Амелия Грей - Брачная ночь с графом

Глаза Диксона забегали. Немного помолчав, мальчик проговорил:

– Он скулил и царапал дверь. И я подумал, что ему нужно выйти.

– А… понимаю. – Адам кивнул и тут же добавил: – Но на самом деле он почуял кролика. Ты не держал его крепко и он от тебя убежал, верно?

Диксон потупился и пробормотал:

– Я не собирался его отпускать. Просто он очень сильный…

Адам пожал плечами и похлопал мальчика по плечу.

– Да, так и есть. Не беспокойся, все в порядке. Ты не в силах был остановить такого огромного пса, раз уж он решил убежать. Кроме того… ничего страшного не случилось. Не считая, конечно, испачканного платья мисс Райт. Но я думаю, ее служанка сумеет отчистить его.

Диксон кивнул и произнес:

– Вас не было очень долго.

Неужели долго?.. Ему-то казалось, что он пробыл с Кэтрин всего несколько секунд…

В смущении откашлявшись, граф пробормотал:

– Наше дело заняло больше времени, чем я ожидал. – Он невольно вздохнул, проводив взглядом карету Кэтрин, отъехавшую от коновязи.

И тут Диксон вдруг спросил:

– Вы собираетесь снова отправить меня в приют?

Граф внимательно посмотрел на мальчика. А тот смотрел на него с явным беспокойством.

– Нет, конечно же, нет, Диксон. – Сердце Адама наполнилось нежностью; ему вдруг показалось, что он уже полюбил этого малыша. – Ты ведь знаешь, что я пошел туда лишь для того, чтобы справиться о тех вещах, которые оставила тебе твоя мама. Но почему ты подумал, что я хочу вернуть тебя в приют?

Мальчик не ответил, и Адам вновь заговорил:

– Послушай, я не оставил бы тебя здесь, даже если бы ты сам этого захотел, чего, я надеюсь, не произойдет. Я уже говорил тебе, что мой дом – твой дом. И поверь, так будет всегда.

Адам оглянулся на дверь приюта – и тут его осенило. Снова посмотрев на малыша, он спросил:

– Кто-нибудь обращался с тобой грубо, когда ты жил здесь?

– Только один. Ему нравилось толкать меня.

– Взрослый или мальчик? – допытывался граф.

– Мальчик. Он меня невзлюбил. Он думал, что я не умею говорить.

– Что ж, ты ведь и впрямь не очень-то разговорчив. А как насчет миссис Поттс? Она была добра к тебе и другим детям?

Диксон кивнул.

– Да. И она ставила его в угол всякий раз, когда он толкал меня.

– Вот и хорошо, – кивнул Адам. – А теперь… возьми Фараона и возвращайся в карету. Я вернусь через несколько минут.

– Вы снова туда идете? – спросил малыш.

Адам взглянул на него и увидел испуг в его широко раскрытых глазах.

– Да, но ты не беспокойся. На этот раз причина, по которой я иду туда, не имеет к тебе никакого отношения. И теперь я не задержусь. Вернусь очень скоро, обещаю. Так что не волнуйся. Договорились?

Диксон в очередной раз кивнул.

– А теперь я помогу тебе и Фараону забраться в карету, – продолжал граф. – Но ты не должен его выпускать, что бы ни случилось, ясно?

– Да, ясно, – ответил Диксон и улыбнулся.

Бальный зал Грейт-Холла сверкал в свете сотен свечей. Кэтрин всегда испытывала благоговейный трепет перед этим прославленным зданием с его массивными коринфскими колоннами, расписными потолками и богатым убранством. Множество люстр, канделябров и бра излучали необычайно яркий свет, придававший всему вокруг изумительное золотистое сияние.

И тут повсюду виднелись горшки и вазы с цветами всех расцветок и размеров. Оркестр, находившийся в самом конце зала, играл веселую мелодию, а обширный зал был заполнен дамами в роскошных платьях и прекрасно одетыми джентльменами; и, конечно же, все они кружились, двигаясь в такт музыке.

А в соседней комнате, смежной с залом, располагались длинные столы, уставленные серебряными подносами с такими деликатесами, как охлажденные устрицы, дичь и сливовый десерт. Были тут также и бутылки с шампанским и различными винами.

Кэтрин долго осматривалась, стоя у входа в бальный зал. Многие ее подруги, а также некоторые джентльмены из ее «брачного списка» находились в зале, где приятно проводили время. Был среди них и виконт Радьярд. Кэтрин считала его наиболее приемлемым кандидатом в мужья. Ведь он был титулован и красив. К тому же виконт очень старался угодить ей. И, наверное, он сумеет подарить ей крепких и здоровых детей. Но все-таки… Увы, он не был мужчиной ее мечты, потому что этим мужчиной был граф Грейхок, и именно его объятий и поцелуев жаждала Кэтрин.

Но этому, похоже, не суждено было случиться. Он ясно дал ей понять, что не ищет себе жену, и отказался лишить ее девственности.

Прошло уже два дня с тех пор, как они виделись. Интересно, сколько времени ему потребуется на то, чтобы придумать способ встречаться с ней наедине?

Кэтрин очень надеялась, что увидится с графом этим вечером. И, возможно, он сообщит ей, что у него уже все готово для тайных встреч. Но время шло, вечер подходил к концу, а он так и не появился.

