На данный момент, однако, я не чувствовала себя такой сильной.

— Мы все можем позаботиться о себе, но время от времени не повредит, чтобы кто-то присматривал за тобой.

Я сжала губы. — Я остаюсь. У Синклера нет семьи, и парни не увидят его до завтра.

Часы посещения закончились час назад, но я догадалась, поскольку Люк и я уже были там, и, учитывая обстоятельства, персонал больницы позволил нам остаться.

— Тебе надо отдохнуть.

— С ним может случиться что-то плохое, и меня здесь не будет.

— Он выглядит лучше, — отметил он.

Интересно, как, черт возьми, он мог так сказать? Синклер находился в коме, лежал перед нами на кровати, лечился от огнестрельного ранения и обширной операции. В его виде не было никаких улучшений.

— Что заставляет тебя думать так? Я должна была знать.

— Его жизненно важные органы. Все значительно улучшилось с тех пор, как он вернулся с операции.

В моем беспокойном состоянии все цифры на мониторе смешались, и я не смогла сосредоточиться ни на одном из показателей.

— Ты так думаешь?

Он перевел взгляд с меня на Синклера. — Определенно. Он будет в порядке, будет слабым и совершенно не в себе, да, но я верю, что он выйдет из комы. Пережить ранение, это может сказаться на тебе.

— В тебя когда-нибудь стреляли?

Он усмехнулся и вздохнул. — Да, стреляли. Я предполагаю, что в тебя нет.

— Меня подстрелили, когда я была в пуленепробиваемом жилете. Это была пуля мошенника во время рейда. Я сломала ребро, но это было все. Когда пуля попала в меня, она свалила меня и вырубила, и боль, пронзившая меня после того, как я пришла в себя, была самой мучительной, которую я когда-либо испытывала в своей жизни.

— Ты счастливица. Давай. Пей чай, и мы пойдем.

Я все еще не была уверена в том, чтобы уйти и позволить Люку отвезти меня домой, но, поскольку это, вероятно, было хорошей идеей, я согласилась.

Когда я потягивала чай, мы молчали, и мне стало легче.

Когда мы встали, чтобы уйти, было уже почти десять. Монитор Синклера показал более сильное сердцебиение, и его кровяное давление стабилизировалось на уровне девяноста на шестьдесят. Все они были хорошими знаками. Я просто хотела, чтобы он проснулся.

Я поцеловала его в лоб и осмотрела его в последний раз, прежде чем мы отправились. Я не привыкла видеть его таким безжизненным, его кожа была холодной и липкой. Я действительно надеялась, что он будет в порядке и справится с этим.

Через несколько минут мы были на стоянке. Я ранее приехала в больницу на машине скорой помощи с Синклером, пока Люк ехал сюда.

Я расширила глаза, когда он привел меня к стильному рубиново-красному Ferrari, который был совершенно гладким по дизайну. Я не знала никого, у кого была такая машина или что-нибудь подобное. Она подходила ему, по стилю и гладкости. Она соответствовала тому, как он шел и приподносил себя.

Он был не совсем коп, и уж точно не тот, к которому я привыкла. Когда мы добрались до машины, он придержал дверь открытой для меня, жест, который обычно терялся для меня.

— Спасибо. Я опустилась в мягкую кожу сиденья, а он прыгнул в сторону водителя.

— Какой твой адрес? Он включил свою навигационную систему.

— Двадцать Черри Блоссом Роуд, Пасифик Хайтс.

— Круто. Он набрал его и включил передачу.

Тишина заполнила пространство между нами на несколько долгих мгновений. Я ненавидела неловкое молчание и вождение с кем-то, кого я не знала. Сейчас было и то и другое. Я искала в моем мозгу темы для разговора и придумала введение, которое, вероятно, следовало бы сделать сегодня утром, когда мы впервые встретились.

— Откуда ты? — спросила я.

Он посмотрел на меня, отводя взгляд от дороги. — Чикаго.

— Оу. По привычке я не сказала, что я тоже оттуда. Люди думали, что я родилась и выросла в Лос-Анджелесе, и я использовала эту историю. — как долго ты в Лос-Анджелесе?

— Недолго. Я приехал посмотреть, в чем же заключается волнение этого города, моя личная миссия.

— Тут не так интересно.

Я думала, что Лос-Анджелес был захватывающим в один момент моей жизни. Он также был далеко, далеко от моего отца. Это было то, что мне было нужно, но я скучала по более медленному темпу Чикаго. Он был тем, что я называла управляемый, все еще быстрый, но в Лос-Анджелесе казалось, что ты должен продолжать идти без остановок. Всегда было что-то, что могло держать меня в напряжении.

— Нет? Сегодня был волнительный день, если ты коп.

Так и было. Я просто хотела, чтобы Синклер не принял удар.

— Сегодня был…, - мой голос замолчал. Я не знала, что сказать об этом дне.

Он посмотрел на меня. — был день полон событий, — он дополнил. — Как ты думаешь, что случилось?

— Я не уверена. Вещи были сумасшедшими в последнее время. Монтгомери должен был стать главным лидером в нашем расследовании.

— Вот почему ему помогли сбежать.

