– Я уже понял, – проворчал граф. – Постараюсь не упускать это из виду до конца вечера, – добавил он вполголоса. После чего развернул свою салфетку и, встряхнув ее, положил себе на колени.

Кэтрин же немного помедлила и проговорила:

– Я вынуждена признать, милорд, что была удивлена тем обстоятельством, что вы не заметили трость у меня в руке.

Собеседник откинулся на спинку стула и с видом весьма непринужденным скрестил руки на груди, что было не слишком уместно на званом ужине в доме герцога.

– Я никак не мог заметить ее, ибо был не в силах оторвать взгляд от вашего прелестного лица, мисс Райт.

Девушка едва заметно нахмурилась, затем вдруг весело рассмеялась.

– Вижу, милорд, мне не следует упускать из виду, что вы мастерски умеете льстить.

– В данном случае я сказал чистейшую правду.

– Почему-то я не склонна этому верить, милорд, – с усмешкой ответила Кэтрин.

– Но это действительно чистая правда, – сказал граф с чарующей улыбкой. – Итак, вместо того чтобы просветить меня относительно вашего затруднительного положения, вы предпочли просто удалиться, заставив человека почувствовать себя ничтожным злодеем. Хотя достаточно было бы просто сказать мне, что вы не можете танцевать.

Девушка внимательно посмотрела на графа. Казалось, он и впрямь был уязвлен ее поведением – вероятно, подумал, что она некоторым образом одурачила его. И Кэтрин решила воспользоваться моментом. Очевидно, этот мужчина привык всегда добиваться своего. И если он сейчас почувствует себя неловко, то так ему и надо! Следовало получше смотреть на то, что находилось прямо перед его обезоруживающими глазами. Кроме того, он явно преувеличивал. Было трудно представить, чтобы такой мужчина, как граф Грейхок, почувствовал себя ничтожным – независимо от обстоятельств.

– Ничтожным злодеем? В самом деле, милорд? – спросила Кэтрин с притворной озабоченностью.

– Совершенно верно, мисс Райт, – с добродушной усмешкой проворчал граф, взяв стоявший перед ним бокал с вином. – Так почему же вы ничего мне не сказали?

Кэтрин с улыбкой пожала плечами. Немного помолчав, спросила:

– А что, по-вашему, мне следовало вам сказать? Или надо было указать на свою трость – мол, взгляните на это, милорд?

– Именно так, – ответил граф. – Или просто сказали бы: «Я поранила ногу». Это очень бы помогло.

Девушка ненадолго задумалась. Искушение поддеть графа еще сильнее было слишком велико. К тому же она таким образом получила бы возможность сохранить за собой преимущество, которое в данный момент было за ней.

Улыбнувшись, Кэтрин сказала:

– Я все время твердила себе: «Этот мужчина, несомненно, умен, и он наверняка скоро сообразит, почему я отклоняю его приглашение на танец».

Собеседник уже собирался ответить, но тут между ними вклинился слуга, который налил им в тарелки овощного супа. Когда слуга отошел, Кэтрин продолжила:

– Между прочим, милорд, я вовсе не хромаю.

Адам поставил бокал на стол. Было очевидно, что слова девушки его позабавили.

– В самом деле?.. – спросил он.

– Да, не хромаю, – решительно заявила Кэтрин, хотя сама не могла понять, зачем сказала такую вопиющую неправду. Она ведь пользовалась тростью! И, конечно же, она хромала. Но это вовсе не означало, что ей хотелось признавать этот факт.

– Только прихрамываете? – осторожно осведомился граф.

Кэтрин покачала головой.

– Нет, ошибаетесь. И я также не волочу ногу, не шаркаю, не пошатываюсь и не ковыляю.

– В таком случае, мисс Райт, примите мои извинения. Мне следовало сказать, что у вас необычная походка. Так лучше?

– Да, намного, – кивнула девушка. И тут же подумала, что, возможно, даже и хорошо, что она сделала столь нелепое заявление. Во всяком случае, это был самый веселый и занимательный разговор в ее жизни, насколько она могла припомнить. – И я буду очень вам благодарна, если вы это запомните, милорд.

– Вряд ли я это забуду в ближайшем будущем, – отозвался граф.

Весьма довольная собой – она все же сумела настоять на своем, – Кэтрин взяла ложку и попробовала суп. Он был горячим и бесподобно вкусным – как обычно.

Краем глаза она вдруг заметила, что граф Грейхок не брал ложку – вероятно, пытался придумать, как расквитаться с ней. «Пусть только попробует!» – подумала девушка.

Она окинула соседа взглядом и проговорила:

– Полагаю, вам стоит отведать супа, милорд. А то потом станете винить меня за то, что он остыл.

Адам рассмеялся, взял ложку и повернулся к своей соседке справа – по-прежнему привлекательная, но уже в годах, вдовствующая графиня Литтлхевен о чем-то спросила его.

Кэтрин же молча ела свой суп, в то время как миссис Хеншо и леди Литтлхевен целиком завладели вниманием своих соседей. Лорд Куиллсбери славился своими роскошными зваными ужинами, состоявшими из пяти блюд в сопровождении превосходных вин и портвейнов (к тому же эти трапезы не растягивались на несколько часов, как бывало на других приемах). Герцог Куиллсбери, не отличавшийся терпением, настоятельно требовал, чтобы каждое блюдо подавалось как можно скорее. Когда он устраивал званые ужины, в дом всегда приглашали дополнительную прислугу, чтобы все прошло гладко. Герцогу нравились дружеские беседы, но ему не хотелось часами сидеть за столом, слушая бесконечную болтовню некоторых дам.

