– За здоровье и все прочее, – сказал он и примостился на краешке своего кресла, наклонившись к Костейну, который более комфортабельно расположился на диване рядом с Кетти. Его глаза светились нетерпением.

Костейн устал после тяжелого дня работы и вечера танцев. Он настроился насладиться треском пламени и вином. Лайманы же явно наслаждались своим стремлением действовать на благо других. Он пока не думал, что им угрожает какая-нибудь реальная опасность и обращался с ними так, как будто это была игра.

– Что ты обнаружил, Гордон? – спросил он.

– Черт возьми, Костейн, вы явно что-то знали, когда указали мне на миссис Леонард. Она увязла в этом деле по самую шею. Ее водой не разольешь со всеми французами в городе.

– Вот как!

– Да, сэр, платья у нее от французской модистки. Это мадам Маршан. Шляпки у нее тоже от француженки – мадемуазель Дютро, чей магазин справа от мадам Маршан. Здесь у них настоящая шайка. А она – я имею в виду миссис Леонард – еще ходит в магазин игрушек прямо через улицу. Хозяева его называют себя Уайтфилдс, как будто бы они англичане, но каждая вторая вещь в магазине сделана во Франции. Как они их получают, если мы с Францией воюем? У них маленькие зеркальца и флаконы духов, и все эти безвкусные безделушки, которые можно увидеть на дамском туалетном столике.

Негодование сделало его до смешного похожим на отца в последние годы, и когда он продолжил, его речь обрела ораторские нотки.

– Это просто позор, позволять французам так развернуться на Бонд-стрит. Вы должны обратить на это внимание.

– Большинство дам, следящих за модой, предпочитает французских модисток, Горди, – заметила его сестра, желая услышать мнение Костейна.

– И французских галантерейщиц? Я тебя спрашиваю!

– Мама покупала свои последние шляпки у мадемуазель Дютро. Думаю, что и я могу позволить себе ту хорошенькую красную, что выставлена на витрине. У нее спереди большой черный бант.

– Да ты как будто смеешься, Кетти. Чтобы носить такую шляпку, надо иметь соответствующее лицо. Кроме того, как раз сегодня миссис Леонард ее купила. Она необычайно ей идет.

– Шляпка стоит кучу денег! – сказала Кетти. – Должно быть, эта дама богата.

– Если даже и так, то это ее дело – как распоряжаться своими деньгами, – сказал Костейн, задумчиво потирая подбородок. – У Харольда Леонарда есть только один источник дохода. И потом, он часто жалуется на стоимость жизни в Лондоне. Что за женщина миссис Леонард?

– На первый взгляд, роскошная дама – хороший экипаж, черная блестящая меховая накидка, черные блестящие волосы, белая гладкая кожа, темные глаза и изумительная фигура.

– У нее есть или покровитель, или собственные деньги, – решил Костейн. – Странно, что молодая красотка досталась мистеру Леонарду, у которого нет ни состояния, ни имени.

– Мы спросим у мамы, – сказал Гордон. – Она знает каждого или знает кого-то, кто знает каждого. Никогда не угадаешь, глядя на нее сейчас, но она и герцогиня Девонширская были близкими подругами. Вплоть до сегодняшнего дня она получает карточку от Принни в день рождения.

Так как Гордон не поддался слепому увлечению миссис Леонард и так как она оказалась достаточно активной, чтобы непрерывно занимать его, Костейн был готов приказать ему продолжать слежку за ней.

– Очень жаль, что мистер Леонард подхватил грипп, а то мы удостоились бы чести видеть эту Несравненную жену сегодня вечером, – сказала Кетти.

Гордон посмотрел на нее в изумлении:

– Что за чертовщину ты несешь? Она здесь! Почему, как ты думаешь, я сидел в карточной комнате, когда мисс Стэнфилд здесь? Я присматривал за миссис Леонард.

– Она здесь? – переспросила Кетти, опуская бокал.

– А разве я не сказал об этом?

– Давайте пойдем и посмотрим на нее, – сказала Кетти, вставая.

– Вреда от этого не будет, – согласился Костейн и неохотно поднялся. – Но постарайтесь не привлечь к себе внимание, Гордон. Работа шпиона требует осмотрительности.

Гордон прижал нос пальцем.

– Это секрет, – сказал он. – Очень жаль, что не могу подвести вас к ней. Я не хотел бы ухитриться навязаться на знакомство, так как я уже разговаривал с ней. Она уронила карту – туза пик, и я подал его ей. Она сказала: «Спасибо». Она забылась и сказала своему партнеру несколько слов по-французски. Что-то вроде «N'est-ce pas» [5].

– Все так говорят, – засмеялась Кетти.

– Да, но она сказала это с акцентом, – отметил он.

– Возможно, мой статус подчиненного ее мужа ускорит знакомство, – сказал Костейн. – Предоставьте это мне.

Когда они подошли к буфетной, Гордон показал им Несравненную. Миссис Леонард была точно такой, как он ее описал: броская брюнетка среднего возраста, нарумяненная и густо усыпанная драгоценностями. Шею она украсила массивной ниткой жемчуга, а несколько бриллиантовых брошей поддерживали три пера, украшающих ее прическу. Костейн уставился на нее, не в силах поверить, что старый тупица Харольд Леонард женат на этой штучке. По своему возрасту он если и не годился ей в отцы, то был близок к этому. Слева от нее было одно свободное место.