Я даже не знала, где мы начнем искать его снова, потому что теперь он имел преимущество, зная, что мы преследуем его.

— Я знаю парня, которого я собираюсь проверить. Он мой информатор. Коул был парнем, на которого я часто полагаюсь. Он был бывшим наркоманом, изменившим свою жизнь, и его предыдущая зависимость означала, что он путешествовал в подпольных кругах, которые были мне полезны. Именно он рассказал мне о хризантеме, новой смеси наркотиков на улицах, и поднял мои подозрения.

— Может, мы могли бы поговорить с ним завтра?

— Нет, нет никаких нас. Ты не можешь пойти. Я покачала головой.

— Почему нет?

— Он знает меня и Макса. Новый человек заставит его слишком беспокоиться.

— Я подожду в машине.

— Нет, ты не можешь просто приехать.

— Иисус, это так всегда будет?

— Да. Я уставилась на профиль его лица. — Ты только что пришел сюда. Ты ничего не знаешь.

— Хорошо, Амелия.

Это был первый раз, когда он произнес мое имя. Все это время, в течение дня, он не обращался ко мне, и почему он думал, что должен звать меня Амелия, когда слышал, что все зовут меня Тейлор?

— Тейлор, так все остальные, зовут меня, — поправила я.

— Нет, — ответил он, к моему удивлению.

— Нет к чему?

— Я не буду называть тебя Тейлор.

— Почему? Это было странно. — Обычно ты не опровергаешь чье-то имя, когда тебе говорят, чтобы его как-то называли.

Он хихикнул, и звук отразился на мне, согревая мои внутренности.

— Я решил, что хочу звать тебя Амелия.

— Но все на работе зовут меня Тейлор.

— Поскольку я новичок, я позволю себе отличиться от всех остальных.

Я просто закатила глаза на него. Я не собиралась сидеть там, споря о чем-то столь бессмысленном, раздражающем.

— Хорошо, Люк, — сказала я, подчеркивая его имя.

— Отлично, Амелия.

Возможно, то, как он это сказал, своим голосом, задерживающимся на каждом слоге, как нежная ласка, было немного более интимней, чем мне нравилось. Краем глаза я заметила, что он смотрит на меня, но я продолжала смотреть вперед.

Мы подъехали к моему дому через час, и случилось самое странное. Я обнаружила, что осматриваю тени у переулка, который вел к следующей улице и по сторонам дома. В комнате Джиджи горел свет, но это не значит, что она дома — у нее была привычка оставлять свет включенным.

Люди в машине ранее… они ждали меня и Синклера, ждали, чтобы убить нас. Очевидно, они были в сговоре с теми, кто помог Монтгомери сбежать, но это были люди которые-ждали-чтобы-убить-меня, и это действительно тревожило меня.

Я была полицейским уже шесть лет, пришла на службу сразу после колледжа. Я быстро поднялась по карьерной лестнице и сделала себе имя, которое набралось сил. Тем не менее, это была сила, которую я не чувствовала в данный момент. Что если кто-то, кто был в машине, узнал, где я живу, и ждал, чтобы закончить работу?

— Спасибо, за то, что подбросил, — сказала я Люку, вздохнув, пытаясь собраться.

Я вышла из машины, готовая поторопиться и как можно быстрее войти в мой дом, но Люк тоже выскочил и взял меня за руку, чтобы остановить меня.

— Не так быстро. Он оглянулся, затем его взгляд остановился на мне. Под уличным освещением эти ярко-голубые глаза приобрели лазурный цвет, который напомнил мне последние остатки сумеречного неба. — Позволь мне проверить место.

Хотела бы я, чтобы он этого не говорил, потому что, как ни крути, это подогревало мои страхи.

— Зачем? Я притворилась, что понятия не имела, почему он это предложил. Я не стала параноиком. Я никогда не была, и я не хотела становиться сейчас.

— Убедиться, что здесь безопасно.

— Конечно, безопасно. Почему нет? Они не знают, где я живу.

— Конечно. Если бы ты действительно верила в это, ты бы не проверяла всё, как сейчас.

Прежде чем я смогла возразить, он начал подниматься по моей дорожке. Он бесстрашно обошел дом с задней стороны, и я поднялась по ступенькам, ведущим к крыльцу, и стала ждать его. Он вышел из тени мгновениями позже.

— У меня здесь всё в порядке, — сказала я ему, не желая, чтобы он вошел внутрь.

— Я также проверю изнутри. Он строго посмотрел на меня, и, поскольку я слишком устала, чтобы спорить, я открыла дверь, и мы оба вошли.

Я стояла в коридоре, пока он проверял внизу. Затем он поднялся наверх, и я услышала, как одна из дверей открылась и закрылась. Мгновение спустя Джиджи побежала вниз по лестнице в своем пушистом розовом халате с полотенцем, обмотанным вокруг ее волос.

— Амелия, почему в это время ночи в нашем доме бродит великолепный мужчина? Она хихикнула, ярко-карие глаза озорно смотрели на меня. Я должна была позвонить ей раньше, чтобы хотя бы рассказать ей, что произошло, но, как и в случае с Максом, я не смогла сделать это. — Пожалуйста, скажи мне, что ты сломаешь своё заклятье засухи.