Суповые тарелки вскоре убрали, и перед Кэтрин сразу же поставили небольшую тарелочку с маринованной свеклой и подслащенным инжиром. Миссис Хеншо, сидевшая прямо напротив нее, ухитрилась отвлечь внимание графа от вдовствующей графини. Он вежливо слушал историю из времен ее молодости – когда она совершила поездку в Шотландию и подверглась нападению разбойников. Но графу все же приходилось время от времени поглядывать на вдовствующую графиню.

После того как тарелки вновь опустели, а миссис Хеншо наконец-то умолкла, чтобы перевести дух, граф повернулся к Кэтрин и тихо проговорил:

– Должен заметить, мисс Райт, что это блюдо напомнило мне о вас.

Свет свечей отражался в его глазах, и она ощутила исходившее от них тепло, хотя слова графа приводили в недоумение. Многие джентльмены на разные лады восхищались ее красотой, ее нарядами, ее волосами, но никто из них никогда не упоминал о еде.

Наморщив носик, девушка сказала:

– Не припомню, чтобы меня когда-либо сравнивали с пищей, милорд. Хотелось бы знать, что вы имели в виду.

– На это прекрасное блюдо было приятно смотреть, как и на вас, мисс Райт. Проглотишь кусочек, и кажется, что он изумительно сладок, как и вы. А следующий может оказаться немного кислым, как случается с вами, когда вам не нравится, что я говорю. Иногда же я ощущал оба эти привкуса одновременно. И это было особенно восхитительно, как и вы.

Кэтрин заглянула графу в глаза и поняла, что он вовсе не льстил ей. Он действительно имел в виду то, что говорил. И было совершенно очевидно, что ее колкости нисколько его не задевали.

Внезапно щеки девушки вспыхнули жарким румянцем, и Кэтрин, чтобы хоть как-то противостоять внезапно охватившим ее чувствам, тихо рассмеялась и сказала:

– Вашим комплиментам не видно конца, не правда ли, милорд? И все же мне приятно, что угощение вам понравилось.

– Я очень доволен и угощением, и компанией, мисс Райт.

«И я тоже!» – промелькнуло у нее в голове.

Пока слуга в очередной раз убирал тарелки, Кэтрин, взяв свой бокал с вином, сделала глоточек и задумалась над словами графа.

– А что случилось с вашей ногой? – спросил лорд Грейхок, когда слуга отошел.

Кэтрин поставила бокал на стол и, взяв салфетку, поднесла ее к губам. Немного помедлив, ответила:

– Несчастный случай, милорд.

– Какого рода несчастный случай? – допытывался собеседник.

– Авария… с каретой, – пробормотала девушка, уставившись на мерцавшее перед ней пламя свечи.

– Это случилось недавно?

– Нет. – Кэтрин едва заметно покачала головой.

Внезапно она почувствовала себя ужасно неловко. Разумеется, она знала, что люди интересовались ее увечьем, и это было вполне естественно. Но этот граф… Ох, с ним все было по-другому. И, конечно же, он был из тех мужчин, которых она не могла не принимать всерьез…

– Это произошло давно?

– Да, милорд.

– Когда вы были ребенком?

– Да.

– Сколько вам было лет?

– Семь.

– Ваши ответы слишком кратки, – тихо заметил граф.

Кэтрин молча пожала плечами, по-прежнему глядя на мерцавший перед ней огонек, отражавшийся в бокале с вином.

– И вы не смотрите на меня, – добавил граф, еще больше понизив голос. – Вас все еще расстраивают разговоры об этом?

– Да, очень, – ответила девушка. И разве это могло не расстраивать? Ведь погибла вся ее семья. Погиб отец. А также мать и ребенок, которого та ждала. И погибли ее брат и две старшие сестры. Все они в одно мгновение ушли из ее жизни…

– С тех пор прошло больше двенадцати лет, – прошептала девушка. – Да, я понимаю, что это уже не должно меня беспокоить, но иногда мне вспоминается каждая деталь того происшествия – вспоминается так ясно, словно все это случилось вчера. И тогда мне приходится отгонять от себя подобные воспоминания.

– Я вас понимаю, – кивнул граф. – Как это произошло?

В этот момент слуга поставил перед Кэтрин блюдо с запеченной рыбой, окруженной нежными устрицами, и чувство близости, на мгновение возникшее между ними, было разрушено. Тяжело вздохнув, Кэтрин повернулась к собеседнику и внимательно посмотрела на него. «Удивительно… – думала она. – Почему я открылась перед ним, почему вообще что-то ему ответила?» И действительно, она ведь никогда ни с кем не говорила о том несчастном случае и о своей семье. Уже очень давно она обнаружила, что если не говорить о родных, если не пытаться вспоминать их, то боль становится не такой острой.

Снова вздохнув, девушка проговорила:

– Лорд Грейхок, скажите, а вам хотелось бы, чтобы я в беседе с вами задавала глубоко личные вопросы о вашем прошлом?