нужна, вдруг от наших, гм-м… действий что-нибудь загорится? – добавляю я, надеясь подбодрить Бена хотя бы таким образом, но он продолжает хмуриться.

– Но ведь у нас медовый месяц, черт побери! – ворчит он.

– Да, конечно, – поспешно соглашаюсь я. – Поэтому нам тем более не сто́ит портить себе настроение и переживать из-за пустяков. Давай-ка лучше выпьем как следует, – добавляю я, думая о том, что хорошая порция спиртного мне действительно не помешает.

– Вы, кажется, сказали, что у вас медовый месяц? – окликает нас крашеная блондинка, которая бесшумно подходит сзади (когда мы вошли, она сидела за одним из столиков).

На ней просторная оранжевая туника с помпончиками на рукавах и украшенные стразами босоножки на высоченном каблуке, и я невольно думаю, что ни за что не вырядилась бы так вульгарно.

– Ну, конечно! – добавляет она, не дожидаясь нашего ответа. – Сюда многие приезжают на медовый месяц. Когда вы поженились?

– Вчера. И сразу прилетели сюда.

– А мы поженились в субботу, в церкви Святой Троицы в Манчестере. Я была в платье от Филиппы Липли – это что-то божественное! Потом мы устроили прием для ста двадцати гостей – с фуршетом и прочим. Вечером приехало еще пятьдесят гостей, и были танцы под оркестр. – Она смотрит на нас вопросительно, и я слегка пожимаю плечами.

– У нас все было… скромнее, – говорю я после паузы. – Намного скромнее, но церемония все равно была очень красивая.

«Лучше, чем у тебя, крыса крашеная!» – добавляю я мысленно и поворачиваюсь к Бену в поисках поддержки, но он, оказывается, все это время беседовал о чем-то с барменом.

И как раз в этот момент я впервые замечаю, что у Бена есть нечто общее с Ричардом, а именно – полное нежелание и неумение общаться с новыми людьми. Сколько раз я заводила разговор с человеком, который казался мне интересным и приятным, но Ричард ни разу меня не поддержал, ни разу не принял участия в беседе (если не считать угрюмого «здравствуйте» и не менее угрюмого «до свидания»). Взять хотя бы случай в Гринвиче, когда я познакомилась с поистине удивительной женщиной, но когда я захотела представить ей Ричарда, он отказался наотрез. Ну да, в конце концов эта тетка попыталась уговорить меня вложить десять тысяч фунтов в переоборудование какой-то старой баржи под плавучий дом для бомжей, но ведь не мог же Ричард заранее знать, что наше общение примет именно такой оборот?!

– Смотри, какое у меня кольцо! – Блондинка вытягивает руку, и я замечаю, что ее ногти тоже покрыты оранжевым лаком, в тон тунике. Интересно, спрашиваю себя, у нее вся одежда оранжевая или она каждый вечер перекрашивает ногти в какой-то другой цвет? – Кстати, меня зовут Мелисса, – сообщает блондинка.

– Прекрасное кольцо! – Я в свою очередь демонстрирую ей свою левую руку, и мое платиновое кольцо, украшенное россыпями мелких бриллиантов, ярко сверкает даже в полумраке бара.

– Какое милое!.. – Мелисса слегка приподнимает брови – по-видимому, мое кольцо произвело на нее впечатление. – А правда носить обручальное кольцо очень приятно? – добавляет она. – Это совершенно новое и совершенно особенное чувство… – Мелисса с заговорщическим видом наклоняется ко мне: – Знаешь, каждый раз, когда я смотрю на себя в зеркало и вижу на пальце кольцо, я думаю: «Черт возьми! А ведь я замужем!!»

– Да, это просто удивительно, – киваю я и вдруг ловлю себя на мысли: как же мне не хватает именно этого – банальной девчачьей болтовни о браке и обо всем, что ему сопутствует: о нарядах, приемах, гостях, танцах. Что ж, видимо, такова плата за нашу с Беном сверхбыструю регистрацию, ведь даже в свидетели нам пришлось позвать совершенно посторонних людей! – А еще мне очень непривычно, что ко мне теперь обращаются «миссис Парр», – говорю я. – Непривычно и странно.

– Я тоже никак не освоюсь с тем, что я теперь «миссис», – соглашается Мелисса. – Миссис Фолкнер… – добавляет она, мечтательно закатывая глаза. – Мне ужасно нравится мое новое имя, оно такое… красивое!