– Ах, вот оно что! – Нико делает сочувственную гримасу. – Тысяча извинений, сэр. Я просто в отчаянии… Дело в том, что вы не обговорили эту опцию заранее, поэтому мы…

– Не понимаю, почему мы должны заранее заказывать двуспальную кровать? – рычит Бен. – У нас – медовый месяц, а это – номер для новобрачных. Какой дурак ставит в номер для новобрачных две односпальные кровати?

– Прошу вас, сэр, не волнуйтесь, – успокаивает его Нико. – Я вас понимаю. Сейчас я закажу двуспальную кровать. – Он достает мобильный телефон и произносит несколько быстрых фраз на греческом. Наконец он выключает телефон и снова широко улыбается. – Ну вот, все в порядке. Еще раз примите мои извинения… Ну, а пока проблема решается, позвольте мне предложить вам бесплатный коктейль в нашем вип-баре.

Мне приходится крепко сжать зубы, чтобы не выругаться. Я не хочу никаких коктейлей в вип-баре. Я хочу лежать в постели с Беном. Сейчас же!

– Сколько времени займет замена кроватей? – Бен хмурится и добавляет в сердцах: – Это просто дикость какая-то!

– Мы постараемся сделать все как можно скорее. Рабочие будут здесь… А-а, вот и они!

В дверь стучат, и Нико улыбается так, словно только что выиграл миллион.

В номер входят шестеро крепких парней в белых рабочих комбинезонах, и Нико что-то объясняет им по-гречески. Один из рабочих поднимает кровать справа за спинку и с сомнением качает головой. Потом он говорит несколько слов своему коллеге, но тот только пожимает плечами в ответ.

– Ну, в чем дело? – спрашивает Бен, глядя то на рабочих, то на Нико. – Что еще не так?

– Никаких проблем, сэр, – уверенно отвечает Нико. – Могу я предложить вам перейти в гостиную, пока мы будем работать?

И он ведет нас в гостиную. Телевизор по-прежнему включен на полную мощность, и я, направив на него пульт управления, пытаюсь сначала выключить аппарат, а когда это не удается – хотя бы сделать «Телепузиков» потише, но у меня снова ничего не выходит. «Может, батарейки сели?» – думаю я.

– Будьте добры, – кротко говорю я, – не могли бы вы выключить телевизор? Я не выношу эту передачу!

– К тому же здесь, кажется, холодновато, – добавляет Бен. – Где у вас регулируется кондиционер?

В гостиной действительно на редкость прохладно. Я это тоже заметила, но не отреагировала – «Телепузики» оказались для меня куда более сильным раздражителем, чем холод.

– Я сейчас вызову коридорного, – отвечает Нико, сияя своей ослепительной улыбкой. – Он вами займется. Позвольте напомнить, что он не только коридорный, но и ваш личный официант-камердинер, который будет обслуживать только вас все время, что вы проведете в нашем отеле.

Нико исчезает, а я смотрю на Бена круглыми от изумления глазами. По всем моим расчетам, к этому времени мы давно должны были лежать в кровати (или на полу перед камином) и заниматься сексом. Мы должны были переживать лучшие в нашей жизни минуты, а не сидеть на диване в холодной гостиной, размахивая бесполезным пультом, пока шестеро рабочих в соседней комнате двигают туда-сюда узкие односпальные койки.

Бен смотрит на меня и поднимает палец.

– Библиотека! – говорит он. – Там есть диван.

Секунду спустя мы уже там, и Бен закрывает дверь. Со всех сторон нас окружают полки с книгами (муляжи, скорее всего), но возле столика с гербовой бумагой отеля действительно стоит довольно уютный диванчик, задрапированный плотным коричневым покрывалом.

Бен проверяет, плотно ли закрыта дверь, и поворачивается ко мне.

– Наконец-то мы одни! – хрипло восклицает он.

– Ну, наконец-то! – эхом вторю я. – Это просто сумасшествие какое-то…

Мы в унисон вздыхаем. В следующую секунду Бен и я буквально набрасываемся друг на друга. Со стороны может показаться, будто мы участвуем в конкурсе, по условиям которого нам необходимо найти у партнера как можно больше эрогенных зон за минимальное время. Я обнимаю его. Он обнимает меня. Его руки ласкают, тискают, мнут, впиваются. Мой лифчик расстегнут, а блузка летит в сторону, пока я, ломая ногти, сражаюсь с пуговицами его новой рубашки, которые никак не желают протискиваться в еще нерастянутые петли. Но вот и это, последнее, препятствие устранено. Его кожа под моими пальцами кажется невероятно гладкой, горячей, аппетитной… Мне хочется хотя бы немного насладиться ощущениями от прикосновений к этой замечательной коже, но Бен лихорадочно оглядывается по сторонам.

– На диване? – предлагает он. – Или на столе?

– Все равно… – выдыхаю я.

– Я больше не могу ждать!

– Что, если они услышат?

– Они не услышат.

Он расстегивает крючки на поясе моей юбки, а я умираю от желания.

Вот оно, наконец-то! Да… да… да…

– Сэр? Мадам? – кто-то требовательно стучит в дверь. – Мистер Парр?..

– Не-е-ет!.. – тихонько шепчу я. – Не открывай!

– Какого черта?! – злобно ревет Бен. – Кто там?! Мы заняты, приходите в десять.

– Я принес вам небольшой подарок от администрации гостиницы, – доносится из-за двери. – Свежая выпечка, только что с кухни… Куда прикажете поставить?

