На лице Майкла застыла решимость.

— Это ты, la mia tigrotta, любительница затевать игры, — проворчал он. — Я хотел тебя с самого начала и никогда этого не отрицал. Мне осточертело ссориться с тобой, когда можно найти другое занятие. Занятие, куда более приятное… для нас обоих.

То, что Майклу в голову пришла та же самая идея, что и Мэгги, ее взбесило. Это она должна была сделать такое предложение ему, а не наоборот! Майкл просто спятил, если полагает, что она покорно отступит, позволит ему соблазнить себя и взять верх. В конце концов, это была ее идея — переспать с Майклом, чтобы выбросить его из головы. Будь она проклята, если даст ему выиграть этот раунд!

— Мне нужно подумать. — (Он поднялся и учтиво кивнул.) — Дай, пожалуйста, полотенце.

Майкл оглянулся на Мэгги. На лице его отразилась внутренняя борьба — настаивать дальше на своем или уступить, — и наконец он принял решение. Мэгги поняла, что между ними возникло хрупкое доверие, и поскольку она знала, что, как бы Майкл ни был взбешен, он всегда держал себя в руках, это знание смягчило глубинный страх, который так долго жил внутри ее. Он сдернул с крючка махровое розовое полотенце, сунул его Мэгги и благопристойно отвернулся.

Мэгги торжествующе усмехнулась. Неспешно поднявшись, она выбралась из ванны, отжала мокрые кончики волос и вытерла б о льшую часть мыльной пены. Затем она уронила полотенце на пол.

— Что ж, я готова.

* * *

Майкл повернулся.

Мэгги была голая.

Восхитительно, блистательно, абсолютно голая.

Смутно припомнилось, как он впервые увидел обнаженную женскую грудь. Майкл был тогда незрелым юнцом, и ему казалось, что в его жизни уже не случится ничего более потрясающего.

Он ошибался.

Она стояла, выпрямившись во весь рост, вскинув голову, полотенце, соскользнувшее на пол, свернулось у ее ног. Вселенная золотистой гладкой кожи предстала перед ним, влажная после купания, блистающая кое-где пузырьками пены. Груди Мэгги, высокие и полные, были увенчаны вишнево-алыми сосками, и Майклу нестерпимо захотелось впиться в них губами, отведать вкус этих спелых ягод. Невероятно длинные ноги были стройны и мускулисты, и ровный треугольник каштаново-рыжих волос, золотившийся между ними, таил под собой самое сокровенное. Верней будет сказать — почти не таил. Обоняние подсказало Майклу, что она возбуждена, и зов ее плоти манил и будоражил его.

Однако он стоял как вкопанный, не в силах сделать и шага по керамическим плиткам пола.

Весь день Мэгги изводила его. Волной волос, небрежно опадавшей на плечи, саркастическим юмором, бурлящей энергией, которая искрилась, даже когда она замирала неподвижно. Майкл не забыл, как минувшим вечером лишь несколько дюймов отделяли его от блаженства. Если бы его рука опустилась тогда хоть чуточку ниже, он познал бы жар ее сокровенной плоти.

Эта женщина занозой засела в нем, и избавиться от нее можно было только одним способом. Переспать с ней. Избавиться от наваждения, и к утру, вполне вероятно, они оба придут в себя. Черт возьми, да они совершенно не подходят друг другу! У них разные желания, разные представления о жизни. Майкл мечтал о большой семье и налаженном быте без драм и душевных бурь. Ему нужна была совсем другая женщина — ласковая, безупречно покорная, но притом достаточно бойкая, чтобы ему не стало скучно.

Добротный секс все исправит. Майкл был в этом уверен.

Отказ Мэгги болезненно уязвил его, но он не стал настаивать на своем. Глубокое разочарование оттого, что она неспособна быть с ним искренней, лишь вернее доказывало, что они не созданы друг для друга. Майкл считал искренность одним из важнейших условий в отношениях с женщиной, но какие бы тайны ни хранила Мэгги, он мог побиться об заклад, что она этих тайн никогда не откроет. Ни ему, ни кому-то другому.

И все-таки Мэгги опять удивила его. На свой лад, черт бы ее побрал.

Ей хватило нахальства пожать плечами и глянуть на Майкла свысока, словно на ней были королевская мантия и корона.

— Я согласна с твоим предложением насчет секса… но поскольку сейчас ты даже слова сказать не можешь, я, пожалуй, оденусь, и мы вернемся к этой теме позже. Когда ты будешь более… — взгляд ее скользнул по откровенно натянувшимся между ног джинсам, и она со смешком заключила: — Дееспособен.

С этими словами Мэгги направилась к двери.

В два шага Майкл нагнал ее. Повернул ручку, запирая дверь. И рывком развернул Мэгги к себе.

Глаза ее расширились. Рассчитанным движением Майкл толкнул ее к двери. Ухватил за подбородок. И уверенно раздвинул коленом ее бедра. Мэгги затаила дыхание, когда он приблизил губы к ее губам.

— Я готов, cara, — прошептал он. — А ты?

Не дожидаясь ответа, Майкл накрыл поцелуем ее рот.