Она сама не понимала, почему бросила перчатки к ногам лорда Грейхока. Возможно, в тот момент ей казалось, что это – совершенно правильный поступок. Она очень рассердилась на него. Причем не столько из-за того, что он отказался лишить ее невинности, – хотя она так откровенно предложила ему себя, – но главным образом из-за того, что он собирался покинуть Лондон.

Даже сейчас при мысли о том, что он уедет и она больше никогда не увидит его, острая боль пронзала ее сердце. Все сложилось бы превосходно в ее жизни уже сейчас, если бы – и это было очень важное «если» – в присутствии лорда Радьярда она испытывала те же самые чувства, которые пробуждал у нее лорд Грейхок. Тогда она с радостью согласилась бы стать женой виконта как можно скорее и завела бы собственную семью. Но эти восхитительные и захватывающие чувства не возникали у нее рядом с лордом Радьярдом, и она знала, что никогда не возникнут. Виконт обладал многими качествами, достойными восхищения, но она совершенно ничего не испытывала при его прикосновениях.

Дядя Куиллсбери вернулся из Кента, когда Кэтрин была в сиротском приюте. Она ожидала, что он вызовет ее к себе в кабинет для объяснений, но этого так и не произошло. Должно быть, его вполне удовлетворило то, что рассказала ему тетя Лиола. Да и все остальные совершенно не осуждали Кэтрин из-за этих газетных сплетен.

На одном из званых приемов, в первый же вечер после выхода тех бульварных газет Кэтрин с тетушкой ожидали, что им придется отвечать на множество неприятных вопросов. Но, как ни странно, никто не осуждал Кэтрин – напротив, многие пожилые дамы подходили к ней и хвалили за проявленную наблюдательность, позволившую ей вовремя заметить щербинку на тарелке графа.

Высказывались также совершенно неожиданные соболезнования, заставлявшие Кэтрин мысленно вздыхать. Хотя она никогда не давала повода жалеть ее из-за хромоты, некоторые леди ясно давали понять, что очень сочувствовали ей. Более того, оказалось, что лорд Грейхок значительно вырос в их глазах, поскольку оказал помощь «хромой молодой леди» в трудную минуту.

Кэтрин все эти разговоры ужасно огорчали, но в конце концов она решила, что было бы гораздо хуже, если бы все догадались, чем они с графом занимались на самом деле. «Но где же он сейчас?» – с тоской думала Кэтрин.

Тяжело вздохнув, она потерла ладонью рукоять своей трости и тяжело оперлась на нее, как зачастую имела обыкновение делать. Тут к ней подошел слуга и спросил:

– Мисс, не желаете ли бокал шампанского?

Вспомнив, как лорд Грейхок сказал ей, будто это пузырьки шампанского, лопаясь у нее в голове, вызывают ужасную головную боль, если она выпивает больше одного бокала, девушка улыбнулась. Взглянув на слугу, она отрицательно покачала головой.

– Прошу прощения, мисс, но я убедительно прошу вас взять бокал и записку под ним, – добавил слуга. – Один джентльмен хорошо заплатил мне за то, чтобы я рискнул передать ее вам так, чтобы никто не заметил.

Кэтрин насторожилась. Записка? Должно быть, от лорда Грейхока. Возможно, он все-таки приехал сюда и теперь хотел встретиться с ней на террасе или в саду.

– Да, благодарю вас, – прошептала она, обращаясь к слуге. – Думаю, мне действительно хочется шампанского.

Слуга чуть опустил поднос, и она осторожно взяла бокал и записку. А через несколько секунд перед ней внезапно возник дядя Куиллсбери. Кэтрин вздрогнула от неожиданности и расплескала шампанское на руку и записку. «Я попалась!» – промелькнуло у нее.

– Боже милостивый, Кэтрин, обычно ты более ловкая, – пробормотал герцог. Но вместо того чтобы забрать у нее записку, он достал из кармана носовой платок.

И тут девушка поняла, что дядя не заметил маленький клочок бумаги. С облегчением вздохнув, она поблагодарила свою счастливую звезду и покрепче сжала пальцы, скрывая записку.

– Давай я подержу твой бокал, а ты вытрешь руку, – предложил дядя.

– В этом нет необходимости, – сказала Кэтрин, отказавшись от носового платка. – Здесь всего несколько капель, так что не о чем беспокоиться.

– В таком случае… Может, ты присядешь? Ты, вероятно, уже слишком долго стоишь и переутомила свою ногу.

– Не беспокойтесь, со мной все в порядке. Скажите, а где дядя Уиллард?

– Хм-м… Наверное, мне следовало сообщить тебе. Он уехал домой полчаса назад. Заявил, что больше не в силах выносить такой шум, – добавил герцог с улыбкой.

Кэтрин невольно рассмеялась.

– Не могу поверить, что он так сказал. Вы подшучиваете надо мной, дядя, и это мне нравится.

– Разумеется, он такого не сказал. Скорее всего, он просто устал от того, что не слышит, что говорят окружающие. И знаешь… Поскольку это – твой последний сезон, то и для нас с братом он будет последним. Про твою тетю ничего не могу сказать, но нам с Уиллардом больше не хватит сил неделями проводить вечера подобным образом.