– Все равно, – нетерпеливо отвечает Бен. – Поставьте куда-нибудь.

– Тогда на стол… вот сюда… – слышатся удаляющиеся шаги, но не успеваем мы с облегчением вздохнуть, как человек возвращается.

– Простите за беспокойство, сэр, но… Вы должны расписаться, что подарок доставлен.

На мгновение мне кажется, что Бен вот-вот взорвется по-настоящему и накинется на ни в чем не повинного официанта с кулаками, но он молчит и только тяжело дышит.

– Сэр?.. – Снова стук в дверь. – Вы меня слышите? Я принес горячее печенье, свежие булочки. Администрация нашего отеля просит принять этот небольшой знак внимания.

– Быстро распишись – и он уйдет, – шепчу я.

– Я ему сейчас голову оторву!..

– Я все понимаю, Бен, но… Иначе он не отстанет.

Мы оба пытаемся наскоро привести себя в порядок. Бен застегивает рубашку и делает несколько глубоких вдохов.

– Думай о своей налоговой декларации, – предлагаю я. – Это здорово отвлекает от любых других неприятностей.

Бен широко распахивает дверь библиотеки. На пороге стоит пожилой мужчина в превосходно пошитой серой тужурке с золотым галуном на лацканах и кармане. В руках у него серебряный поднос, накрытый куполообразной крышкой.

– Добро пожаловать в отель «Амба», мистер и миссис Парр, – говорит он с достоинством. – Я – ваш персональный официант-камердинер. Димитрий Георгиос круглые сутки в вашем полном распоряжении! – он склоняется в легком поклоне. – Вот, примите это печенье в знак внимания…

– …от администрации отеля, – подхватывает Бен. – Спасибо. Да поставьте уже куда-нибудь это дерь… этот поднос! – он быстро расписывается на квитанции, которую протягивает ему Георгиос.

– Благодарю вас, сэр.

Наш официант-камердинер бережно опускает поднос на кофейный столик.

– Сок сейчас принесет мой младший коллега.

– Сок? – Бен глядит на него во все глаза. – Какой еще сок?

– Свежий апельсиновый сок, – тотчас отвечает Георгиос. – К булочкам. Мой помощник Гермес доставит его прямо сюда. Если вам понадобится лед – вызовите меня, – он протягивает Бену небольшую визитку. – Вот мой номер. К вашим услугам, сэр.

Бен тяжело дышит.

– Вот что, любезнейший, э-э-э… Георгиос, – говорит он, быстро заглянув в карточку. – Мы не хотим никакого сока, понятно? Отмените его, о’кей? Мы хотим только побыть немного наедине, чтобы нас никто не беспокоил.

– Я вас отлично понимаю, – отвечает Георгиос, не моргнув глазом. – Вы не хотите, чтобы вас беспокоили, – он торжественно кивает. – Разумеется! У вас медовый месяц, и вам хочется побыть наедине. Для каждой супружеской пары это совершенно особое время, не так ли?

– Вот именно. И я бы попросил…

Бен хочет сказать что-то еще, но его отвлекают громкий стук и крики. Мы бросаемся в гостиную и видим там здоровенного парня в белом комбинезоне, который, стоя напротив дверей спальни, громко распекает рабочих. Мгновение спустя словно чертик из табакерки появляется Нико. Заламывая руки, он обращается к нам:

– Прошу принять мои извинения, господа: шум действительно ужасный. Мы не хотели вас беспокоить, но…

– Да что здесь, черт побери, происходит? – взгляд Бена становится совершенно диким, блуждающим. – Что это за грохот?

– Возникла небольшая проблема с кроватями, которые нужно вынести из вашей спальни, – вкрадчиво поясняет Нико. – Совсем небольшая. Просто крошечная!..

Из спальни появляется еще один гостиничный работяга, рукава его белого комбинезона закатаны, в руках – кувалда. Заметив Нико, он удрученно качает головой и произносит несколько слов по-гречески.

– В чем дело? – требовательно спрашивает Бен. – Что он говорит? Вы что, до сих пор не заменили кровати?

– И выключите кто-нибудь телевизор! – добавляю я. – Это просто невыносимо!

И в самом деле, стоит грохоту молотков ненадолго прерваться, как я снова слышу верещащих на полную мощь ненавистных «Телепузиков». Мне даже кажется, что телевизор работает громче, чем раньше, хотя это, наверное, только мое воображение.

– Сэр, мадам, еще раз примите мои глубочайшие извинения! – Нико склоняется в поклоне – на удивление изящном для его тучной фигуры. – Поверьте, наши сотрудники делают все, чтобы решить проблему кроватей как можно скорее. Что касается телевизора…

Нико хватает пульт и, направив его в сторону телевизора, с силой жмет какую-то кнопку, отчего звук тотчас делается вдвое громче.

– Не так! – кричу я, затыкая уши ладонями. – Не громче! Тише!!

– Виноват, мэм! – кричит в ответ Нико, но и ему приходится напрягаться, чтобы перекрыть адский рев телемонстров. – Сейчас попробую еще раз!

Он возится с пультом, но ничего не происходит. Нико стучит его о ладонь, трясет, но все тщетно.

– Заело! – объявляет он голосом, исполненным какого-то радостного изумления. – Я сейчас вызову инженера.

– Прошу прощения… – на сцене, и без того переполненной, появляется еще одно действующее лицо: мужчина средних лет в такой же, как у Георгиоса, серой тужурке с галунами.