Ему нравилось соблазнять. Нравилось, как его язык медленно проскальзывает между губами женщины, как у той перехватывает дыхание, нравилось ощущать, как неуклонно нарастает желание, с каждым шажком приближаясь к восхитительному финалу. Майкл считал себя мастером в искусстве медленных ласк, но сейчас, едва его язык раздвинул губы Мэгги, он тотчас потерял всякое самообладание.

Она прильнула к нему всем телом, влажным, как сокровенный жар между ее бедрами, и обжигающим, точно пламя. Нелегкий, вкрадчивый, возбуждающий поцелуй, а беспощадная схватка, в которой нет победителей. И Майкл упивался каждым мгновением своей безоговорочной капитуляции.

Его язык погрузился во влажную глубину ее рта. Мэгги застонала и подалась к нему бедрами, запустила пальцы в его волосы, с силой притянув его к себе и властно требуя не останавливаться. Руки Майкла заскользили по ее телу, наслаждаясь прикосновениями к этой восхитительной плоти. Накрыв ладонями груди, он придавил большими пальцами соски и заглушил поцелуем вырвавшийся у нее стон. Вслушиваясь в ее прерывистое дыхание, Майкл шире раздвинул ее бедра и забросил одну ногу себе на талию, чтобы легче было удерживать ее. Оторвавшись от губ Мэгги, он заглянул в ее зеленые, затуманенные страстью глаза.

Рука его соскользнула с ее груди и, опустившись ниже, остановилась на упругой округлости живота.

— Как давно я мечтаю запустить пальцы в твои складочки, — прошептал он. — Ты готова принять меня?

Ответный шепот Мэгги прозвучал как чувственный вздох.

— Граф, ты слишком много болтаешь.

Майкл улыбнулся и погрузил пальцы в набухшие складки ее сокровенной плоти.

Мэгги вскрикнула и откинула голову, прижавшись затылком к двери. Пульсирующий, шелковистый на ощупь желобок туго сомкнулся вокруг его пальцев. Он пробормотал крепкое словцо, потрясенный ее откликом, силой ее желания, которое так наглядно выдавал поток влаги, хлынувшей на его пальцы. Dios, он не знал женщины прекрасней, женщины, настолько открытой ласкам. Изгибая пальцы, он гладил ее тугую горячую плоть, нажимал на заветный чувствительный холмик. Бедра ее размеренно двигались, и с каждым мгновением она становилась все ближе к умопомрачительному финалу.

Возбуждение Майкла усилилось так, что стало почти невыносимым, но лицо Мэгги сияло сейчас такой эротической красотой, что он не мог упустить ни единой подробности этого зрелища. Закусив припухшую нижнюю губу, полуприкрыв глаза, она отчаянно боролась с нарастающей жаждой сладостного взрыва. Всем телом она страстно приникла к Майклу, но руки ее, сжатые в кулаки, упрямо упирались в его грудь. Это безграничное стремление управлять всем, что бы ни происходило, подначивало Майкла добиться от нее безоговорочной покорности. Ему… и тому, что сейчас происходит.

Он надавил пальцем на тугой пульсирующий холмик — раз, другой… и, опустив голову, обхватил губами ее сосок.

— Майкл…

— Cara, ты слишком много болтаешь.

Майкл легонько покусывал набухший сосок, а пальцы его между тем продолжали безжалостную игру. Бедра Мэгги дрожали, стук ее сердца громом отзывался в его ушах. Обоняние Майкла уловило восхитительный пряный запах, и он понял, что Мэгги вот-вот взорвется. Впервые за все время она жила настоящим, безоглядно отдаваясь во власть своего тела, безоговорочно принимая все, что он ей дарил. Майкл возбудился так, что едва мог сдерживаться, кровь бурлила в жилах и гудела в висках.

— Майкл! Перестань, я хочу…

— А я хочу, чтобы ты кончила. Ну же, Мэгги. Ну!

Он сжал зубами ее сосок и в тот же миг глубоко вонзил в нее пальцы.

Мэгги закричала, и тугая горячая плоть судорожно сдавила пальцы Майкла. Громко крича, она содрогалась и выгибалась в его руках, а он удерживал ее, продлевая наслаждение, и крепко прижимал к себе.

Наконец Мэгги обмякла. Нашептывая ей на ухо ласковые слова, Майкл коснулся губами ее виска и медленно убрал пальцы. Он не ошибся. Влечение между ними существовало, но Майкл не ожидал такого прилива эмоций, такого тесного слияния, что у него перехватило дух. Ему хотелось уложить ее на постель и довершить начатое. Неистовствовать часами, лаская ее на смятых простынях, пока она не позабудет все свои язвительные реплики и будет в состоянии только шептать его имя. Откуда только взялась такая нежность?

Мэгги замерла в его объятиях, ее дыхание постепенно выравнивалось. Майкл потерся носом о ее щеку, решив, что сейчас унесет ее в спальню, и там они смогут поговорить и заняться любовью, и…

— Ух, слава богу. Мне этого не хватало.

Трезвый и прагматичный тон Мэгги совершенно не вязался со слабой дрожью, которая до сих пор пробегала по ее телу, но прежде чем Майкл попытался ее успокоить, она оттолкнула его руки и, подняв с пола полотенце, сноровисто им обернулась. Затем тряхнула головой и испустила долгий удовлетворенный вздох.