— Как насчет ножа, которым зарезали Луизу?

— Об этом я ничего не знаю, — покачал головой Милтон.

— Понятно.

Джека удивляло, что юнец способен говорить рассудительно, тогда как ему хотелось волосы на себе рвать. Он не видел способа доказать, что эти два дурня действительно так наивны, как это есть на самом деле. Его адвокату придется как следует потрудиться.

Одно ясно: Милтон тоже должен дать показания. Он свидетель и может подтвердить историю Робби до мелочей.

Джек отхлебнул большой глоток эля, надеясь заглушить тупую головную боль. Вдруг ему в голову пришла мысль.

— А вы, мистер Милтон? Вы ревновали?

Возникла тишина. Потом Милтон недоверчиво рассмеялся:

— Ревновать? С чего бы? У Луизы была масса обожателей. Ее забавляло приблизить то одного, то другого. Это была игра, всего лишь игра.

— Разве вы не думаете, что власти могли так решить? То, что вы сделали, называется заметать следы, мутить воду, наводить тень на плетень. Вы оба действовали подозрительно. Разве удивительно, что Робби подозреваемый?

— А что бы вы сделали на нашем месте? — бросил в ответ Милтон. — Мы иностранцы, в чужой стране. Я понятия не имел, что сэр Чарлз — друг семьи Робби. Но если бы и знал, сомневаюсь, что это что-нибудь бы изменило. Я думал, что для нас лучший выход — убраться поскорее в Англию, как только Робби сможет перенести дорогу. — Его голос потерял уверенность. — Скажите, сэр, Робби придется предстать перед французским судом? Я надеялся, что мы вернемся в Англию и на этом все кончится.

— Возможно. Но это не единственная проблема.

К ним направился официант, но Джек жестом отослал его. Он не хотел делать новый заказ. Элли тревожится, ожидая его возвращения, а он уже почти закончил дело.

— Робби намерен до конца дней своих не покидать Англию? Что произойдет, если он приедет во Францию? Он в розыске. А если здесь станет известно, что его подозревают в убийстве, перед ним закроются все двери. Нет, пока он под подозрением, его имя запятнано.

Снова повисла долгая тишина. Милтон тяжело вздохнул.

— Тогда нам лучше восстановить его доброе имя. — Положив ладонь на стол, он подался вперед. — Вы не ответили на мой вопрос, сэр. Что бы вы сделали на нашем месте?

Джеку не нужно было раздумывать над ответом.

— Наверное, то же, что и вы. Но это не означает, что вы поступили правильно.

Когда Милтон улыбнулся, его черты смягчились, и он стал почти красивым. Тонкие морщинки, которые он приобрел, сидя над учебниками, исчезли. Это была разительная перемена.

— Теперь, когда мы с этим покончили, вы больше ничего не можете мне сказать? — спросил Джек. — Речь не об уликах. Возможно, есть что-то странное, чего вы не можете объяснить. Подозрение, что кто-то или что-то было не на том месте, не в то время. Совсем ничего?

Милтон медленно покачал головой:

— Нет. Ничего. Я сказал вам все, что знаю.

Джек хотел еще что-то сказать Милтону, но мысль ускользнула из его головы. Она обязательно вернется. Джек отодвинул стул и поднялся.

— Где вас можно найти, если вы мне понадобитесь?

— Завтра я возвращаюсь в Оксфорд.

— Хорошо. Буду держать с вами связь.

Они возвращались домой в наемной карете, прижавшись друг к другу, как горошины в стручке. Главным образом говорил Джек, но это были лишь слабые попытки развеять мрачное настроение, охватившее его спутников.

У Робби, как и следовало, был вид наказанного. Когда Элли услышала, что случилось в Париже, она смертельно побледнела и не проронила ни слова. Ее уныние подействовало на Робби лучше любых нотаций.

Никаких возражений против того, чтобы поселиться в лондонском доме Джека, не последовало. И никаких угрюмых взглядов, когда Джек заявил Робби, что тот продолжит занятия в Лондоне с новым наставником.

Джек задумался о том, надолго ли хватит благих намерений Робби.

Что до него самого, у него было ощущение, что он шагнул в неведомую страну. Он с трудом верил, что сидит в наемной карете, прижавшись к боковой стенке, чтобы освободить чуть больше места Элли, и все его мысли поглощены тем, как ему облегчить жизнь двум людям, которые были для него практически чужими.

Глава 13

Два дня спустя Джек и Элли поженились в церкви Святого Иакова на Пиккадилли. Январское утро было холодным, и все, включая невесту, были одеты по погоде. На Элли был ее лучший зимний наряд. Платье из серого крепа с высоким воротом и длинными рукавами дополняла подобранная в тон мантилья. Ее костюм был скромен, равно как и у остальных. Зима не слишком подходящее время для свадеб.

Кроме членов семьи, на церемонии присутствовали только Кардвейл и Доротея. Кардвейлы любезно предложили устроить прием после венчания в их доме. Это было больше чем простая любезность. И Кардвейл, и его жена настояли на этом, заявив, что они ближайшие родственники невесты и эта привилегия принадлежит им.

