— Нет, ну она же клеевая телка! — восторженно вещал Том. — И глаз с меня не сводит!

 — Дурак, она просто тебя разводит и дразнит.

 — Да прекрати ты, она меня реально хочет. Я же вижу, как она поворачивается, как изгибается. Она хочет меня. Посмотри на ее рот. Он постоянно влажный и она постоянно облизывается.

 Ого! Мальчики решили кого-то снять, — улыбнулась я.

 — Жара какая! Ты сам постоянно облизываешься. Это не показатель, Том. Девка, да, суперсексуальная…

 — А как она передо мной задницей крутит? Она словно говорит: «Да, да, вставь мне, детка!» А рот? Только представь, как она это будет делать ртом! — он произнес фразу удивительно страстно, и я очень хорошо представила себе, как кто-то мягко и аккуратно… Нет, это из другой оперы…

 — Каулитц, у тебя спермопередоз на фоне страшного недотраха! Тебе надо меньше порнухи смотреть. Ты выдаешь желаемое за действительное.

 — Нет же! Вот увидишь, этой ночью я ее трахну!

 — Не даст она тебе.

 — Даст, спорим? У нее такие сиськи! А задница… О, я весь в предвкушении.

 Георг засмеялся.

 Шум воды. Включилась сушилка для рук, и мне стало плохо слышно.

 — Мария не даст! Она пошлет тебя на хер.

 Упс! Нормально… Видимо, в тот день на моего ангела снизошла благодать — неожиданно для себя я оказалась в нужном месте в нужное время. Вот только тема разговора меня внезапно перестала забавлять. Внутри все закипело. Я резко и бесшумно распахнула дверь, намереваясь врезать Тому по морде. Ребята стояли в проходе. Том ко мне спиной, а вот Георг…

 — Спорим, что я ее трахну? На что?

 … Георг меня увидел. И от неожиданности замер.

 — Том… — проблеял неуверенно.

 Но Том уже активно имел меня в своих фантазиях, поэтому предупреждения друга не услышал.

 — Не веришь? Чтобы подтвердить выигранный спор, я оставлю у нее засос где-нибудь на видном месте. На желание! Давай спорить на желание!

 Я сжала зубы покрепче, прожигая спину мальчишки гневным взглядом. Георг косился на меня. Ситуация явно идиотская.

 — Мой бог! Эти сиськи меня с ума сводят. Они такие большие! Как ты думаешь, они силиконовые или натуральные?

 Ну разве можно вот на этого малолетнего идиота сердиться? Я широко улыбнулась, стараясь не засмеяться в голос, и приложила палец к губам, умоляя Георга не выдавать моего присутствия. Уголки его губ довольно растянулись, он посмотрел лукаво и уверенно заявил:

 — Натуральные у нее сиськи, Том. Но все-таки я продолжаю настаивать, что теперь ты ее точно не трахнешь. И спорить я с тобой не буду. Потому что ты, Каулитц, дурак каких поискать надо. Пошли отсюда, а то с Биллом истерика случится.

 — Вот еще! Поссать нельзя сходить? — фыркнул мачо, гордо проплывая как каравелла мимо друга к дверям.

 — Э, нет, мой хороший, — прошептала я ему вслед. — Теперь уж ты обломаешься по полной программе. Ишь чего удумал, сопля зеленая! Спорить на меня! Ха! Приходи смотреть.

 В голове творился какой-то кавардак. С одной стороны я действительно хотела Тома и всячески ему это демонстрировала. А вот с другой стороны… Черт! Э, нет, дорогуша. Дураков учить надо. Впредь умнее будет.

 Когда я тенью скользнула в гримерную, там бушевала буря. Йост орал на Билла, а Билл, в свою очередь, орал на Йоста. Делали это они одновременно, и я даже примерно не могла понять, о чем они спорят. Густав стоял у окна и, как и я несколько минут назад, с удовольствием рассматривал спешащий на концерт народ. Георг что-то сосредоточенно пытался протренькать на гитаре, но ругающиеся коллеги сбивали его. Он недовольно встряхивал головой, скидывая волосы с лица, и хмурился. Том ел виноград полулежа на диванчике. При виде меня он сразу засветился и развалился еще больше, широко расставив ноги. Сесть некуда. Разве что копытца мачо скинуть. Я с очаровательнейшей соблазнительной улыбочкой продефилировала к нему, слегка покачивая бедрами (Георг на момент этих пятнадцати шагов даже играть перестал, а Билл проследил мой путь с приоткрытым ртом и офигевшими глазами — да, мальчик, я такая).

 — Приземлиться можно? — чуть выпятила губки. Голос обволакивающий, завораживающий, укутывающий.

 — Чего? — растерялся он.

 «Чего-чего! Я говорю, посадку давай!» — улыбнулась, вспомнив фразку из любимого мультфильма.

 — Разрешите присесть? — еще более сладко и эротичнее. Фактически делаю ему неприличное предложение.

 Ор за спиной прекратился. Я чувствовала, что все четверо сейчас смотрят на нас с Томом. Не спеша поворачиваю голову, демонстрируя ему длинную шею, которая снизу кажется еще длиннее из-за выреза. Да, так и есть. У Билла такой вид, что и словами не описать. Наверное, если бы я сейчас залезла на Тома сверху, он бы меньше удивился. Йост скособочился весь, губы слегка кривятся в улыбке. Густав прикрыл пол-лица ладонью, глаза смеются. И только Георг на нас не смотрит, спрятался в волосах, плечи подрагивают — беззвучно ржет.