– Я попрошу леди Мартин посадить меня рядом с ней, – сказал Костейн. – На той стороне стола еще много свободных мест. Почему бы вам не взять сестру туда, Гордон?

– Да ради Бога. Время поработать вилкой. У меня уже слюнки текут при взгляде на жареное мясо. Пошли, Кетти.

Кетти бросила полный упрека взгляд на покидающего ее кавалера.

– Я надеюсь, вам понравится ужин, лорд Костейн, – сказала она и ушла, тряхнув кудряшками.

Разговор не всегда был слышен через стол, так как стоял громкий гул голосов и смеха, но до Кетти доносились его обрывки. Она услышала, как Костейн представился и воскликнул с хорошо разыгранным удивлением, что миссис Леонард – жена его коллеги.

– Вы так молоды! – сказал он с восхищением, а потом рассмеялся уже знакомым ей смехом с привлекательной застенчивостью.

– Это бестактно с моей стороны, – продолжал он, – но по сравнению с вами Леонард – Мафусаил.

Миссис Леонард взмахнула в его сторону своими длинными ресницами:

– Вы забываетесь, лорд Костейн. Я постоянно слышу высказывания такого рода. Действительно, у нас большая разница в возрасте, но я стараюсь казаться старше. Отсюда и перья в моей прическе, – сказала она кокетливо.

– Но они прелестны, мадам. Très soignés [6].

Как хорошо он делает фальшивые комплименты. Именно так он улыбался и ей, когда они танцевали. Мистер Харгрейв, сидящий по левую руку от Кетти, отвлек ее, обратившись к ней с разговором. Когда она снова получила возможность подслушивать, то заметила, что Костейн как бы ненароком вставляет в разговор французские фразы.

– Нет, но ведь еще рано. Entre nous [7] я не стремлюсь провести праздники en famille [8]. А вы что делаете на Рождество, миссис Леонард?

Должно быть, дама спросила его, как он собирается провести Рождество. Отвечала она только по-английски.

– Мне бы хотелось увезти Леонарда за город примерно на недельку. Увы, нас до сих пор никто еще не пригласил. Это стоит гроши, но он бы не поехал в любом случае. Он работает, как проклятый, а я не могу покинуть город без него.

– Мы в Генеральном штабе хорошо осведомлены о его стиле работы. Он нас всех вгоняет в краску. Но даже Бог, как вы знаете, отдыхал на седьмой день творения.

Кетти почувствовала толчок в бок и повернулась к брату.

– Он пытается выкачать из нее новости или соблазнить ее? – прошипел Гордон.

– По-моему, и то и другое, – ответила Кетти с напускным равнодушием.

Интерес Гордона был выражен снисходительной фразой:

– Смею сказать, шпион должен прибегать и к таким методам. Ей-Богу, я возьму этот урок на заметку.

– Не вздумай заводить с ней роман, Горди. Она гораздо старше и безнравственнее тебя.

После ужина Гордон пропал, а лорд Костейн подвел миссис Леонард, чтобы представить ей Кетти.

– Мисс Лайман – старый друг нашей семьи, – сказал он миссис Леонард. – Кетти, я бы хотел, чтобы вы познакомились с миссис Леонард. Мы с ее мужем коллеги.

Дамы, улыбаясь, обменялись реверансами.

– Этот милый мальчик рядом с вами – ваш брат, мисс Лайман? – спросила миссис Леонард.

– Да. А у вас есть дети, мадам? – справилась Кетти, напоминая Костейну о ее статусе замужней дамы.

– Увы, я не столь удачлива, но у меня есть милый маленький мопс, к которому я очень привязана. Я зову ее Мэй [9], потому что мне ее подарили как раз первого мая. Она Телец, как и я. Знак земли. Такая добрая и ласковая, конечно, если на нее не нападают. Со временем она станет необычайно злобной. Мэй безумно любит искусство, особенно музыку. В этом у нас много общего. Вы интересуетесь астрологией? – Она с интересом посмотрела на своих слушателей.

Оба оказались некомпетентны в этом вопросе.

– Вам следует заняться этим, – сказала она. – Я живу по звездам. Они поведали мне о любви Мэй к музыке. Когда моей маленькой собачке скучно, я играю для нее на фортепиано. Особенно ей нравятся эти новые вальсы.

Кетти едва сообразила, как ответить на такой поток глупости.

– У меня есть котенок, – сказала она.

– У меня тоже был, но Мэй ревновала. Пришлось его отдать.

После этого миссис Леонард обернулась к Костейну, чтобы справиться о его знаке. Узнав, что он родился в октябре, она удовлетворенно улыбнулась.

– Я так и думала! Лев. Прирожденный лидер, – сказала она и продолжила расточать комплименты.

Ее не интересовал знак мисс Лайман. Когда вновь заиграла музыка, миссис Леонард изобразила жест отчаяния и сказала:

– Ну, все, мне опять пора за карты. А вы, молодые, бегите и наслаждайтесь танцем.

Костейн понял ее намек и спросил, не хотела бы она составить ему пару [10].