Когда вокруг прекрасно сервированного стола начали разносить блюда, Элли немного успокоилась. Ее опасения оказались беспочвенными. Того эпизода в Париже, когда Доротея обвинила ее в краже бриллиантов, казалось, не существовало. Доротея была само очарование. Кардвейл более сдержан в проявлении чувств, но явно доволен поворотом событий, как и бабушка Джека. Робби был озабочен, но этого следовало ожидать. Ему, Милтону и Джеку на следующий день предстояла встреча с адвокатом. На лице Каро застыло угрюмое выражение. Элли заинтересовало, не вызвано ли мрачное настроение девушки выбором ее брата.

Возможно, в этом и заключается проблема. Выбора не было ни у Джека, ни у нее. Это не лучший способ начать семейную жизнь.

Легкое прикосновение к руке заставило ее вздрогнуть. Повернувшись, Элли посмотрела на Джека. Его улыбка была мрачной, но в глазах вспыхивали веселые искорки.

— Я рад, что вы ждали меня все эти годы, как и обещали, — вполголоса произнес он.

Элли не сразу уловила связь. Конечно, он поддразнивает ее, чтобы развеселить!

— Не обольщайтесь, — парировала она. — Я ждала вас две недели, а когда вы не вернулись, я отчаянно влюбилась в помощника булочника.

Джек раскатисто рассмеялся, и все повернулись к ним.

— Поделитесь шуткой, — сказала Доротея, все ее поддержали.

— Мы вспоминали прошлое, — пожал плечами Джек, — когда отец Элли учил меня греческому и латыни. — Он ослепительно улыбнулся Элли. — Даже тогда она меня поразила.

— Детская влюбленность? — нараспев произнесла Доротея с натянутой улыбкой.

Элли удержалась от ответа, когда Джек сжал ее руку, спрятанную под скатертью.

— В одном мы не можем прийти к согласию, — беззаботно сказал он. — Я считаю, что даже тогда это была настоящая любовь.

Сидевшие за столом рассмеялись, и разговор перешел на другие темы: свадебные наряды Элли (или, точнее, их отсутствие); медовый месяц, который придется отложить, потому что в этом сезоне леди Каро дебютирует в свете и семья, естественно, поддержит ее; станет ли Элли переделывать дом на Парк-стрит; каковы планы Робби на будущее и так далее и так далее.

По дороге домой Элли мысленно еще присутствовала на приеме. На большинство вопросов Доротеи ответил Джек, и очень хорошо, поскольку сама она не нашлась бы что сказать. Она не успела обсудить с Джеком возможные темы застольных бесед.

— Я считаю, что все прошло довольно успешно, — сказал Джек. — Правда?

Элли покачала головой:

— Доротея любит все про всех знать. Она ничего не может с собой поделать. Думаю, она родилась сплетницей. Не пройдет и недели, как она разболтает все, что узнала о нас, своим знакомым.

— Что, например?

Элли не хотелось упоминать об отсутствии свадебного платья и отложенном медовом месяце. Иначе Джек подумает, что ей всего этого хочется, хотя на самом деле это не так. Поэтому она сказала:

— Историю, которую вы придумали о нашей детской любви. Скоро все об этом узнают и станут сплетничать о нас.

— И это вас беспокоит?

— А вас разве нет?

— Вряд ли, — пожал плечами Джек. — В свое время я был объектом стольких пересудов, что привык к этому. Однако, — он улыбнулся улыбкой, от которой растаяло бы любое женское сердце, — теперь все изменится и обо мне сложится хорошее мнение. Мир обожает верных влюбленных.

— Никто в это не поверит, — усмехнулась Элли.

— Почему?

Потому что он первый приз на ярмарке невест, а она — старая дева, на которую много лет никто не обращал внимания. Приблизительно так станут думать.

— Потому что мне было только тринадцать, а вам семнадцать, .когда мы впервые встретились.

— Джульетте тоже было только тринадцать, когда она встретила Ромео.

Джек снял перчатки и подушечкой большого пальца провел по ее щеке. Элли, которая никогда за словом в карман не лезла, не нашлась что ответить. Выражение его лица стало серьезным. Она знала, к чему это приведет.

И чувствовала себя не в своей тарелке. Отведя глаза, она беспечно сказала:

— Не увлекайтесь, Джек, не уводите разговор в сторону. Я не Джульетта, и вы не Ромео. Мы оба слишком стары, чтобы кто-нибудь поверил в эту историю.

Он переплел ее пальцы со своими.

— Не скромничайте. Когда вы постараетесь, то становитесь неотразимой. Не забывайте, что я видел вас в роли Авроры.

Комплимент оставлял желать лучшего.

— Если вы пытались расположить меня к себе, — подтрунивая, сказала Элли, — то не преуспели.

— Расположить вас? — Он не отнимал своей руки. — Я об этом и не мечтаю.

По выражению его лица Элли заметила, что Джек обижен. Но и он ее обидел. Она искала способ загладить неловкость и не находила. Карета остановилась у их дома.

Как только они вышли, Джек, сжав руку Элли, повел ее в дом. Ей пришлось поторапливаться, чтобы не отставать от него. Слуги желали им счастья, но Джек отвечал лишь мрачной улыбкой.

Он вел Элли вверх по лестнице, в ее новую гостиную, предназначенную для хозяйки дома. Горничная вышла из гардеробной Элли, встряхивая ее платье. Взглянув на Джека, она присела в реверансе и мгновенно исчезла.