 — Куда присесть? — лопочет Том.

 Ребята не видят моего лица, и я беспощадно пользуюсь своим положением: многозначительный взгляд облизывает его тело, едва-едва задерживаясь на животе, язык легко смачивает пересохшие от жары губы. Том как-то странно дернулся.

 — Рядом, — выдыхаю тихо.

 — По… Пожа… Конечно… — он торопливо скидывает лапки и отодвигается на самый край. Дурашка…

 Я сажусь совсем близко к нему, хотя места достаточно. Том зажат в углу. Нога к ноге. Бедро к бедру. Локоть к локтю. Он ерзает. Мне даже кажется, что парень возбужден. Что ж, это очень хорошо.

 — Господа, что-то не так? — наивность в тоне и во взгляде зашкаливает все мыслимые показатели.

 Они разом начинают трясти головами.

 — Всё хорошо, — бормочут. — Всё отлично.

 — Я пойду, — кидает Йост и торопливо выбегает из гримерки. Куда это он?

 Билл продолжает пялиться на нас. Хорошо, хоть рот закрыл. Краснота на щеках видна даже под тремя слоями тонального крема и пудры. Еще одна жертва полового воздержания. Георг опять начинает что-то бренчать.

 — Том, — тяну имя, как карамельную тянучку. — Пожалуйста, — смотрю в глаза невинно. — Сыграй для меня, — подтекстом «трахни меня».

 Даже не ожидала, что так сильно действую на него. Для того чтобы встать с глубокого мягкого дивана, Тому пришлось воспользоваться моей коленкой. Рука потная, холодная и трясется. У него стресс. Хороший такой, жесткий стресс. Надо ослабить хватку. Как жаль, что футболка огромная! Очень хочется проверить догадку о возбуждении, а по походке определить не могу.

 Он уселся на подлокотник, водрузив ногу на сиденье, провел по струнам, подстраивая инструмент.

 — Гео, — подмигнул басисту и заиграл.

 Билл широко улыбнулся, захихикал. Густав отбивал ритм пальцами по столешнице. Том запел! Обалденным голосом!

 — Привет!

 Ты стоишь у меня в дверях

 И больше здесь нет никого

 Кроме нас с тобой.

 ОК! Заходи в первый раз,

 Остальное пойдёт само собой

 В комнате 483.

 Здесь день пройдёт совсем неправильно,

 Свет исходит из минибара,

 И утром здесь не будет светло.

 Добро пожаловать в отель!

 А теперь мы хотим поговорить!

 — И сейчас ты лежишь здесь, — подхватил Билл весело. —

 А я лежу рядом,

 Говорить, говорить!

 Входи.

 Нас не побеспокоят.

 Всё уже учтено —

 Don't disturb.

 И всё равно, где мы окажемся завтра утром,

 Весь мир сейчас здесь.

 Ложись сюда!

 Я слушаю тебя,

 Вижу твоё лицо,

 Твои губы открываются.

 Говори медленно, пожалуйста, не слишком быстро.

 Добро пожаловать в отель!

 А теперь мы хотим поговорить!

 И сейчас ты лежишь здесь,

 а я лежу рядом.

 — Говорить, говорить! — вступили Георг и Густав одновременно, посмеиваясь. —

 Говорить, говорить!

 Все звонят в дверь,

 Я нужен всему миру,

 Все меня дергают,

 А я не хочу ни с кем, кроме тебя

 Говорить, говорить!

 А теперь мы хотим поговорить!

 — И сейчас ты лежишь здесь, — опять солирует только Том. —

 А я лежу рядом.

 — Говорить, говорить!

 Говорить, говорить, говорить, говорить, — закончили они вчетвером.

 Я восторженно развела руками, не в силах произнести ни слова. Такого эксклюзивного выступления группы для меня, душечки, я даже не смела ожидать! И что-то мне подсказывало, что поющие Георг и Густав — это мегаэксклюзив! А вот солирующий Том…

 — Спасибо, — только и вымолвила восхищенно.

 — А я не только на гитаре играть умею, — ухмыльнулся мачо плотоядно, и я тут же вернулась с небес на землю. Черт! Я же тебя хотела проучить… Уши развесила, песней заслушалась…

 — Ого! Ты настолько талантлив?

 — О да! У меня знаешь какой большой талант. Девушки хвалят.

 — Девушки хвалят? — произнесла язвительно.

 — Н-да, — Том отклячил пухлую нижнюю губку, лениво провел языком туда-сюда по колечку пирсинга и медленно опустил глаза в вырез на моей груди. — У тебя очень красивые глаза. Большие такие… Как я люблю…

 Я одарила его ехидной улыбкой и взглядом с поволокой, кончик языка вновь прошелся по губам.

 — Для того, чтобы любить большие, надо иметь большой, — бросила тихим сексуальным голосом.

 Мальчишки захохотали. Все, кроме Тома. Кау-старший ядовито прищурился, губешки обиженно изогнулись. Он был до такой степени уверен в себе, что, ни на мгновение не задумываясь о последствиях, ляпнул:

 — А ты сомневаешься, что у меня большой.

 — Снимай штаны, сейчас померяем. — И изящным жестом я вынула из сумочки рулетку. Хоть когда-то пригодилась!